Кто боится гендера? - Джудит Батлер Страница 54

секс, ситуация оказывается более сложной. Власть, которую мы ожидаем считать суверенной и расчетливой, распределена и относительно непоследовательна, так что в ней не господствует ни одна операция власти. Ее регулятивная функция регулярно дает сбои, поскольку одно регулирование вступает в конфликт с другим. Курра отмечает, что для привязки человека к государству с помощью галочки используется целый ряд терминов. М или Ф говорят, что они "указывают", "описывают", "перечисляют" и "констатируют", что, конечно, создает впечатление, что выбранная графа просто и исключительно регистрирует факт. Но за этой связью стоит "разрешающая сила". Курра цитирует Гейл Саламон: "Секс - это то, что сами документы вводят в действие, и секс становится перформативным в том смысле, что "м" или "ф" в документе не просто сообщает о поле его носителя, но становится истиной и наделяет носителя его полом"

Использование слова "перформативный" в этой цитате вызывает некоторые вопросы. Пока давайте проведем различие, которое, надеюсь, окажется полезным. Иногда в популярном языке последних лет говорить о чем-то "перформативном" означает, что это всего лишь шоу, поверхностное явление, нечто полностью искусственное и не совсем реальное. Но когда закон называет вас определенным образом, загоняя в рамки, тогда сила языка действительно создает новую ситуацию: присваивается правовой статус. В этих контекстах перформативное использование языка приводит к реальности, которую он называет. Когда судья объявляет вас женатым или мертвым, это не просто искусственный пустяк. Произошло нечто очень реальное. И все же перформативная власть действует не только через закон. Перформативная реальность - это реальность, которая выражается и актуализируется в самом действии, будь то язык, жест или движение. Иногда перформативное действие - это форма вытеснения, а иногда - жизнеутверждающий дискурс или практика. Например, введение X в качестве графы, которую можно отметить в целом ряде стран наряду с M и F, теперь приводит к социальной легитимности гендерно нечистых и небинарных людей или трансов, которые понимают себя как находящихся вне бинарности. В самом деле, когда человека называют мужчиной, когда он женщина, или называют женщиной, когда он мужчина, это название вытесняет его сущность. Это вытеснение - фактический эффект, модификация реальности и особая форма насилия. Ни один из этих случаев перформативности не следует называть "просто театральным" или "ненастоящим" - это прожитые акты, которые действительно меняют то, как мы живем и дышим, определяя условия пригодности и непригодности для жизни. Сказать, что перформативные акты ничего не делают, значит лишить дыхания и жизни в мире тех, кто в них нуждается.

Подумайте о том, что определение пола - сложный акт, с помощью которого медицинские и юридические органы определяют наш пол, - выдвигает на первый план определенные аспекты тела, чтобы соответствовать преобладающим критериям, которые отличают один пол от другого в бинарных рамках. Можем ли мы провести различие между силами, которые обычно назначают пол в начале жизни, и самим полом? Можем ли мы узнать, что это за пол, не прибегая к каким-то критериям? И если нам нужны эти критерии, то из этого следует, что они определяют и даже ограничивают то, что мы определяем как пол. Можем ли мы решить, что значит быть или иметь пол, вне рамок, которые устанавливают и пересматривают пол, то есть рамок, которые должны быть навязаны с регулярностью во времени, где право на самоназначение осуществляется теми, кто уже был назначен? Некоторые транс-люди выступают против любого присвоения, утверждая, что оно неизменно работает на благо иерархии.

Когда медицинские и юридические органы присваивают пол при рождении, мы предполагаем, что они делают это, как правило, на основе наблюдений. Однако ничто из того, что они наблюдают, не говорит нам о том, как человек, чей пол они определили, будет понимать и называть себя, и будет ли это определение пола работоспособным со временем. Существует определенный разрыв между присвоением пола и тем, как человек, которому он присвоен, будет определять себя в категориях пола. Даже тем, кому нравится и кто сохраняет свой первый пол, все равно приходится устанавливать отношение к нему, а это значит, что они проходят через воображаемое отношение к своему полу. Если они стремятся быть едиными с назначением или считают, что всегда были едины с назначением, они принимают отношение к этой идентичности, повторяя ее в некотором роде и находя способ, иногда довольно счастливый, жить в ее условиях. Для одних это означает жить в соответствии с социальным мандатом, который, как кажется, подразумевает присвоение пола, и жить в рамках воображаемого, которое окружает этот пол, а для других единственный способ жить - это бороться с этим мандатом или против него, расширять значение того, что значит жить телом в этом мире. Если мы согласны с тем, что категория пола приходит в нашу жизнь с воображаемым, мандатом, сложной рамкой, неявным набором критериев, то с самого начала существует призрачное условие, которое сообщает факту пола, актуализированное в его разграничении, и это означает, что гендер уже делает свою работу.

В современной популярной культуре мы понимаем "гендер" как сокращение от "гендерной идентичности", но "гендерная идентичность" - не единственное и даже не основное употребление этого термина. "Гендерная идентичность" - это глубоко прочувствованное ощущение того, как человек вписывается в гендерную схему вещей, проживаемая реальность собственного тела в мире. "Гендерное выражение" относится ко всем проявляющимся характеристикам, которые социально определяются как мужские, женские или другие гендерные категории. Одна из проблем с определением таких терминов заключается в том, что данное гендерное выражение, которое читается в одном месте в мире, читается по-другому в другой части, или настолько переплетено с классом или расой, что не читается одинаково в одном и том же месте, в зависимости от перспективы, с которой оно читается. С другой стороны, "гендер" - это гораздо более широкое понятие, и оно не всегда относится к конкретному человеку, его глубоко укоренившемуся чувству собственного достоинства или к тому, как он проявляет определенные читаемые характеристики. По мнению Джоан В. Скотт, например, сказать, что наше восприятие мира гендерно, значит сделать предположение о том, как мир упорядочен в соответствии с полом. Это не обязательно означает, что мы видим мир только в соответствии с тем полом, к которому принадлежим (это установило бы гендер как перспективу, идентичность или точку зрения, что точно не соответствует ее мнению). Для Скотт, вновь обращающейся к своей новаторской статье 2010 года, "гендер" - это не то, кем человек является, а способ исследовать различные смыслы, которые пронизывают отношения между полами. Ее взгляд на гендер требует понятия полового различия, и это понятие, а не какой-либо биологический эссенциализм,