О дивный тленный мир - Хейли Кэмпбелл Страница 62

Пока мы ждем, Майк объясняет мне, как копать могилу. Боб добавляет к рассказу в основном неразборчивые смешки, которые Майк переводит. Когда он смеется, из-за тесноты это чувствуют все. Майк говорит, что прежде, чем вбить лопату в землю, надо знать габариты человека, однако из вежливости их обычно преуменьшают, так что они на всякий случай делают яму шире, чтобы гроб не заклинило. В прошлом такие случаи бывали: ручки гроба застревали, приходилось немного подравнивать края, а близкие тем временем топтались вокруг в неподходящей для влажной почвы обуви. Семейный участок на шесть человек должен быть 3 метра глубиной, а на троих или меньше — 1 метр 80 сантиметров. Верхний гроб прикрывают дорожной плитой, чтобы до него не добрались животные. Если участок не слишком покрыт растительностью и надгробий на нем немного, большую часть работы можно сделать мини-экскаватором — таким мобильным скутером с длинной рукой, который живет у них на маленьком прицепе за фургоном. Боб управляет, а Майк тем временем руководит и забегает вперед, чтобы подложить «рельсы» из досок и защитить траву. Если подогнать экскаватор не получается, все приходится делать вручную: только мужчины, лопаты и физический труд. В таком случае на одну могилу может уйти весь день. На старых церковных кладбищах кости периодически попадаются даже там, где нет могильного камня. Гроб уже успел распасться, поэтому их складывают в мешок и возвращают земле. Погребенные всегда остаются на своем месте.

В какой-то момент надо спуститься вниз и закончить могилу. Для этого есть команда молодых учеников, которые работают здесь временно и передают эстафету, когда находят себе новое место или когда у них заканчиваются летние каникулы. В эту могилу тоже спустился помощник. Он выровнял стены вокруг и подрезал корни так аккуратно, что это бросилось мне в глаза. Это он чувствовал периодически, как под ним проседает крышка старого гроба.

Майк и Боб хоронили друзей, младенцев, жертв убийств, которых потом приходилось эксгумировать. Оба уже похоронили своих матерей и помогали друг другу их закапывать, как любую другую могилу. Когда придет их черед, эти могилы раскопают и гроб сына ляжет в нескольких сантиметрах над крышкой гроба матери. Они оба уже копали собственную могилу и стояли внутри нее. Когда я спрашиваю, какое это ощущение, они только переглядываются. Они не особенно задумываются на эту тему. Майк говорит, что могила, как смерть, это чисто практическая штука. Даже когда в ней стоишь, ты все равно посторонний и заглядываешь внутрь. И почему эту могилу должен был копать кто-то еще, если могильщики здесь они? Работа одна и та же для всех, будь то мать или незнакомец. Боб говорит, что просто надеется снова встретиться с мамой. Она умерла два года назад, а до этого он прожил с ней всю жизнь. Правда, ночного кладбища он боится. «Она будет за мной присматривать», — бормочет он, смущенно улыбаясь.

Мы снова берем по мармеладке, а потом слышим коней — точнее, стук копыт — и через грязное лобовое видим вдали плюмажи.

Кучер в цилиндре паркует на обочине богато украшенную черную повозку. Сзади на ней лежит гроб женщины, наполовину скрытый многочисленными венками. Майк выпрыгивает из фургона, чтобы показать гробоносцам, куда идти. Он один здесь не в костюме и при этом каким-то образом умудряется оставаться почти невидимым. Потом он встает в ожидании среди могил, склонив голову и сложив руки перед собой на грязной флисовой кофте. По его словам, иногда скорбящие замечают его и задают вопросы: «Сколько продержится гроб? Съедят ли отца черви?» Он отвечает, что черви так далеко не забираются. Физически они на это способны, но стараются держаться ближе к поверхности, двухметровые глубины им не интересны. Все, что хотят знать скорбящие, в основном сводится к червякам. Я вспоминаю бабушку с ее надземным склепом и верю ему.

Я слоняюсь за ярко-красным «воксхоллом» священника, подальше от семьи. Боб сидит в фургоне. Четверо мужчин несут гроб к деревянной стойке у торца могилы, перегруппировываются и ставят его на доски над ямой. Майк теперь расположился за священником, в нескольких могилах от него. Руки сложены, голова склонилась. У ног священника — горшочек мягкой, сухой земли из кротовины. Майк простоит так всю церемонию. Он начеку и готов при необходимости подскочить и помочь. В конце концов такой момент наступает: он встает между людьми в костюмах, перехватывает канат, медленно опускает гроб в землю и снова отходит.

Уже без пятнадцати четыре. Школьники идут домой через кладбище и кричат друг другу, что кто-то умер, пока священник монотонно дочитывает последние слова молитвы. Кучер, все еще сжимающий поводья, делает смущенное выражение лица.

Скорбящие уходят, пробираясь мимо старых надгробий и придерживая друг друга за руки, а могильщики берутся за работу. Выскальзывает из фургона Боб. Откуда-то появляется Юэн, сегодняшний молодой помощник. Непонятно, где он был все это время. Доски убирают, ткань складывают и отправляют в тачку. Потом Майк кладет доски по следам на траве, а Боб тем временем съезжает с трейлера на мини-экскаваторе. Юэн набрасывает рукой слой грунта, чтобы между тяжелой падающей глиной и деревянной крышкой гроба получилась подушка. Боб подъезжает на своем забавном маленьком аппарате и сталкивает в яму гору земли, а двое коллег приводят в порядок края могилы и раскладывают сверху венки: падуб, светлые розы, нарциссы. Пока идет вся эта работа, лопаты вбиты в землю и как будто опираются друг на друга.

Могильщики отходят и оценивают результат. Им не нравится, что нет никакого знака: нечем отметить могилу и придать произведению завершенный вид. Майк предполагает, что семья ждет еще одной смерти и только потом будет заказывать надгробие. Этот мужчина дожидался жену в необозначенной могиле не один год.

От смены времен года и дождей почва проседает и меняется, поэтому неровные могилы в этой части кладбища всегда стараются подсыпать остатками земли. Майк собирает комья глины, закатившееся на могилы моряков по соседству, и ищет, что бы подровнять, где бы заполнить провалы. Инструмент и оборудование собирают и приводят в порядок. Меньше чем через полчаса могильщики возвращаются в фургон, машут мне из окна и уезжают,