Василий Ставицкий - Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить Страница 18

Пернатым ощутить себя не пришлось.

И в жизни все оказалось проще и будничнее, а если точнее, приземленнее. Вот уж воистину, рожденный ползать летать не может.

Прибыв в штаб операции по освобождению заложников в Первомайском, расположенный в двух километрах от поселка, я увидел необычайно озабоченные лица помощников директора ФСК. Хотя если честно сказать, то эти помощники имеют озабоченные лица всегда. Серьезные люди. Один из них отозвал меня в сторону и заговорщицким тоном известил: «Понимаешь, вчера Михаил Иванович разговаривал с президентом, который выразил неудовольствие твоей работой. Не знаю, о чем они говорили пятнадцать минут, но шеф приказал написать приказ о твоем отстранении от должности «за провал информационного обеспечения операции», он приказал передать тебе, чтобы ты убыл в Москву. Деньги есть?»

Весь тон и трогательная забота о бедном сироте, прозвучавшая из уст выбритого полковника в ондатровой шапке и кожаной куртке, поверх которой по-домашнему наброшен камуфляж, не удивил, не шокировал, а вызвал какое-то странное состояние: смесь легкомысленного веселья и облегчения. Несчастный полковник, наверное, полагал, что я бухнусь перед ним в ноги, моля пощады, наверное, он посчитал меня ненормальным, не понимающим, о чем идет речь. Смехотворность ситуации была налицо — информационное обеспечение оказалось важнее самой операции и моя персона была удостоена внимания самого президента. Но еще трагикомичнее это выглядело в связи с тем, что несколько часов назад в поселке Советском мы подверглись нападению боевиков, и всю ночь мне приходилось думать не об информационном обеспечении «операции», а проклинать себя за то, что, выезжая в Дагестан, мы поленились тащить с собой автоматы, а взяли лишь «Макарова» — штуку полезную и на первый взгляд серьезную, но пригодную в такой ситуации только для обороны в висок. И в этих условиях пока мы думали о том, как бы в суете и ночной неразберихе, в грязи и холоде, под непонятно откуда ведущимся огнем не угодить под шальную пулю, на самом высоком уровне обсуждалась моя персона и ее судьба.

Знали бы они, сколько нервной энергии, куража и своего интеллекта приходилось потратить, чтобы оправдать то, что оправдать было невозможно или объяснить неподдающееся нормальной человеческой логике. Нужно было еще самому понять, что происходит и что необходимо сделать, чтобы это стало понятным докучливым въедливым и предельно конкретным журналистам, которые по-своему и часто весьма оригинально воспринимают происходящее. Они, словно корректировщик, с колокольни осматривают местность и с этой колокольни стремятся делать свои выводы. Именно этих выводов мы боялись больше всего, потому что именно по ним жители одной шестой части суши будут судить о том, что здесь происходит, почему происходит именно так и почему не делается это, а делается то. После каждой такой встречи с «акулами пера», да еще в окружении местных жителей, которые с болью и тревогой следили за военными действиями на своей земле, я становился на пару килограммов легче. Этот груз был покруче, чем глина на башмаках «весом хлеба в месячный паек». Черт его знает, может, пробыв десять дней в поле без воды, мыла и бритвы, в башмаках с пудом глины на подошвах, в грязном камуфляже, который стал второй кожей, в черной шапочке-маске с прорезями для глаз (о ней мне потом не раз говорили как о высшем атрибуте достоверности), питаясь раз в сутки, приобретается какой-то иммунитет, позволяющий спокойно реагировать на общественно-политические раздражители…

Как бы то ни было, вольным как птица, я себя не ощутил, но и продуктом распада, дрейфующим в проруби, не почувствовал. Мне было приятно, что я побывал среди сильных и мужественных людей, видел, что такое настоящая, а не показная храбрость, видел человеческое и трогательное в известной степени, насколько это возможно в полевых условиях, отношение друг к другу.

И это было главным.

Как были главными для меня и те недолгие месяцы моей работы начальником Центра общественных связей ФСК-ФСБ.

ЦОС ФСБ УПОЛНОМОЧЕН СООБЩИТЬ…

Александр Александрович ЗДАНОВИЧ — генерал-майор, начальник Центра общественных связей в 1996–1999 годах, начальник Управления программ содействия ФСБ.

Центр общественных связей одно из самых молодых подразделений в системе органов госбезопасности. Его предшественником было Пресс-бюро КГБ СССР. В конце 80-х годов, когда начался процесс гласности в деятельности всех государственных структур, включая спецслужбы, нам, чтобы рассказывать о работе органов безопасности и давать прессе информацию о деятельности КГБ, надо было переступить через определенный психологический барьер, связанный с соображениями секретности, поскольку еще не было ясности, что можно давать в прессу, а что нет, так как секретность тогда была тотальной.

Вспомните, как выглядели раньше сообщения ТАСС под заголовком «В комитете государственной безопасности»: выдворен из страны тот-то или объявлен персоной нон-грата такой-то. И все. Больше никакой информации не поступало. Именно с учетом полной закрытости нашей организации мы решили начать с азов: с разъяснения основных задач, стоящих перед КГБ, и самое главное — с раскрытия механизма, который привел к политическим репрессиям 30-х годов. Тем более что именно этот аспект деятельности госбезопасности муссировался в то время особенно активно. Когда произошло постепенное насыщение прессы разъяснениями всех этих моментов, больше стали уделять внимания вопросу о том, чем занимается КГБ.

Конечно, мы не могли сделать это в полной мере. Мои предшественники по линии ЦОС находились в тяжелых условиях, так как в тот период не существовало открытых нормативных актов и законов, которые регламентировали бы деятельность КГБ. Основная масса документов имела гриф «Совершенно секретно». Переступить через этот гриф было очень сложно. И лишь когда в мае 1991 года был принят Закон о КГБ, получила сильный толчок для развития линия общественных связей.

Последующие законы, которые принимались уже в РФ после ликвидации КГБ СССР, создали нам почву для дальнейшей работы. Именно благодаря им сейчас можно получить в СМИ информацию о работе ФСБ. За последние годы и у рядовых сотрудников, и у руководителей ФСБ произошло осознание того, в каком обществе мы живем, а именно — в открытом информационном обществе.

Все это — очень существенный момент. В нынешних условиях Федеральная служба безопасности России уже не может быть полностью закрытой организацией и игнорировать контакты со СМИ.

Соответственно расширилось и поле деятельности ЦОС ФСБ. Однако я хотел бы совершенно четко сказать, что гласность для спецслужб имеет определенные рамки. Рамки эти достаточно жесткие. Если мы берем ту область, которая связана с проведением следственных действий, вступает в силу тайна следствия. Поэтому мы даем общую цифру выявленных ФСБ агентов иностранных спецслужб но не называем большинство из них поименно.

Исключения делаются очень редко. Давайте посмотрим, как развивались события в получившем широкую огласку деле Обухова, например. С самого начала большинство сведений, связанных с этой операцией, мы не доводили до общественности, чтобы не навредить российско-британским отношениям. Если бы со стороны англичан действовал нелегал — это один вопрос. Но когда на связи с Платоном Обуховым находилось больше десяти разведчиков из числа сотрудников посольства — ситуация совершенно иная. В этом варианте было принято решение лишь обозначить факт, что задержан завербованный агент, и что он работал на британскую разведку. И все. Но потом информация начала просачиваться в прессу, обрастать подробностями. Естественно, нам потребовалось разъяснить свою позицию.

Был разоблачен агент МИ-6, и надо было реагировать на ту волну, которую подняла британская пресса. Как профессионалу, работающему в органах контрразведки уже третий десяток лет, мне неприятны высказывания, что в ФСБ работают мальчики в коротких штанишках, что после 1991 года там не осталось профессионалов, что органы безопасности ничего не могут делать. Мы доказали, что у нас осталось достаточно много профессионалов и уровень работы российской контрразведки постоянно растет.

Но многое зависит и от общественности, от представителей политической и интеллектуальной элиты, деятелей культуры и искусства, масс-медиа. Здесь особенно важна соответствующая информационная политика СМИ, разумно и верно оценивающая работу правоохранительных органов. Надо всегда помнить, что наша служба, действуя строго на основе и в рамках Закона, защищает конституционный строй, обеспечивает безопасность личности, общества и государства от угроз, откуда бы они ни исходили. «Государственность и честь, служение закону, а не лицам» — девиз новых российских органов безопасности.