Лубянские чтения – 2021. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности - Коллектив авторов Страница 32

Так, в 1924 г. имело место достаточно серьезное выступление группы безработных строителей в Киеве, где они пытались захватить знамя профсоюза и организовать демонстрацию находившемуся в Киеве Г.И. Петровскому[259]. Попытка была предотвращена группой коммунистов и комсомольцев, отбивших после драки знамя[260]. 19 апреля в Артемовском округе на бирже труда собралось около 600 человек безработных, прибывших из центральных губерний. Безработные требовали работы, заявляя, что «они умирают с голоду». Все это свидетельствовало о трудностях взаимоотношений власти и народа Украины в процессе создания союзного государства.

В целом с течением времени, по данным ИНФО ОГПУ, все же забастовочное движение шло на явный спад, снижалось число бастующих; а в последующие годы рабочие акции на Украине приобрели уже иные особенности, обусловленные как ростом политического сознания людей, так и их желанием иметь достойные человека труда условия жизни в составе Союза ССР.

ОГПУ видело опасность для советской власти в тяжести налогов для крестьян

Основным слоем, сохранявшим национальную самобытность, было крестьянство. Изученные документы воспроизводят в реальном свете положение в украинской деревне 1920‑х гг., отражают объективную картину реальной жизни и формы его самозащиты. Положение и настроение кормильца страны — крестьянства — вызывало серьезную тревогу ОГПУ. ИНФО фиксировало завязавшиеся в тугой узел в украинской деревне нерешенные проблемы в связи с нараставшей угрозой голода[261], процессом усиления расслоения деревни на почве недорода, изъятием семенного фонда, нарушениями в ходе хлебозаготовительной кампании, а главное — с непосильными налогами, приводившими к неизбежному для крестьянина массовому сбыту скота. По всем районам, где был недород, беднота распродавала за бесценок живой и мертвый инвентарь и хлебные запасы вплоть до семян.

Документы ОГПУ за 1924 г. сообщают, что в связи с неурожаем в пораженных губерниях и областях в целом по СССР отмечалось усиление голода и массовое питание суррогатами. На Украине, в Донецкой губернии, питалось суррогатами до 75 % населения, процент голодавших по Харьковской губернии достигал 50‑ти. В этом же 1924‑м г. ОГПУ фиксировало, что кооперация и комитеты взаимопомощи работали недостаточно, в связи с чем активизировалась сельская спекуляция и обусловленные этими неурядицами случаи антисоветской агитации в сельских местностях.

В 1925 г. ОГПУ сообщал об антагонизме между незаможниками (неимущими крестьянами, бедняками — ред.) и остальным селом на Украине, в том числе с заможными (в большинстве середняки), хотя и пострадавшими при раскулачивании деревни, но вместе с тем, в массе своей продолжавшими идти за «кулацко-зажиточными элементами» деревни, противодействовавшими землеустройству. И, таким образом, незаможники оказывались в изоляции. ОГПУ констатировало факты обострения классовой борьбы в деревне, отказ от окладных листов и уплаты налога. ОГПУ обращало внимание на настроения крестьян, связывавших ухудшение своего положения с тем, что низовой советский аппарат не в силах проводить мероприятия советской власти, поэтому в советы проходят кулаки и иной «нежелательный элемент». Фиксировалась необходимость улучшить советский периферийный управленческий аппарат.

ОГПУ бьет тревогу в связи с тем, что налоговая кампания на Украине крестьянством ощущается болезненно, сопровождается неурядицами и перегибами в ее проведении. Все это, по оценке ОГПУ, надо «сообщить партии». Дальнейшие по времени события продемонстрировали усиление политической и социальной активности крестьянства, что при определенных неблагоприятных обстоятельствах приводило от крестьянской самозащиты к протесту.

ОГПУ фиксирует все еще сохраняющиеся устойчивые проявления бандитизма

Следующая озабоченность ОГПУ была вызвана проблемой сохранявшегося такого опасного движения тех лет как бандитизм. В общей рубрике ИНФО ОГПУ по бандитизму в целом по СССР, всегда присутствовало упоминание Украины, нередко на первом месте. И если первоначально бандитизм на Украине имел преимущественно политические причины, например, «петлюровская окраска», то в рассматриваемый период — это явление вырождалось, по оценке ОГПУ, в открытую уголовщину (крушение поездов, налеты на мосты, уничтожение линий связи, нападения на войсковые пороховые склады, ограбление крестьян, ехавших с ярмарок, ограбление пароходов, налеты на совработников, железнодорожные станции, поезда и низовую кооперацию, исполкомы).

Диапазон наличия банд в 1924 г. составлял от 30 до 59, штыков и сабель — от 300 до 500. Наиболее пораженными бандитизмом назывались губернии Киевская и Волынская, одновременно ОГПУ настораживали выявленные факты переброски банд через Польшу и Галицию.

В 1926 г. ОГПУ фиксирует все еще сохраняющиеся устойчивые проявления бандитизма; наличие террора против советских элементов деревни, а также такие конкретные акции как ограбление кассы Благовещенского ссыпного пункта, налет на раймилицию в г. Хмельник (Винницкого округа) с целью освобождения некоторых арестованных, ограбление Старо-Каринского райисполкома и др.[262] Фиксировался также рост преступности в деревнях, принимавшей формы хулиганства, воровства и конокрадства, растрат в общественных организациях, что создавало среди широких слоев деревни сильное недовольство, в том числе деятельностью народных судов на местах.

Однако советской власти удалось ликвидировать крупные банды и после 1926 г. стал очевиден резкий спад бандитизма. Этому во многом способствовало враждебное отношение к бандитизму со стороны крестьянства Украины.

Общественные настроения: рабочие, крестьяне, интеллигенция, политические партии

ОГПУ обращало внимание на процесс формирования общественного сознания отдельных социальных групп населения Украины, выяснение роли в этом различных факторов: экономических, социальных, политических, идеологических. С разной силой нарастали такие угрозы как национальная рознь между украинцами и великорусами, имелись «шовинистические группировки», агитировавшие «за незаможнюю Украйну» и стремившиеся дискредитировать партработников, комсостав и советскую власть, усиливался антисемитизм.

ОГПУ сообщало об определенном оживлении деятельности различных политических группировок и партий, не раз переживавших раскол и преобразования, но продолжавших действовать внутри страны и за рубежом, сохраняя (многие нелегально) свои политические позиции и идеологические пристрастия. Так, по данным ОГПУ, меньшевики действовали преимущественно в Киеве, правые эсеры сохранили позиции в Киевской и Одесской губерниях. Здесь же были замечены левые эсеры-интернационалисты, пытавшиеся активно вмешиваться в выборы. В Киевской губернии было отмечено стремление анархистов оборудовать типографию совместно с эсерами, в м. Брайлове (Винницкий округ) были расклеены анархистские листовки[263]. ОГПУ сообщало, что в Одесском округе зафиксированы пять анархистских группировок, в том числе в частях Красной армии, а также на водном и местном транспорте, члены которых поддерживают связь с заграничными анархистами.

В связи с постановлением Коминтерна о ликвидации Украинской коммунистической партии (УКП) и ее слиянии с Коммунистической партией (большевиков) Украины (КП(б)У) ОГПУ фиксировало в некоторых кругах УКП тенденции к противодействию этому постановлению.

После проведенной по всей Белоруссии операции по всем сионистским организациям и группировкам, значительно подорвавшей их деятельность, центр сионистского движения был перенесен из Белоруссии преимущественно на Украину, где особенно усилилось их влияние на Волыни и Подолии[264]. ОГПУ удалось принять меры против руководящих лиц, а также изъять свыше 12 тыс.