Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3 Страница 2

Чехословакия как самостоятельное государство и член Лиги Наций перестала существовать. В ее разделе наряду с фашистской Германией приняли участие Польша и Венгрия. Польша захватила Теш и некую область, часть населения которой составляли поляки, а Венгрия — ряд районов Словакии.

Вслед за Чехословакией Германия оккупировала Мемельскую область в Литве.

В начале 1939 года советской разведке стало известно, что Гитлер подписал документ с кодовым названием «Вайс», содержавший план и сроки (август 1939 г.) нападения на Польшу. Война неумолимо приближалась к нашим границам. Перед лицом возраставшей угрозы агрессии в марте 1939 года советское правительство предложило Англии выступить с совместной инициативой созыва конференции заинтересованных государств — СССР, Великобритании, Франции, Румынии, Польши, Турции — для разработки мер коллективного отпора агрессору. Английское правительство ответило, что считает такую конференцию преждевременной. Вместо этого оно высказалось за то, чтобы Советский Союз взял на себя односторонние обязательства по оказанию помощи какому-либо своему европейскому соседу в случае агрессии.

В марте 1939 года XVIII съезд ВКП(б) констатировал, что «новая империалистическая война» за передел мира «стала фактом», хотя и «не стала еще всеобщей, мировой войной». Противопоставляя «неагрессивные демократические государства» «агрессорам» и упрекая их за отказ от идеи коллективной безопасности, И.В. Сталин заметил, что расплачиваться за развязывание агрессии придется в первую очередь Великобритании и Франции.

В апреле 1939 года советское правительство выступило с новой инициативой. Оно предложило правительствам Англии и Франции заключить между тремя державами равноправные договоры о взаимопомощи. К сожалению, и это предложение не встретило поддержки. Западные страны по-прежнему уклонялись от каких-либо обязательств помощи Советскому Союзу в случае агрессии против него и его соседей. Все их действия были направлены на то, чтобы столкнуть Германию и СССР один на один.

В то же время советская разведка продолжала получать достоверную информацию о ведущихся англичанами секретных переговорах с гитлеровской Германией. Переговоры проводились по различным каналам: в Лондоне и Берлине Чемберлен и Гитлер обменивались личными посланиями через германского посла Дирксена и английского посла в Берлине Гендерсона; неофициальный обмен мнениями о возможности англо-германского сотрудничества вели представитель Геринга, крупный промышленник X. Вольтат и шведский промышленник Далерус. Далерус по просьбе Геринга встречался с министром иностранных дел Англии Галифаксом.

Британская дипломатия предлагала немцам заключить пакт о сотрудничестве, который гарантировал бы соблюдение английских интересов в Европе и оставлял Германии свободу рук на Востоке. Ради этого англичане соглашались на пересмотр некоторых положений Версальского договора о колониях и подмандатных территориях. Это была попытка повторить вариант мюнхенского сговора применительно к Польше. Посол Германии в Лондоне Дирксен оценил маневры английской дипломатии как попытку постепенно отделаться от своих обязательств в отношении Польши. Посол США в Париже У. Буллит, следивший за развитием ситуации вокруг Польши, пришел к аналогичным выводам и в своем сообщении в Вашингтон квалифицировал демарши английской дипломатии как подготовку нового Мюнхена[2].

От надежных источников в Лондоне и Париже разведка получила информацию об инструкциях, которые были даны правительствами Англии и Франции военным делегациям на переговорах в Москве, где обсуждались меры по предотвращению агрессии против Польши. Инструкции предписывали тянуть время, не брать на себя обязательств, не подписывать никаких документов, иными словами — способствовать столкновению Германии с Советским Союзом.

Нападение фашистской Германии на Польшу создавало угрозу для Советского Союза. Поощряемые западными державами, немецкие войска могли и не остановиться на восточных границах Польши. А с учетом данных о секретных переговорах англичан с немцами и об инструкциях, которые получили от своих правительств главы военных делегаций на переговорах в Москве, поддержки со стороны советскому правительству ждать не приходилось.

В этих условиях советское руководство приняло предложение Германии о заключении пакта о ненападении. Москвой была сделана ставка на то, чтобы на какое-то время отодвинуть войну, использовать отсрочку для мобилизации экономики, ресурсов, военного потенциала страны. Заключение пакта позволило СССР вернуть западные районы Украины и Белоруссии, отторгнутые в 1920 году Польшей. Границы СССР были отодвинуты на несколько сот километров на Запад от жизненно важных административных и промышленных центров.

Перед разведкой встала задача помочь руководству определить сроки передышки и сигнализировать об изменениях в дальнейшей политике Рейха.

До сих пор остается малоизвестным тот «английский фон», на котором Москва пришла к выводу о необходимости подписать пакт с Германией. Документы архива СВР о состоявшейся в конце августа 1939 года серии встреч посла Англии в Берлине с Гитлером показывают, что Англия готова была оказать определенное давление на польское руководство, чтобы побудить его к уступчивости. 23 августа 1939 г. Чемберлен в срочном послании Гитлеру предложил разрешить вопросы германо-польских отношений в «атмосфере доверия» путем прямых переговоров, в которых Англия могла бы быть посредником. Прогерманский характер такого посредничества не оставлял сомнений. Содержание послания было доложено Сталину разведкой за несколько часов до его встречи с Риббентропом в ночь на 24 августа. Советская делегация, таким образом, знала, что англичане готовы отдать Польшу немцам, а если дело дойдет до войны, не намерены воевать из-за нее всерьез.

Демарши английской дипломатии укрепили уверенность руководителей Третьего рейха в безнаказанности расправы над Польшей. 28 августа, после встречи Гитлера с послом Великобритании Гендерсоном, начальник немецкого Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Фюрер не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну»[3]. Война была нужна вождям фашистской Германии, они жаждали полного разгрома Польши и выхода на границы с СССР. Не дожидаясь результатов маневров английской дипломатии, нацисты предъявили Польше жесткий и по содержанию, и по срокам ультиматум. Война стала свершившимся фактом.

Правительства Англии и Франции, вынужденные под давлением общественного мнения выполнить ранее взятые перед Польшей обязательства и объявить войну Германии, не переставали надеяться, что, выйдя на советские границы, Германия совершит бросок на Восток.

Началась «странная война», которая по своей сути была не чем иным, как попыткой продолжить политику мюнхенского сговора даже в условиях уже развернувшихся военных действий. Известно, к чему это привело. Гитлеровский вермахт разгромил Францию, нанес англичанам поражение под Дюнкерком, оккупировал Данию, Бельгию, Голландию, Норвегию. Практически вся Западная Европа оказалась под фашистским сапогом.

Такой была обстановка предвоенных лет, в которой работала внешняя разведка.

Конечно, обеспечение руководства страны информацией о развитии событий в сфере международных отношений в этот период было важнейшей задачей разведывательной работы. В то же время сотрудники внешней разведки в 30-е годы продолжали бороться против белоэмигрантских центров во Франции, Румынии, на Балканах, Дальнем Востоке.

По указанию руководства страны резидентуры выполняли также работу по зарубежным троцкистским организациям, входившим в созданный в 1938 году высланным из страны Л.Д. Троцким IV Интернационал.

В этот период все чаще перед разведкой ставились задачи по оказанию активного влияния на внешнюю политику иностранных государств и государственных деятелей в выгодном для СССР направлении.

Это заставило руководство разведки обратить внимание резидентур на приобретение связей в кругах, близких к правительствам, дипломатическим ведомствам, руководству буржуазных партий. Особенно удачно, как известно, эти задачи были выполнены в Англии.

Среди населения западных стран были те, кто с интересом, а порой и с сочувствием наблюдал за ходом невиданного в истории человечества эксперимента — попыткой построить общество социальной справедливости.

Особенно привлекательно программы хозяйственного развития СССР, трудовой энтузиазм и оптимизм советских людей выглядели на фоне неудержимого падения производства, безработицы и уныния, охвативших капиталистические страны в годы экономического кризиса.

К середине 30-х годов на Западе усилились антифашистские настроения. На Советский Союз смотрели с надеждой, как на силу, которая может противостоять фашизму и агрессии, не только простые люди, но и представители высших кругов общества, демократической интеллигенции.