Невидимая горилла. Эксперимент, который раскрыл, почему внимание мешает сосредоточиться, память подводит, а интуиция обманывает - Кристофер Шабри Страница 59

Они также обратили внимание на то, что повышение темпов вакцинации приблизительно совпало с увеличением количества поставленных диагнозов «аутизм». Сошлись все три фактора, способствующих проявлению иллюзии причинности: паттерн, корреляция, хронология. Увеличение числа аутичных детей также совпало с распространением пиратства у берегов Сомали, но никто не решается заявить, что аутизм становится причиной пиратства (или что пиратство ведет к аутизму). Ассоциация должна иметь правдоподобную причинно-следственную связь, чтобы интуитивная догадка подхватила ее прямо с поверхности. Она должна подарить чувство открытия, которое активирует механизм восприятия паттернов и запускает действие иллюзии причинности. Однако для того, чтобы на основе ассоциации возникло популярное движение, нужно не просто интуитивное понимание причин. Нужен авторитет специалиста, который поставит на этой причинной связи знак качества. В случае с вакцинами и аутизмом таким человеком стал доктор Эндрю Уэйкфилд[214].

Увеличение числа аутичных детей также совпало с распространением пиратства у берегов Сомали, но никто не решается заявить, что аутизм становится причиной пиратства (или что пиратство ведет к аутизму).

Эндрю Уэйкфилд – известный лондонский врач, который в 1998 году объявил о том, что обнаружил связь между аутизмом и вакциной MMR. Вместе с группой коллег он опубликовал в медицинском журнале The Lancet статью, в которой выдвинул предположение о взаимосвязи нескольких случаев аутизма с поставленной прививкой от кори, паротита и краснухи[215]. На пресс-конференции в день выхода статьи доктор объяснил, как пришел к такому выводу: «В 1995 году ко мне обратились родители – толковые, образованные и обеспокоенные. Они рассказали мне, что состояние их детей ухудшилось до аутизма… Дети развивались типично в течение первых 15–18 месяцев жизни, после чего им сделали прививку MMR. Затем, каждый в разные сроки, дети регрессировали в развитии: теряли речевые, языковые, социальные навыки, не справлялись с требующими воображения играми и были признаны аутичными»[216]. Заявление Уэйкфилда о связи между аутизмом и комбинированной вакциной стало сенсацией в СМИ; это, вероятно, заставило некоторых родителей написать отказ от вакцинации своих детей прививкой MMR, а за ним последовало снижение коллективного иммунитета к кори во всей Великобритании.

Отчет Уэйкфилда базировался на утверждениях родителей восьми из двенадцати детей, участвовавших в исследовании. В статье прописано: анализ данных не доказал наличие связи между аутизмом и прививкой. Для этого пришлось бы провести куда более масштабное эпидемиологическое исследование и определить уровень выявления аутизма среди вакцинированных и невакцинированных детей. Продвигаемая Уэйкфилдом на пресс-конференциях точка зрения побудила Пола Оффита, профессора педиатрии в Университете Пенсильвании и известного вирусолога, язвительно прокомментировать ситуацию. Вот что он пишет в своей книге «Лжепророки аутизма»: «Было бы куда правдивее, если бы он сказал, что не владеет никакими доказательствами того, что MMR-вакцина вызывает аутизм, и просто дополнительно озвучил мнение родителей тех восьми аутичных детей»[217]. Даже если бы Уэйкфилд смог провести крупное эпидемиологическое исследование, а оно бы показало, что у привитых детей чаще наблюдается аутизм, он все равно бы не продемонстрировал наличие причинно-следственной связи. Напоминаем: для такого доказательства требуется случайное распределение по группам. Чтобы сделать такой вывод, Уэйкфилду пришлось бы случайным образом назначить одной группе детей вакцину, а другой вколоть плацебо – и только потом рассуждать о том, как разительно отличается уровень проявления аутизма между ними.

Начнем с того, что подобные клинические испытания никогда не проводились – да и не могут проводиться из соображений этики. Тем не менее имели место обширные эпидемиологические исследования с участием сотен тысяч детей, и они не выявили между явлениями никакой зависимости. Диагноз «аутизм» встречается у привитых детей не чаще, чем у непривитых. Связь между вакциной и аутизмом – морок, между ними нет даже корреляции, не говоря уже о причинах и следствиях. Люди воспринимают паттерн, который удачно вписывается в их убеждения и ожидания, и формулируют причинные связи из последовательности. Так истории буквально нескольких пациентов повергли в ужас весь мир и заставили бояться высокоэффективной вакцины[218].

Мать Тереза, Квентин Тарантино и Дженни Маккарти уже в курсе

Обширные эпидемиологические исследования, опровергающие наличие связи между прививками и аутизмом, а также отсутствие экспериментов по теме свидетельствуют о том, что любое умозаключение о причинно-следственной корреляции можно считать иллюзией. Вакцины не могут стать причиной аутизма, если нельзя провести даже статистическую ассоциацию с диагнозом. С учетом таких неопровержимых доказательств уровень вакцинации, казалось бы, должен вернуться к прежним показателям, которые позволяют избавиться от кори как от массового заболевания. Вакцина безопасна, эффективна в борьбе с корью и совершенно не связана с аутизмом. Игра окончена, так ведь?

Отчет Уэйкфилда базировался на утверждениях родителей восьми из двенадцати детей, участвовавших в исследовании. В статье прописано: анализ данных не доказал наличие связи между аутизмом и прививкой.

Не совсем. В занимательной книге «Сделано, чтобы прилипать» Чип и Дэн Хиз отмечают, что истории из жизни лучше запоминаются и откладываются в памяти на больший срок, чем абстрактные данные[219]. Они приводят цитату матери Терезы: «Если я посмотрю на толпу, то не буду действовать. Но буду, если увижу лишь одного человека». Личностные истории по своей природе более убедительны, чем сухая статистика. Как раз за счет действия силы нарративного повествования они заставляют нас прислушаться. Прочитав несколько статей из журнала Consumer Reports, вы узнаете, что «хонды» и «тойоты» отличаются своей надежностью. Организация Consumers Union, занимающаяся изданием журнала, проводит опросы среди тысяч автовладельцев и на основе полученных ответов составляет общий рейтинг надежности. Но мнение одного друга, который жалуется на вечные поломки своей «тойоты» и клянется, что больше никогда в жизни не купит еще одну машину этой марки, может оказаться для вас куда авторитетнее, чем совокупность мнений сразу тысячи незнакомцев. Мы можем проявить эмпатию к опыту конкретного автовладельца, особенно когда речь идет о проявлениях отрицательных эмоций, но не можем поставить себя на место сразу тысячи человек. Чтобы история оставила свой отпечаток, показалась нам убедительной и запомнилась надолго, важен элемент сопереживания. Режиссер Квентин Тарантино, чьи фильмы славятся откровенной жестокостью, объясняет важность эмпатии следующим образом: «Если кому-то на экране отрубают голову, я и глазом не моргну. Но стоит персонажу порезать палец о лист бумаги, и мы сразу охаем»[220].

Иногда избавиться от убеждений, сформированных под воздействием увлекательных рассказов, бывает очень непросто. Вспомните эксперимент, где люди лучше запоминали конкретную пару предложений, в которой сами додумывали причинно-следственную связь. Примерно так же работают истории: мы обобщаем отдельный пример, распространяем его на все население сразу, а память охотно цепляется за такие умозаключения. Рассказ конкретного