Кто боится гендера? - Джудит Батлер Страница 18

защищаются теми, кто утверждает, что противостоит империалистическим последствиям, представленным усилиями лесбиянок и геев по защите прав человека на местах. Член угандийского парламента от партии "Национальное движение сопротивления" Фокс Одой-Ойвелово поспорил, что недавно обсуждавшийся закон о сексуальных преступлениях будет аннулирован, поскольку западные фонды будут выведены из Уганды, если этот закон будет поддержан. 45 К сожалению, недавно принятый Закон о борьбе с гомосексуализмом предлагает еще более суровые наказания, предусматривая, что любой, кто идентифицирует себя с "лесбиянством, геями, трансгендерами, квирами или любой другой сексуальной или гендерной идентичностью, противоречащей бинарным категориям мужского и женского пола", может быть приговорен к десяти годам тюремного заключения. Аналогичное законодательство было введено в Кении и Танзании в 2023 году.

Учитывая, что именно западные деньги стали источником антигейского движения в Уганде, можно понять, как африканская страна, зависящая от иностранной помощи и религиозного финансирования, толкается и тянется за ними, оставляя свою собственную политику связанной с западными церквями, государствами и Всемирным банком, который пригрозил отозвать свой кредит в 90 миллионов долларов, если страна откажется от прав лесбиянок и геев. Можно понять, почему некоторые ученые считают, что гендерные и сексуальные конфликты в Уганде - это "прокси-войны", развязанные западными государствами. Наличие Всемирного банка на вашей стороне усложняет ситуацию, поскольку принудительные полномочия кредитных организаций неизменно вызывают гнев среди тех, кто погряз в долгах или ищет выход из бедности. Это также затушевывает тот факт, что женщины, а также геи, лесбиянки и транссексуалы непропорционально страдают от долговой экономики, как ясно показали аргентинские политические теоретики Люси Кавальеро и Вероника Гаго.

Структурирование Уганды как долговой экономики не только подрывает ее автономию, но и превращает социальные проблемы в финансовые требования, то есть делает принятие недискриминационной политики предварительным условием плана погашения долга. В какой момент можно с полным правом провести различие между возражением против сексуальности геев и лесбиянок или трансгендерности и возражением против порабощения международными банковскими системами? Всемирный банк - это не тот посыльный, который нужен нам для того, чтобы донести важность прав ЛГБТ-КИА+, поскольку послание заслоняется носителем. Точно так же страны, претендующие на вступление в Европейский союз и на его рынки, должны продемонстрировать соответствие его антидискриминационной политике. Противодействие "гендеру", возникшее в странах, зависящих от ЕС, почти всегда указывает на финансовую зависимость. Соблюдение политики недискриминации - это форма принуждения, навязываемая кредиторами, что может привести к восприятию согласия на "гендер" как формы неприемлемого принуждения и даже вымогательства. Без пола нет входа; без пола нет прощения кредита. Безусловно, трудно свободно принять политику, какой бы разумной и правильной она ни была, если человек вынужден делать это из положения долговой кабалы или нежелательной финансовой зависимости от брокеров, обладающих финансовой властью. Любая защита гендерных прав должна включать критику гендерного подхода и способов использования гендера в качестве разменной монеты теми финансовыми институтами, которые претендуют на роль его защитников. Если гендер отождествляется с финансовыми властями, принуждающими к соблюдению гендерных прав, гендер больше не принадлежит к левой борьбе, направленной на критику и демонтаж финансовых властей и их способов эксплуатации и экстрактивизма. Защита гендера должна быть связана с критикой финансового принуждения, если мы не хотим, чтобы "гендер" был идентифицирован как один из его инструментов.

Из этого следует, что утверждение прав геев и лесбиянок, транссексуалов и репродуктивных свобод должно вытекать из коллективного понимания правоты этой позиции. И эти права и свободы должны в идеале быть связаны с антиколониальной и антиимперской борьбой, которая в первую очередь включает свободу от долга как политическое требование. Одна из причин, по которой Всемирный банк и ЕС не могут и не должны быть представителями гендерной свободы и равенства, заключается в том, что принудительные полномочия этих институтов по созданию и поддержанию долга, по структурированию выплаты долга с высокими процентными ставками, путают эксплуатацию со свободой. Борьба за гендерные и сексуальные права должна быть встроена в борьбу против эксплуатации, включая долговое пеонаж, если мы хотим, чтобы она имела какой-либо политический смысл как освободительная борьба.

Не стоит недооценивать транснациональный характер движения против гендерной идеологии. Оно не просто происходит в том или ином регионе, а активно связывает эти регионы, утверждаясь не столько как локальное явление, сколько как расширяющаяся сеть. Евангелическая церковь не всегда является главным действующим лицом в Африке. Капья Каома отмечает неоднозначные отношения между африканскими церквями и Ватиканом в вопросе прав геев и лесбиянок. Африканская Римско-католическая церковь выступает против гомосексуальности, в то же время признавая однополые отношения на протяжении веков. Мнение Ватикана о том, что гетеросексуальный брак и сексуальность соответствуют доктрине "взаимодополняемости", в определенной степени перекликается с различными африканскими взглядами на деторождение как конечную цель сексуальных отношений. И все же позиции Ватикана были приняты почти дословно в Национальной политике Кении по развитию и защите семьи в 2016 году, о которой говорилось выше. Этот программный документ изобилует ссылками на "идеологию гендера", под которой понимается позиция, искореняющая все половые различия и утверждающая формы личной идентичности, не основанные на "биологическом различии между мужчиной и женщиной". Документ продолжает аплодисменты в адрес гетеросексуальной семьи и ее достоинства, а "гендер" понимается как атака на "моральный порядок".

Примечательно, что встреча, на которой была выработана эта политика, спонсировалась Всемирным конгрессом семей, архиепархией Найроби и Евангелическим альянсом. Как мы увидим, возражение против колониального навязывания гендерных норм в регионе противостоит растущему влиянию Ватикана, который стремится не стать единственным христианским авторитетом, а вступить в межконфессиональные союзы, чтобы изменить государственную политику, которая должна быть независимой от религиозной власти. Парадокс заключается в том, что, хотя, по мнению Капье Каомы и Петронеллы Чалве, 50 африканцы в большинстве своем отвергли колониализм, они не всегда отвергали христианство. В результате продолжающаяся колонизаторская сила церкви, примером которой служат ее взгляды на "естественную семью", не всегда была в центре критики, хотя в гендерных исследованиях на всем континенте она, безусловно, имеет место.

Ватикан и евангелические церкви помогли создать формы транснациональной коммуникации между регионами, но они не могли предсказать, как антигендерное послание примет форму в тех местах, где оно распространялось. Например, влияние Лайвли не ограничивалось Угандой. В 2006-2007 годах он совершил обширное турне по России, заявив, что посетил не менее пятидесяти городов только в России, выступая против прав лесбиянок и геев. Он также приписывает себе заслугу в принятии Путиным в 2013 году российского "закона о борьбе с гей-пропагандой", который, помимо прочего, лишал родительских прав пары геев и лесбиянок во имя спасения детей от вреда. На самом деле трудно сказать, в какую сторону идет транснациональное влияние идеологии: то