Сергей Кремлев - Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы Страница 62

Казалось бы, чего яснее?

Это ещё не было объявлением войны, но было внятным заявлением о том, что СССР в любой момент после 13 апреля 1945 года может выступить против Японии на стороне США и Англии. И уж, во всяком случае, после окончания войны в Европе вопрос о выступлении СССР против Японии с учётом денонсации нами Пакта становился вопросом считаных месяцев.

Это прекрасно понимали все, и западная печать вкупе с официальными лицами, приветствуя решение СССР, прямо отмечала, что предстоящее вступление СССР в войну против Японии «ликвидирует необходимость для американцев и англичан сражаться с Квантунской армией».

Однако нынешние адвокаты «миролюбивой» (к весне 1945 года!) Японии начинают недостойную возню, ссылаются на какие-то якобы сказанные Молотовым в беседе с Сато слова, из которых якобы можно было заключить, что Пакт будет соблюдаться Советским Союзом до конца оговорённого в 1941 году срока, то есть до 13 апреля 1946 года.

Затем «адвокаты» заявляют, что СССР, чётко и «своевременно» не определив-де свою позицию, якобы «обманул» «простодушных» японцев и якобы дал им основания надеяться на сохранение Советским Союзом нейтралитета ещё длительное время.

Уж не знаю, кого подобные «адвокаты» пытаются представить политическими идиотами: Сталина и Молотова, Сато и японцев или самих себя?

Напротив, в 1945 году японцы не могли не понимать, что уже в 1945 году им обязательно придётся воевать с Россией, если они не предпримут сверхусилий на базе сверхуступок России. Полное понимание тогдашним японским руководством сути ситуации в реальном масштабе времени видно уже из того, что 5 апреля 1945 года – сразу же после заявления Молотова о денонсации Пакта 1941 года – действующее правительство Коису ушло в отставку (новое правительство возглавил 78-летний адмирал Судзуки).

В некотором смысле повторилась ситуация 1939 года, когда неожиданное для японцев заключение советско-германского Пакта от 23 августа 1939 года привело к отставке кабинета барона Киитиро Хиранума (его сменил генерал Нобуюки Абэ).

Однако на этот раз японцы не могли расценивать шаг Москвы как неожиданный. Напротив, в ситуации 1945 года он был единственным ожидаемым не только в Японии, но и во всём мире! Очень уж много разного рода «синяков» наставил нам за четыре года Пакт о «нейтралитете».

Для нас Пакт должен был стать фактором обеспечения безопасности дальневосточных границ, но в полной мере этим фактором так и не стал. Для японцев же Пакт – в условиях начавшейся войны Германии с Россией – стал средством подготовки собственного нападения на СССР в удобный для японцев момент.

Малоизвестная сегодня деталь…

При подписании советско-японского Пакта от 13 апреля 1941 года было договорено, что в течение полугода, то есть до середины октября 1941 года, будет решён вопрос о прекращении действия японских концессий на Северном Сахалине. В марте 1941 года Мацуока подтвердил Молотову это обязательство. Однако выполнено оно было лишь весной 1944 года.

Если помнить о различиях между стратегической ситуацией, в которой находилась Россия в октябре 1941 года, и стратегической ситуацией, в которой она находилась весной 1944 года, можно сделать только один вывод относительно того, почему Япония не решила вопрос о ликвидации концессий к октябрю 1941 года и почему этот вопрос был всё же решён весной 1944 года.

И эта деталь хорошо высвечивает суть японского «нейтралитета» времён войны.

А ответ японцев на вопрос советского посла Сметанина, заданный им в Токио в начале Великой Отечественной войны? Когда посол прямо поинтересовался, будет ли Япония соблюдать Пакт о нейтралитете, ему было тоже недвусмысленно отвечено, что основой политики Японии является Тройственный пакт (с Германией и Италией), и, если Пакт о нейтралитете будет находиться в противоречии с этой основой, он не будет иметь силы.

А создание осенью 1941 года при штабе Квантунской армии отдела по изучению проблем будущего оккупационного режима на советских территориях?

А постоянное наращивание численности Квантунской армии? К 1 января 1942 года она насчитывала 1 100 тысяч человек, лишь к весне 1944 года отказавшись от планов нападения на советский Дальний Восток и вынужденно перейдя к разработке планов оборонительной войны. Тогда же её численность несколько сократилась: японцам были нужны войска для боёв на Тихом океане.

А закрытие для советского судоходства удобного Сангарского пролива (пролива Цугару), не говоря уже об известных читателю досмотрах и потоплениях наших судов?

Стоит ли продолжать?

Нет, после 5 апреля 1945 года японцы не имели никаких оснований сомневаться в том, что если они не прекратят военные действия и не капитулируют сразу же после 5 апреля 1945 года или, по крайней мере, после капитуляции Германии, то в ближайшей же перспективе они будут иметь СССР в качестве ещё одного своего противника.

МОЖНО было даже примерно оценить срок вступления СССР в войну против Японии. Точка отсчёта – дата капитуляции Германии. Затем надо было прикинуть время, необходимое на переброску войск на Дальний Восток, и срок окончания переброски рассматривать как возможный срок объявления войны.

После 9 мая 1945 года этот гипотетический срок стал почти точным. Закончив войну на Западе, Советский Союз должен был стремиться как можно скорее обезопасить себя и на Востоке. Зачем тянуть время, если войска отмобилизованы, имеют необходимую выучку и боевой дух? Да и промышленность надо было как можно скорее переводить на «мирные рельсы», а для этого надо было окончательно покончить с войной.

Начало войны СССР с Японией определяли и погодные условия. Перебросить массу войск и техники можно было за два-три месяца, а это означало готовность СССР к началу масштабных и победоносных военных действий не позднее, чем к середине августа 1945 года. К этому времени и погода на Дальневосточном театре военных действий должна была установиться вполне оптимальная.

Собственно, ещё в середине апреля 1945 года сотрудники аппарата военного атташе японского посольства в Москве докладывали в Токио:

«Ежедневно по Транссибирской магистрали проходит от 12 до 15 железнодорожных составов… В настоящее время вступление Советского Союза в войну с Японией неизбежно. Для переброски около 20 дивизий потребуется приблизительно два месяца».

Поэтому всякие разглагольствования о якобы «обманутой» «коварными» и «бесчестными» русскими Японии являются антиисторичными и даже не подлыми и наглыми, а глупыми и смехотворными. И, например, изложение динамики изменения советско-японских отношений весны и лета 1945 года одним из японских историков, участником той войны, полковником Хаттори Такусиро, читать без улыбки невозможно.

Публичные же действия Японии после советского заявления о денонсации Пакта от 13 апреля 1941 года иначе, как «благоразумием на лестнице» (по аналогии с «остроумием на лестнице») назвать сложно. 7 апреля 1945 года газета «Майнити Симбун» утверждала: «Япония поддерживает отношения с Советским Союзом на базе всепроникающей честности».

Ни более и не менее.

«Всепроникающе честной» Японии имело смысл предложить союзникам мир сразу же после капитуляции Рейха на условиях посредничества СССР и при готовности без переговоров передать СССР, как минимум, Южный Сахалин и Курилы. Однако Япония десятилетиями вела себя по отношению к СССР безрассудно, а когда оказалась перед фактом близкой войны с СССР, повела себя несолидно. Японцы растерялись так, что начали «терять лицо». И вот конкретный пример…

Поскольку американцы интенсивно бомбили Токио, иностранные дипломаты были эвакуированы в курортный городок Хаконэ. 3 июня 1945 года в гостиницу к советскому послу Якову Малику пришёл его знакомый, бывший советник японского посольства в Москве Камэяма. И вроде бы невзначай сообщил, что рядом с Маликом поселился Коки Хирота, дом которого в Токио «тоже сгорел».

67-летний Хирота считался в Японии специалистом по русским делам, в 1930 – 32 годах был послом в Москве. Бывал он и министром иностранных дел, и премьер-министром, и вот теперь рассматривался как возможная замена московского посла Сато.

Камэяма намекнул Малику, что по японскому, мол, обычаю, человек, поселившийся на новом месте, должен нанести визиты трём ближайшим соседям: напротив, направо и налево. И поэтому, мол, Хирота хотел бы нанести визит Малику. По соседству, так сказать.

Всё это, как и «случайное» соседство Хироты с Маликом, было, конечно, шито белыми нитками. Поэтому Малик отговорился тем, что уже по русскому обычаю гостя надо угощать водкой, а её-де в отеле нет.

Казалось бы, здесь тоже всё было ясно. Тем не менее через полчаса Хирота заявился к Малику гостем непрошеным. И начал – за неимением водки – лить воду и слёзы, заявляя, что Япония ведёт-де великую войну против англосаксов «за освобождение и независимость Азии» и что проблема безопасности Азии может быть решена «только Советским Союзом, Китаем и Японией как основными странами Азии».