Инго Мебиус - Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает Страница 7

Только во второе по счету воскресенье нас вывели в город. Мы строем проследовали через весь город во главе с оберфельдфебелем Линднером в какой-то лесной ресторанчик, где выпили по паре кружек пива и тоже строем проследовали назад в казарму. Неделю спустя, в воскресенье мы уже вышли в город группами в сопровождении унтер-офицера Ауге. До принятия присяги покидать территорию казармы без сопровождения старших по званию категорически воспрещалось.

Недели через три начальная подготовка завершилась, и 20 августа 1941 года нас привели к присяге. Все три роты новобранцев выстроились на дворе казармы в касках. Командир выступил с речью, в которой напомнил нам о солдатском долге и чести быть германским солдатом. Он говорил о верности, о готовности в любую минуту выступить на защиту отечества, об уважительном отношении к противнику, о верности Гаагской конвенции и, прежде всего, о корректном отношении к гражданскому населению оккупированных стран. Потом мы произнесли текст присяги: «Я приношу перед Богом эту священную присягу в том, что я буду беспрекословно повиноваться верховному главнокомандующему вермахта, вождю Германской империи и народа Адольфу Гитлеру и буду готов как храбрый солдат в любое время отдать свою жизнь за принесенную мною присягу». Мы все глубоко прочувствовали текст присяги и искренне верили в наш долг перед отечеством и народом. В конце ритуала прозвучала «Песнь о Германии» в исполнении музвзвода нашей части. Ну а после нам впервые за все время позволили покидать казарму без сопровождения старших по званию и подавать заявку на увольнение в город. Мы получили военный билет, в нем содержались 10 заповедей солдата».

ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ ПО ВЕДЕНИЮ ВОЙНЫ НЕМЕЦКИМ СОЛДАТОМ

1. Немецкий солдат воюет по-рыцарски за победу своего народа. Понятия немецкого солдата касательно чести и достоинства не допускают проявления зверства и жестокости.

2. Солдат обязан носить обмундирование, ношение иного одеяния допускается при условии использования различаемых (издалека) отличительных знаков. Ведение боевых действий в гражданской одежде без использования отличительных знаков запрещается.

3. Запрещается убивать противника, который сдается в плен, данное правило также распространяется на сдающихся в плен партизан или шпионов. Последние получат справедливое наказание в судебном порядке.

4. Запрещаются издевательства и оскорбления военнопленных. Оружие, документы, записки и чертежи подлежат изъятию. Предметы остального имущества, принадлежащего военнопленным, неприкосновенны.

5. Запрещается ведение беспричинной стрельбы. Выстрелы не должны сопровождаться фактами самоуправства.

6. Красный Крест является неприкосновенным. К раненому противнику необходимо относиться гуманным образом. Запрещается воспрепятствование деятельности санитарного персонала и полевых священников.

7. Гражданское население неприкосновенно. Солдату запрещается заниматься грабежом или иными насильственными действиями. Исторические памятники, а также сооружения, служащие отправлению богослужений, здания, которые используются для культурных, научных и иных общественно полезных целей, подлежат особой защите и уважению. Право давать рабочие и служебные поручения гражданскому населению принадлежит представителям руководящего состава. Последние издают соответствующие приказы. Выполнение работ и служебных поручений должно происходить на возмездной, оплачиваемой основе.

8. Запрещается приступ (переход или перелет) нейтральной территории. Запрещается обстрел, а также ведение боевых действий на нейтральной территории.

9. Немецкий солдат, попавший в плен и находящийся на допросе, должен сообщить данные касательно своего имени и звания. Ни при каких обстоятельствах он не должен сообщать информацию относительно своей принадлежности к той или иной воинской части, а также данные, связанные с военными, политическими или экономическими отношениями, присущими немецкой стороне. Запрещается передача этих данных даже в том случае, если таковые будут истребоваться путем обещаний или угроз.

10. Нарушение настоящих наставлений, допускаемое при исполнении служебных обязанностей, карается наказанием. Донесению подлежат факты и сведения, свидетельствующие о нарушениях, которые допускаются со стороны противника в части соблюдения правил, закрепленных в пунктах 1–8 данных наставлений. Проведение мероприятий возмездного характера допускается исключительно в случае наличия прямого распоряжения, отданного высшим армейским руководством.

«Первый отпуск домой на выходные стал особым событием. Я почувствовал себя взрослым мужчиной, военным в форме и страшно гордился принадлежностью к вермахту. И родители были счастливы видеть меня — тут же, как и было обещано, на столе появилась домашняя жареная картошка с глазуньей. Меня вдруг стали баловать, как ребенка.

Если мы отправлялись в увольнение, то в парадке, а вот дома уже можно было надеть и гражданский костюм. В воскресенье я обошел места нашего прежнего отдыха — кафе «Отто» и «Венское». Если тебе нужно кого-то увидеть, то лучше всего было пойти именно туда. Там мы всегда встречались с друзьями из гитлерюгенда, одноклассниками и вообще со всеми знакомыми. Вечером после теплого прощания я поездом вернулся в Брауншвейг. В случае, если солдат опоздал из отпуска, он получал трое суток гауптвахты. Да и самоволки были сопряжены с немалым риском. То есть возвращаться в часть полагалось в установленные сроки».

«Два месяца спустя по завершении начальной подготовки меня направили в автошколу. Я уже прошел краткосрочную подготовку еще в гитлерюгенде, то есть разбирался в двигателях, имел навыки и практической езды, так что направили меня по моему желанию. Нас было 5 человек, занимались мы на 2,7-т грузовичке под руководством инструктора в течение двух недель. В первой половине дня мы разбирали и изучали двигатель, а вторая половина отводилась для отработки навыков практического вождения. За рулем солдат, справа инструктор. Надо сказать, что служба здесь была полегче и интереснее. Мы объездили окрестности Брауншвейга, живописные лесные районы, берега реки Эльм. А однажды мы отправились в поездку до самого Магдебурга, там осмотрели большой собор и увидели Эльбу во всей ее красе. С нами был очень хороший и интересный инструктор, так что путешествие вполне удалось.

Несколько по-другому выглядели занятия на гусеничном автомобиле. К нашему изумлению, практической ездой мы занимались не в городе, а за городом, непосредственно на местности. Гусеничному автомобилю любой подъем был нипочем, на что обращалось особое внимание при отработке навыков вождения. Но было интересно. У такого транспортного средства всего пара колес — и та спереди, а позади гусеницы, отчего оно весило довольно много в сравнении с обычным грузовиком. Во время поездок двигатель вполне мог заглохнуть. И подталкивать машину сзади приходилось не тому, кто сидел за рулем, а в кузове. Тяжкий это был труд толкать такую махину, в особенности под иронические улыбки или смех прохожих, если подобное происходило в городе. Но хотя это было и досадное происшествие, в конце концов, и оно вписывалось в программу подготовки водителей.

По возвращении в часть на нас сразу навалились — необходимо было наверстать упущенное за две недели автошколы и вновь вернуть успевшим расслабиться мышцам нужную твердость.

В ноябре 1941 года снова 8-дневный перерыв. Двух моих товарищей и меня направили на уборку сахарной свеклы в одном крестьянском хозяйстве в Бармке. Работа была отнюдь не легкой. Тем более что погода будто взбесилась — то метель, то дождь. Земля раскисла, руки отмерзали, обмундирование намокало водой, и мы были по уши в грязи. Мы днями торчали на поле, руками выдергивали свеклу из земли, потом саперными лопатками отрубали ботву. Свеклоуборочных комбайнов в те времена не было. Для меня такая работа была не в новинку, с детства приходилось работать на земле. По вечерам промерзшие до костей мы отогревались в довольно убогой отведенной нам комнате и мечтали о возвращении в казарму.

Но там нас жал сюрприз. Предстояло пройти проверку на переносимость к тропической жаре. У нас брали даже и анализ крови. Затем нам сообщили, что рота будет включена в состав маршевого батальона и переброшена в Россию. Но 17 человек бойцов противотанковой роты решили направить в Африку. Меня тоже включили в эту группу, чему я был несказанно рад. Что мы могли знать об африканской войне? Ведь телевидения тогда не было, мы понятия не имели, что нам предстоит, если не считать скупых военных сводок. Африка для нас, по сути, мальчишек, была окутана ореолом романтики. И эта романтика подкреплялась рассказами старших о колониальных войнах в ходе Первой мировой войны. Для нас это был континент иных людей, иной фауны, иной культуры, и нам не терпелось увидеть все это своими глазами.