Россия и локальные войны. 1991–2023 - Димитрий Олегович Чураков Страница 2

В силу специфики переходного периода изменения, произошедшие в этнополитической сфере в начале 90‑х годов прошлого века, зачастую были напрямую связаны с процессами демонтажа СССР, а также создания системы новых федеративных отношений в самой Российской Федерации. Аналогичные процессы разворачивались и в некоторых других постсоветских государствах и в странах дальнего зарубежья, исторически связанных с Россией. В то время как в некоторых случаях удавалось найти разумный компромисс на определенном уровне нарастающей напряженности, в других случаях не удавалось предотвратить эскалацию конфликтов.

Например, среди бывших ближайших союзников СССР судьба двух стран – Чехословакии и Югославии – была совершенно иной. Если межэтнические конфликты в первом из них не привели к вооруженному противостоянию, и 1 января 1993 года страна спокойно распалась на два независимых карликовых государства – Чехию и Словакию, – то рост этнополитических противоречий в Югославии стал топливным элементом одной из самых кровопролитных войн в современной европейской истории. Аналогичная ситуация сложилась и на постсоветском пространстве. В некоторых случаях взаимные или односторонние территориальные претензии к вооруженной конфронтации не приводили к заключению мирных договоров и заканчивались ими, как, например, между Украиной и Российской Федерацией. В других случаях бывшие республики СССР следовали «балканскому» сценарию, и между ними вспыхивали масштабные военные действия, как это произошло в отношениях между двумя республиками Южного Кавказа – Арменией и Азербайджаном.

Сама Российская Федерация также стала геополитическим полем, где существовало сразу несколько горячих точек. В результате этот первый, начальный этап становления «независимой» российской демократической государственности оказался наиболее проблематичным. Страна оказалась втянута в такие процессы и тенденции, которые чреваты распадом территориального и политического единства. Этот период (начавшийся в 1991 году, а частично даже в 1990 году и закончившийся переходом к восстановлению конституционного строя на всей территории Российской Федерации только в 1999 году) охватывал как раз то время, когда разрабатывались новые формы федеральной и региональной власти, а также новые формы и механизмы их взаимодействия или, по крайней мере, просто мирного сосуществования.

Но трудным был не только вопрос территориально-национального строительства. Рассматриваемое время ознаменовалось кризисными явлениями сразу в нескольких сферах общественной жизни, что создало мощный кумулятивный эффект нестабильности и неопределенности. Провозглашение независимости Российской Федерации и строительство нового государства в первой половине 90‑х годов прошлого века сопровождались ростом острых экономических, социальных и политических кризисов. На этом фоне поиск нового типа федеративных отношений, отношений между Москвой и регионами, стал особенно сложным и противоречивым.

Итак, одним из факторов, определивших судьбу страны в этот период, является процесс, возникший в последние годы существования СССР, который получил название «война законов». Война законов как раз носила ярко выраженный кумулятивный, сложный, гибридный характер, включая этнонациональные, политические, идеологические, экономические и другие аспекты, вплоть до разногласий в интерпретации очень старых и очень недавних исторических событий (которые получат определение «войны памяти», см.: Чураков Д.О. «Войны памяти» и локальные конфликты современности // Преподавание военной истории в России и за рубежом. М. – СПб., 2018. С. 421–431). Это разрушительное явление на союзном уровне было поддержано ельцинским руководством в надежде ослабить позиции горбачевского федерального центра. В отношениях между СССР и союзными республиками парад войны законов помимо прочего принял форму опасного по своим долгосрочным последствиям процесса, который вслед за народным депутатом РСФСР П.И. Зориным в обществе стали называть парадом суверенитета.

Парад суверенитетов, процессы «суверенизации» и война законов действительно ослабили союзный центр, но вскоре эти же процессы перешли на республиканский уровень, повлияв на положение дел во многих союзных республиках. Парад суверенитетов особенно сильно ударил по тем из них, где существовали собственные автономии, например, в Грузии и Украине. Не так ярко и радикально, но столь же неожиданно для большинства жителей СССР проявились сепаратистские настроения в такой, казалось бы, монолитной союзной республике, как Азербайджанская ССР. В Азербайджане вопрос о самоопределении стали поднимать не только армяне, но и представители других этнонациональных групп: лезгины и талыши. Определенные местнические настроения возникли даже в Нахичевани, населенной в основном азербайджанцами. Растущий сепаратизм в этой автономии был направлен и на союзный центр, что привело к принятию 19 января 1990 года внеочередной сессией Верховного Совета Нахичеванской АССР постановления о провозглашении независимости и выходе республики из состава СССР, которое, однако, не продвинуло дело дальше деклараций.

Важно, что такой же процесс роста сепаратизма проявился даже в тех республиках, где ранее собственных автономий не существовало, например, в Молдавской ССР, где сразу две области заявили о своем нежелании следовать политике официального Кишинева в своем развитии. Русские в случае с русской Нарвой, которая была передана Эстонии, или в регионах Южного Урала и Сибири, которые были переданы Казахстану и также были заселены значительным русским элементом, намекали на возможное обострение ситуации в других республиках, где были районы компактного проживания национальных меньшинств, включая русское население.

Не удивляет, что тревожные проявления «суверенизации» и парада суверенитетов были наиболее острыми и распространенными в Российской Федерации – не только крупнейшей республике Союза, но и республике, имевшей на своей территории наибольшее количество автономий. Следующие данные могут дать общее представление о параде суверенитетов в Российской Федерации:

20.07.1990 провозглашен суверенитет Северо-Осетинской АССР;

9.08.1990 – Карельской АССР;

29.08.1990 – Коми АССР;

30.08.1990 – Татарской АССР;

20.09.1990 – Удмуртской АССР;

27.09.1990 – Якутской АССР (Саха);

8.10.1990 – Бурятской АССР;

11.10.1990 – Башкирской АССР;

18.10.1990 – Калмыцкой АССР;

22.10.1990 – Марийской АССР;

24.10.1990 – Чувашской АССР;

25.10.1990 – Горно-Алтайского автономного округа (Горно-Алтайской АССР);

27.11.1990 – Чечено-Ингушской АССР;

12.12.1990 – Тувинской АССР;

28.06.1991 – Адыгейской АО (Адыгейской АССР) и др.

Многие из этих квазигосударственных образований не стремились стать полноценными государствами, а населявшие их народы не стремились начать свой собственный путь исторического развития за пределами России. Но общая ситуация в СССР и Российской Федерации не позволяла их руководству уклоняться от принятия решений в области национально-государственного строительства, решений, направленных именно на укрепление независимости их автономных образований. В то же время некоторые другие российские автономии, наоборот, не собирались оставаться статистами и были вполне готовы не только активно участвовать в параде суверенитета, но и были его инициаторами, по крайней мере на уровне Российской Федерации. К таким регионам с особенно сильными националистическими и сепаратистскими настроениями в то время можно было бы отнести Татарстан, Башкирию, Чечню, Якутию и некоторые другие автономные округа.

Ситуация с российскими автономиями еще более осложнилась после того, как В.И. Ленин резко раскритиковал так называемый «сталинский план автономизации» и предложил собственную концепцию союзного государства (которое, по его мнению, впоследствии могло перерасти в