Юрий Удовенко - Агенты России Страница 57

Когда он получил ушиб носа на авиазаводе, лежал у меня, я, видя, что он слаб, продал все, что у меня было, и дал ему взаимообразно 2.500 р., а он мне и по сей день не отдает. Это не с целью наклеветать я написал на него, я знаю, если его заберут, то мой долг может пропасть, но я наоборот смотрю, если ты подозрителен и опасен для СССР, то пускай мои деньги пропадут, а я все же выведу тебя на чистую воду и разоблачу.

Когда я говорил Шмидту о долге, то Шмидт отвечал, за то, что ты меня спас, я как немец никогда не забуду и не оставлю. Еще мы будем вместе в Берлине ходить по главной улице, т. е. давал мне намек, якобы Германия всех разобьет. Шмидт был настроен против сов. власти. Он говорил, что помогает товарищам в Свердловске и других местах, которые арестованы НКВД, и в случае он откажется от помощи, то они могут его выдать.

Всегда собирается под видом преподавателя на дому, завешивает окно, замыкает квартиру и вместо назначенных мужчин приходят иностранцы, и неизвестно о чем они беседуют. И говорил 100 рублей дал бы, если бы давал кто на 5–7 часов ночью квартиру в глухом месте.

Очень много записок рвал. После полета на парашюте он в нескольких экземплярах на немецком языке писал о прыжке. Я спросил, он ответил в иностранную корреспонденцию объявлю.

Шмидт ходит все время в церковь, имеет тесную связь с митрополитом Сергеем и с Лосяковым Сергеем, который в данное время арестован.

О чем я поставил в известность НКВД. Второе заявление уворовали у меня в трамвае».[368]

Гладков Т.К., ссылаясь на Райхмана, да и Хинштейн А.Е. утверждают, что Кузнецов Н.И. под личиною лётчика-испытателя Рудольфа Шмидта в предвоенный период использовался советской контрразведкой в подставе на вербовку чиновнику германского посольства, который являлся установленным сотрудником СД,[369] и «…скоро Кузнецов «согласился» работать на немецкую разведку». Ведущую роль сыграл Николай Иванович в вербовке советника словацкой миссии — кадрового офицера разведки Крно. Через Кузнецова-Шмидта передавалась дезинформация в области авиастроения разведчику японской посольской резидентуры Сасаки.[370]

Однако с началом войны посольства Германии и Японии покинули Москву. Соответственно, эвакуировались и разведчики посольских резидентур. Наверное, некоторое время на Лубянке надеялись, что немецкая или японская разведки попытаются восстановить связь с Кузнецовым-Шмидтом. Когда этого не произошло, было принято решение о внедрении Кузнецова Н.И. в разведорганы фашистов.

Для этого, пишет Хинштейн А.Е., была разработана новая легенда. «Весьма схожая с его подлинной», но новая!

По вновь разработанной легенде нашему герою предлагалось перейти линию фронта и сообщить фашистам, что он «…родился в 1912 году в Тобольской губернии в семье обрусевших немцев. Отца — богатого хуторянина — раскулачили в 1929-м. Осел в Коми. Работал в лесоустроительных партиях.

В 1938-м перебрался в Москву. Устроился на авиазавод, откуда был уволен с началом войны. Промышлял мелкой спекуляцией. Вместе с другими немцами депортировали в Казахстан, но по дороге бежал. Выхлопотал себе документы на новую — русскую — фамилию. Под новым именем был призван в армию. При первом же удачном моменте перешел линию фронта.

«По окончании проверки, — сказано в инструкции-легенде, — Вы заявляете о своем желании получить работу, причем делаете это таким образом, чтобы немцы по своей инициативе предложили вам должность переводчика при воинском штабе или разведывательном органе.

Вашей основной задачей является:

1. Выявление разведорганов противника, их дислокации, наименования, официального состава, агентуры, явочных квартир, школ и радиостанционных органов.

2. Изучение методов работы разведорганов, применяемые ими пароли, шифры и различные виды связи с агентурой, находящейся в нашем тылу.

3. Выявление агентуры, переброшенной немцами в наш тыл.

4. Выявление советских граждан, являющихся официальными работниками немецких, полицейских и административных органов, всякого рода пособников немцев, изменников и предателей родины».

Чекисты справедливо считали, пишет Хинштейн, что легенда, под которой Кузнецов действовал в Москве, сработает и за линией фронта.[371]

Возникает вопрос: зачем огород городить?

Не проще ли перейти линию фронта, сдаться первому фашистскому солдату и потребовать встречи с руководителем ближайшего разведоргана, которому сообщить: «Я Рудольф Шмидт, стал шпионом немецкой разведки ещё в Москве! Желаю быть полезным Рейху!». Это самый короткий путь для выполнения указанного задания.

Однако этого не произошло, утверждает Александр Евсеевич. Рудольф Шмидт умер, ему на смену пришел обер-лейтенант Вермахта, кавалер двух железных крестов и медали «Мороженое мясо» Пауль Зиберт.[372]

Какой-то непонятный уход с авансцены Рудольфа Шмидта.

Быть может, свет прольёт опубликованный Алексом Фельдманом с «сохранением стиля и орфографии» один из рапортов агента «Колониста», якобы полученный автором из архива НКВД СССР.

«Настоящим считаю необходимым заявить Вам следующее: в первые же дни после нападения гитлеровских армий на нашу страну мною был подан рапорт на имя моего непосредственного начальника с просьбой об использовании меня в активной борьбе против германского фашизма на фронте или в тылу вторгшихся на нашу землю германских войск.

На этот рапорт мне тогда ответили, что имеется перспектива переброски меня в тыл к немцам за линию фронта для диверсионно-разведывательной деятельности, и мне велено ждать приказа. Позднее, в сентябре 1941 г. мне было заявлено, что ввиду некоторой известности моей личности среди дипкорпуса держав оси в Москве до войны… во избежание бесцельных жертв, посылка меня к немцам пока не является целесообразной. Меня решили тогда временно направить под видом германского солдата в лагерь германских военнопленных для несения службы разведки. Мне была дана подготовка под руководством соответствующего лица из военной разведки. Эта подготовка дала мне элементарные знания и сведения о германской армии… 16 октября 1941 г. этот план был отменен и мне было сообщено об оставлении меня в Москве на случай оккупации столицы германской армией. Так прошел 1941 год. В начале 1942 г. мне сообщили, что перспектива переброски меня к немцам стала снова актуальной. Для этой цели мне дали элементарную подготовку биографического характера. Однако осуществления этого плана до сих пор по неизвестным мне причинам не произошло. Таким образом, прошел год без нескольких дней с того времени, как я нахожусь на полном содержании советской разведки и не приношу никакой пользы, находясь в состоянии вынужденной консервации и полного бездействия, ожидая приказа. Завязывание же самостоятельных связей типа довоенного времени исключено, т. к. один тот факт, что лицо «германского происхождения» оставлено в Москве во время войны, уже сам по себе является подозрительным. Естественно, что я как всякий советский человек горю желанием принести пользу моей Родине в момент, когда решается вопрос о существовании нашего государства и нас самих. Бесконечное ожидание (почти год!) и вынужденное бездействие при сознании того, что я безусловно имею в себе силы и способности принести существенную пользу моей Родине в годину, когда решается вопрос быть или не быть, страшно угнетает меня. Всю мою сознательную жизнь я нахожусь на службе в советской разведке. Она меня воспитала и научила ненавидеть фашизм и всех врагов моей Родины. Так не для того же меня воспитывали, чтоб в момент, когда пришел час испытания, заставлять меня прозябать в бездействии и есть даром советский хлеб? В конце концов как русский человек я имею право требовать дать мне возможность принести пользу моему Отечеству в борьбе против злейшего врага, вторгшегося в пределы моей Родины и угрожающего всему нашему существованию! Разве легко мне в бездействии читать в течение года сообщения наших газет о тех чудовищных злодеяниях германских оккупантов на нашей земле, этих диких зверей?

Тем более, что я знаю в совершенстве язык этих зверей, их повадку, характер, привычки, образ жизни. Я специализировался на этого зверя. В моих руках сильное и страшное для врага оружие, гораздо серьезнее огнестрельного. Так почему же до сих пор я сижу у моря и жду погоды?

Дальнейшее пребывание в бездействии я считаю преступным перед моей совестью и Родиной. Поэтому прошу Вас довести до сведения верховного руководства этот рапорт. В заключение заявляю следующее: если почему-либо невозможно осуществить выработанный план заброски меня к немцам, то я с радостью выполнял бы следующие функции:

1. Участие в военных диверсиях и разведке в составе парашютных соединений РККА на вражеской территории.

2. Групповая диверсионная деятельность в форме германских войск в тылу у немцев.