На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров Страница 59

Резидент ЦРУ в Мексике Говард Хант в «Мемуарах шпиона» обрисовал, какие методы использовали американцы для противодействия посольству СССР в начале 1950-х годов: «Между тем, агенты моей резидентуры создали антикоммунистические организации, которые охватили многие слои мексиканской жизни, в частности молодёжь, студенчество, женщин, церковь, рабочих. С помощью журналистов, которые нам помогали, я имел доступ к страницам самых престижных мексиканских газет, и мои агенты имелись также в мексиканской коммунистической партии, в партии троцкистов и в двух других организациях, которые могли проводить манифестации настолько оперативно, как это требовалось»[48].

Осуществлялись более сложные операции. Так, резидентура ЦРУ воспользовалась поездкой одного из лидеров компартии Мексики в Китай для компрометации коммуниста. Для этого был сфабрикован номер китайской газеты с «интервью» этого лидера, в котором он уничижительно отзывается о способностях мексиканцев, «не имеющих никаких шансов на то, чтобы достигнуть высочайшего культурного уровня китайских крестьян». Десять экземпляров фальшивки, отпечатанной в типографии ЦРУ в США, Хант получил накануне возвращения партлидера в Мексику. Хант передал газету подопечным журналистам, и на следующий день в основных периодических изданиях Мексики появились «разоблачительные» статьи. Они сопровождались фоторепродукцией «интервью» на китайском языке. Коммунисты протестовали, но обвинить кого-либо конкретно было трудно. Казалось невероятным, что кто-то мог соорудить фальшивку на китайском языке (!) за столь короткое время.

Другую операцию резидентура США провела в отношении посольства, которое Хант вначале назвал «коммунистическим», а потом, как бы проговорившись, посольством Гватемалы. Для того чтобы перекопировать документы, хранившиеся в сейфе посла, за посольскими служащими было установлено наблюдение, завербована уборщица, которая помогла сделать слепки входных ключей, а ночного дежурного по зданию отвлекал агент, приносивший с собой текилу. Для проведения операции в Мехико прибыла специальная группа ЦРУ, занимавшаяся вскрытием сейфов. Как написал Хант, всё прошло без сбоев: агенты проникли в кабинет, прикрыли окна глухими экранами, включили электричество, изготовили с помощью принесённого оборудования ключи от сейфа, открыли его, сфотографировали полароидом расположение папок внутри, а потом приступили к пересъёмке документов. На всю работу ушло три часа.

О результате операции Хант написал так: «Ещё до рассвета команда преодолела на самолёте расстояние от Мехико до Далласа. Там участники операции сменили документы прикрытия на настоящие и пересели в другой самолёт, направлявшийся в Вашингтон. В пакете, который перевозился отдельно, находился результат ночного фотографирования. Плёнка с шифровальной книги была направлена в NSA (Агентство национальной безопасности), все другие плёнки были переданы в соответствующие подразделения ЦРУ. Резидентура в Мехико получила списки мексиканцев, которых посольство Гватемалы привлекло к своим делам. Не менее важными были заметки посла о планах по закупке оружия и боеприпасов в Мексике, описание внешности связника советского посольства с послом, и его личные оценки руководящего состава американского посольства»[49].

Резидентура ЦРУ в Мексике вела целевую издательскую работу, привлекая в качестве авторов бывших попутчиков и сторонников СССР. В книге Ханта есть эпизоды, посвящённые подопечным «писателям». О некоторых он умолчал, считая, что они ещё состоят в сети, в частности, о Хосе Антонио Рико Мартинесе, воспоминания которого «Во владениях Кремля» появились на полках книжных магазинов в Мехико в 1950 году[50].

Хант поведал ещё об одном подопечном – Валентине Гонсалесе («Кампесино»), который прославился в Испании как партизанский командир. О его боевых рейдах по тылам франкистов написал Эрнст Хемингуэй в романе «По ком звонит колокол». После испанской войны Гонсалес попал в Советский Союз, был принят на учёбу в Военную академию им. Фрунзе, но из-за нарушений дисциплины, хулиганства и прочих проступков был отправлен «на перевоспитание» то ли в Сибирь, то ли в Казахстан. После всех злоключений Гонсалес, живой и здоровый, очутился в Париже. Там на него наткнулся троцкист Горкин. «Кампесино» показался ему подходящим персонажем для книги, разоблачающей сталинизм. Горкин предложил резидентуре ЦРУ в Париже подготовить «автобиографию» испанского героя гражданской войны. Предложение было принято. В целях конспирации Горкина и Гонсалеса переправили в Мексику, где они попали под опёку Ханта.

«Кампесино» поселили на конспиративной квартире в Куэрнаваке. К нему ежедневно приходил Горкин: задавал вопросы, записывал ответы, переспрашивал, уточнял. По вечерам Горкин со свойственной ему нацеленностью на «конечный пропагандистский результат» обобщал материал, составлял очередной фрагмент «автобиографии». Не без удовлетворения Хант констатировал, что автобиография Гонсалеса под названием «Жизнь и смерть в СССР» была переведена на многие языки и распространялась во всех странах Латинской Америки.

Посол Капустин избегал публичных выступлений в духе Уманского. Наступательная внешняя политика – это звучит хорошо, но для Мексики, считал Капустин, «тихая дипломатия» является наиболее подходящим вариантом общения с правительством, без требовательных нот и заявлений, предпочтительнее в устной форме. Впрочем, фигурировать в публичных акциях иногда приходилось. Так, июнь 1951 года был объявлен «Месяцем дружбы между народами Мексики и СССР», и Капустину пришлось быть в центре событий. Основное мероприятие прошло в театре «Арбеу». В президиуме находились Хосе Мансисидор, председатель Общества друзей СССР, Луис Чавес Ороско, руководитель Мексиканско-русского института культурных связей, дипломаты союзных стран.

Основную речь произнёс Ломбардо Толедано, завершив её словами: «Слава Сталину!» В правительственной газете «Ла Насьон»[51] было отмечено, что в театре «Арбеу» все ораторы единодушно утверждали: «Народ Мексики ни при каких обстоятельствах не будет воевать против СССР». Но без нескольких капель дёгтя не обошлось. Репортаж имел двусмысленный подзаголовок «Советское проникновение». В опубликованной в газете программе «Месяца дружбы» фотовыставка «Победа Советской демократии» не без иронии была названа «сюрреалистической». Имелись и другие ехидные реплики: «После завершения выступления Висенте Ломбардо Толедано посол СССР и подчинённые функционеры, которые его сопровождали, сеньор Филлип Катц, временный поверенный Польши в нашей стране, и Олдрич Кайср, посол Чехословакии, покинули театр и сели в роскошные автомобили Бьюик, те самые лимузины, которые используют плутократы и производят ненавистные американские капиталисты».

В театре разбросали листовки в защиту Валентина Кампы, коммуниста, бывшего лидера железнодорожников: «Подлинный друг СССР сидит в тюрьме». В листовке было всего несколько строк: Кампа попал за решётку в 1949 году, потому что он защищает СССР и дело мира, разоблачает воинственные планы Трумэна и империализма янки. Свободу Валентину Кампе!

Вечером, в посольстве, Капустин поблагодарил сотрудников, сопровождавших его в театр, и заметил, что листовка правильная по содержанию, но товарищи выбрали не то место и не то мероприятие, чтобы её распространять. «Не исключаю, что это хитро задуманная провокация. Чья, гадать не буду. У нас много врагов».

Развитие культурных связей с Мексикой посол Капустин считал самой «бесконфликтной» областью двусторонних отношений. Уманский оставил ему в наследство проект обмена работ советских и мексиканских художников. Гибель посла в авиакатастрофе не позволила завершить проект, но девятнадцать художников Мексики успели передать свои произведения Мексиканско-русскому институту для отправки