Эдвард Дри - Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939 Страница 4

Японская Императорская Армия основывала свои принципы ведения боя на решительных наступательных операциях. Таким образом, следовало разработать тактику, пригодную для применения этих принципов против основного противника — Красной Армии. И Русско — Японская война и Первая Мировая продемонстрировали, что массированные соединения пехоты на поле боя стали смертельным анахронизмом. Однако японская армия полагалась на пехоту как на свою главную силу, силу, задачей которой было атаковать противника и уничтожать его в ближнем бою[19]. Японские специалисты по тактическим вопросам должны были гарантировать, что атакующая японская пехота сможет достигнуть позиций противника с минимальными потерями. Вследствие этого, в японской армии в 1920‑х — начале 1930‑х гг. велись активные дискуссии по вопросу тактической доктрины.

К началу 1920‑х гг. специалисты–тактики Японской Императорской Армии осознали необходимость эшелонировать и рассредоточивать боевые порядки пехоты, чтобы уменьшить потери при атаке обороняющегося противника, обладающего смертельной огневой мощью современного оружия. В переработанном издании «Боевого Устава пехоты» 1925 г. упор делался на тактику, разработанную, чтобы позволить атакующему достигнуть позиций обороняющегося противника. Эта тактика включала взаимодействие пехоты с другими родами войск, улучшенные средства связи для обеспечения лучшего управления и координации действий, ночной бой и маневр, сочетание огневых средств пехоты и рукопашного боя, а также больший расчет на способность младших офицеров и сержантского состава проявлять инициативу[20].

Опора на командирские способности младших офицеров была центральной в новой тактике, но для нее требовались квалифицированные хорошо обученные офицеры, которые бы заботились о бытовом обеспечении и моральном состоянии своих солдат и совершенствовали навыки в ходе постоянной службы в составе своих полков. В мирное время, когда военное училище могло выпускать в среднем по 300–350 офицеров, и можно было давать офицерские звания унтер–офицерам для увеличения офицерских кадров, было возможно обучение достаточного числа решительных и инициативных младших командиров. Однако большие потери среди офицеров на китайском фронте, ускоренное обучение в военном училище (в среднем по 500 и более выпускников) и офицерские курсы, также выпускавшие младших командиров, привели к ухудшению уровня подготовки офицеров. Кроме того, способные младшие офицеры стали быстро продвигаться по службе, чтобы восполнить острую нехватку командиров уровня майора — подполковника, вызванную быстрым ростом Японской Императорской Армии в военное время. К 1941 г. только 36 % из всех офицеров японской армии были выпускниками военного училища, а на уровне роты и ниже процент выпускников был еще меньше[21]. В то же время новые издания «Боевого Устава пехоты» требовали увеличения числа младших офицеров, способных к самостоятельному командованию и проявлению инициативы.

Переработанное издание «Боевого Устава пехоты» 1928 г. особенно подчеркивало использование укрытий и маскировки для защиты наступающей пехоты и уменьшения дистанции, которую необходимо было преодолеть одним броском под огнем противника с 50 до 30 метров. В значительной части изменений, внесенных в устав, упор делался на ночной бой и повышенные требования к обучению солдат ночному бою и маневренным действиям ночью[22]. Действия в рассредоточенных боевых порядках днем и ночью требовали нового оружия, и в переработанном издании устава большое внимание уделялось применению легких пулеметов и гранатометов[23]. Несмотря на эти изменения, японская армия по–прежнему полагалась на наступательные действия, кульминацией которых являлся рукопашный бой.

К 1930‑м гг. японские стратеги осознали более чем когда–либо, что японская армия не сможет выиграть войну на истощение против постоянно растущей мощи Советского Союза. В связи с этим была разработана тактика ведения короткой войны, направленная на быстрое и решительное достижение успеха (sokusen sokketsu). Целью sokusen sokketsu было окружение и уничтожение сил противника. В основу тактики, используемой для достижения этой цели, была положена подвижность войск, инициатива, ночные бои и маневренные действия ночью, а также взаимодействие пехоты и артиллерии[24]. В сочетании с психологической ценностью боевого духа, наступательного порыва и веры в абсолютное превосходство японского оружия, эта тактика сформировала одну из лучших пехотных армий мира. Однако это по–прежнему была пехотная армия, опора которой на нематериальные факторы (такие, как японский боевой дух), была результатом нехватки оружия, необходимого для современной войны[25]. То есть, это была армия, пытавшаяся с помощью доктрины компенсировать материальные недостатки.

К 1939 г. боевой опыт в Китае и в пограничных конфликтах с СССР, казалось, подтверждал правильность избранной японцами доктрины. В Китае японские войска снова и снова одерживали победы над численно превосходящими китайскими армиями. Исход боев с советскими войсками у высоты Чжангуфэн/озера Хасан не был столь однозначным, но так как эти бои тоже были признаны доказательством эффективности японской тактики, их стоит рассмотреть более подробно.

Бой, послуживший испытанием теорий японских штабных офицеров, начался рано утром 31 июля 1938 г. Солдаты 1‑го батальона 75‑го пехотного полка 19‑й пехотной дивизии предприняли ночную атаку против советских войск, занявших 150‑метровую возвышенность у Чжангуфэн/озера Хасан. Атакующие захватили позицию, и после жестокого рукопашного боя в темноте, советские солдаты в беспорядке бежали[26]. Японские пехотинцы удерживали захваченные позиции двенадцать дней, несмотря на тяжелые потери. Что более важно, так как этот бой был первым применением японцами ночной атаки против Красной Армии, японские специалисты по тактике сочли его блестящим успехом, укрепившим их веру в тактику ночных атак[27]. Хотя все эти офицеры были сторонниками наступления, они уделили повышенное внимание урокам Чжангуфэна, касающимся обороны; в частности тому, что дивизия, занимающая сильную естественную или хорошо укрепленную позицию, смогла успешно сопротивляться фронтальному наступлению трех дивизий противника[28]. Вместе с тем специалисты Японской Императорской Армии предпочли проигнорировать превосходящую огневую мощь советской пехоты и артиллерии и продолжали делать акцент на нематериальные факторы. Перефразируя официальную японскую историю Номонганского конфликта, основной причиной опоры японской армии на нематериальные факторы была нехватка огневой мощи, но во многом этому способствовала и абсолютная вера в успех ночного боя, особенно ночной атаки, кульминацией которой должна была стать рукопашная схватка с противником[29].

Когда солдаты, направленные в 7‑ю дивизию, проходили повышенную подготовку пехотинца на пыльных равнинах у Цицикара, их обучение было сосредоточено на отработке трех основных занятий: подготовке по штыковому бою, учебных стрельбах и маршах. Солдат, как и их предшественников, учили, что атака и схватка лицом к лицу с противником, чтобы убить его в штыковом бою, являются вершиной боя пехоты. Большинство солдат только заканчивали свой первый год службы. В течение этого года тридцать восемь недель уделялось подготовке по ночному бою, в среднем по десять часов в неделю. Солдаты обучались ночным атакам в различных боевых порядках, разграждению препятствий, обеспечению маскировки, звукомаскировочной дисциплине, ориентированию ночью, действиям разведывательных подразделений и действиям по боевому охранению [30]. Офицеры учили их, что в ночных атаках наилучшим образом используются уникальные японские качества — храбрость, упорство, находчивость и инициатива[31]. В мае 1939 г. бойцы 7‑й дивизии, вероятно, завидовали своим товарищам из 23‑й дивизии, готовившимся нанести первый удар по Красной Армии у Номонгана.

14 мая 1939 г. разведывательные части 23‑й дивизии в составе роты бронеавтомобилей и кавалерийского эскадрона под командованием подполковника Адзума Яодзо прибыли к Номонгану. На следующий день Адзума, надеясь поймать в ловушку монгольские части на восточной стороне реки Халха, начал маневр на окружение с двух направлений, во взаимодействии с маньчжурской кавалерийской частью (150 солдат), так же прибывшей из Хайлара. Атака началась в 13:00, но монгольские кавалеристы смогли ускользнуть из намечавшегося окружения, и отошли на западный берег реки Халха. Три эскадрильи японских самолетов произвели бомбардировку и обстрел района, было повреждено около 20 монгольских юрт. Так как монголы отошли обратно на свою сторону границы, генерал–лейтенант Комацубара счел инцидент исчерпанным и приказал отряду Адзумы возвращаться в Хайлар[32].