История Тайной канцелярии Петровского времени - Василий Иванович Веретенников Страница 29

вместе с другими стольниками, где – именно в Италии, – обучаясь мореходству, пробыл около двух лет. По прибытии в Россию почти три года Толстой был не у дел; лишь в 1701 году Петр назначил его посланником в Константинополь. Когда началась война с Россией в 1710 году, турки посадили Толстого в семибашенный замок, где он с большими лишениями провел почти полтора года до самого заключения мира. В Россию он вернулся в 1714 году, а с 1715 года стал зваться «министром тайных чужестранных дел коллегии» и принимать большое участие в русской дипломатии тех лет. 1 июля 1717 года Толстой получает от Петра поручение разыскать и вернуть в Россию бежавшего царевича Алексея; это поручение было исполнено, несмотря на его трудность; чин «действительного тайного советника» и деревни на придачу явились ему за это наградой. Затем Толстой становится во главе Тайной канцелярии, делается президентом Коммерц-коллегии и остается до конца царствования Петра одним из влиятельнейших приближенных царя. 8 мая 1724 года Петр жалует ему графский титул собственноручной запиской. Пользовавшийся сначала большим влиянием при Екатерине I, Толстой был в конце ее царствования свергнут Меншиковым и умер в изгнании в Соловецком монастыре в 1729 году.

Такова краткая биография первого министра Тайной канцелярии. Воспитанный при дворе, в атмосфере интриг и заговоров, проведя там первые годы службы, и отнюдь не в качестве только свидетеля событий, Толстой затем попадает в провинцию, откуда на несколько лет уезжает за границу, где, видимо, внимательно наблюдает все его окружавшее; потом живет двенадцать лет в Турции и, по приезде в Россию, оказывается в гуще дипломатической жизни; затем исполняет важное, но щекотливое поручение в области сыска и наконец становится во главе центрального учреждения, ведавшего русскую «коммерцию». Таков разносторонний опыт, которым жизнь наградила Толстого. И в результате соединения этого опыта с большим умом и прирожденными способностями вышел заметный в тогдашней России человек. Петр Великий сказал раз про Толстого: «Голова, голова, кабы ты не была так умна, я давно бы отрубить тебя велел». Известный мемуарист камер-юнкер Берхгольц говорит, что «это человек приветливый, приятный, хорошо говорит по-итальянски»; французский посланник Кампердон писал про Толстого: «…это человек ловкий, способный, опытный… это умнейшая голова в России; не домогаясь никакого преимущества перед своими товарищами, он умеет со всей ловкостью хитрого политика соединять их на все, о чем тайно соглашается с императрицей». Сейчас же после смерти Толстого его биографию написали французский консул Вьярдо и датский посланник Вестфален, а английский посол немедленно отправил копию с записки Вестфалена к своему двору.

Вспомним характеристику, данную Толстому Матвеевым, и станет ясным, что современники единогласно считали Толстого незаурядным человеком. Однако народная молва полагала именно его виновником смерти царевича Алексея, и есть основания предполагать, что Толстой, будучи в Константинополе, отравил дьяка, который мог ему повредить. В общем, Толстой в средствах не стеснялся.

В позднейшем представлении потомков краски сгустились, и Петр Андреевич Толстой был возведен в ранг злодея, насквозь пропитанного коварством; вряд ли это справедливо, но, как бы то ни было, в фигуре Толстого на первый план выступает его тонкая, приветливая хитрость, ни перед чем не останавливающаяся при достижении намеченных целей, тесно связанных с личными выгодами и расчетами. Был ли Толстой жесток? Едва ли; скорее он был равнодушен; но, если надо было быть жестоким для достижения чего-либо, Толстого это не останавливало и не ограничивало в действиях.

Есть ряд указаний, что Петр Толстой все время сохранял преобладающее влияние в делах Тайной канцелярии. Мы видели уже, какое участие он принимал в этих делах; позволим себе в дополнение показать, сколь внимательно входил Толстой в самые мелкие дела. Вот чрезвычайно характерное в этом отношении письмо его к дьяку Палехину, который часто исполнял в Москве поручения Тайной канцелярии. «Господин дьяк Палехин, – пишет Толстой, – письма твои, отпущенные из Москвы минувшего февраля от 22, а именно: первое – о сыске вдовы Акулины Григорьевой дочери, второе – о Федоре Горшке; третье – о бывшем Пищеговской пустыни игумене Симоне; четвертое – о подметных письмах, которые сожжены в Владимире; пятое – о высылке Постельникова; шестое – о раскольницах, кликушах и о Мещерском; да от 24 дня того же февраля о сыску помянутой же вдовы Акулины письмо и дубликат, два письма о Федоре Горшке из его расспросу – получены сего марта 1 дня; и по получении сего Ивану Нарышкину и жене его объяви государев указ, чтоб они были в Москве из дому своего неотлучно до указа, а людей их, которые в доме при них есть, в деревни не посылали б, а которые их люди про бабу Акулину поручику Заозеркину сказывали, также и других всех их Нарышкиных людей в канцелярию под караул забери, и расспроси их о той бабе накрепко в застенке порознь, объяви им с великим пристрастием указ: ежели кто покажет о ней к отысканию, тот награжден будет, а кто прикроет, а о том сыщется, что ведали, тому смерть без всякого милосердия и пощады; и, как возможно, со всяким усердным тщанием отыскивай немедленно; и буде к сыску той бабы следу не будет, то Ивану Нарышкину и жене его объяви, ежели они вскоре не сыщут той Акулины Григорьевой дочери, взяты будут сюда; а людей Нарышкина, кои ее не знают и не важно из их расспросов покажется, тех свободи, и о получении сего и что станет чиниться, о том почаще к нам пиши неукосня, дабы было без сомнения в получении писем; а задержанную бабу Акулину Иванову дочь из-за караула свободи; а по расспросу Федора Горшка о присылке к тебе из Казани подлинного всего дела писали мы в Казань к губернатору господину Салтыкову, и как ты оное дело получишь, рассмотри его и учини выписки, подлинную и перечневую, и к нам пришли неумедля; а Начаткина человека Крюкова сыскивать и по сыску распрашивать. Петр Толстой.

3 д. марта 1721 года из Санкт-Петербурга.

Для Бога потрудись, что бабу Акулину, конечно, сыскать и не слабовато поступать».

Толстой действовал в Тайной канцелярии как бы наравне с другими министрами, и род его деятельности в общем не отличался от их деятельности. Однако мы имеем определенные данные, указывающие на то, что Толстой занимал несколько особое положение. В одном письме Толстого от 1721 года говорится: «…и как мнением в Тайной Канцелярии определено, тому мнению и Его Превосходительство свое мнение согласует».

Сохранилось и такое определение Канцелярии: «1723 г. февраля в 6 день по указу Его Императорского Величества Канцелярия Тайных дел, слушав сего дела и выписки, определила…» и т. д., а в конце, после приговора: «…и сего определения писать в