Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум - Кевин Лейланд Страница 73

Чтобы сдвинуться с мертвой точки, земледелию понадобились благоприятные климат и почва, а также отличающаяся биоразнообразием местность, в которой нашлись бы подходящие для одомашнивания растения и животные. Но земледелие не возникнет само собой с появлением благоприятного климата. Оно как никакое другое занятие требовало, чтобы люди проявили изобретательность и приспосабливаемость и воспользовались представившейся возможностью, активно создавая условия, при которых земледелие будет экономически выгодным{1196}. Между тем, хотя положительных последствий у аграрной революции не счесть, она оказалась обоюдоострым оружием. Поезжайте сейчас в страны Плодородного полумесяца, и вы увидите, что те самые богатые растительные ресурсы, которыми так славится этот регион, истощаются из-за уничтожения естественных сред обитания, интенсификации обработки пахотных земель, передачи пограничных участков под сельскохозяйственные нужды, чрезмерной эксплуатации природных пастбищ и выгонов{1197}. И теперь колыбель земледелия всерьез и все сильнее рискует пасть жертвой не знающего удержу «дитяти», которого она когда-то баюкала. То же самое мы видим по всему миру. Если мы не выработаем на глобальном уровне достойный подход к управлению экосистемами, основанный на принципах устойчивого развития сельского хозяйства, никаких поражающих биоразнообразием зон на нашей планете не останется.

За период своей эволюции человек оставил удручающий след, долго уничтожая биоразнообразие{1198}. В промежутке от 50 000 до 10 000 лет назад вымер как минимум 101 из 150 родов существовавшей тогда на Земле мегафауны (в том числе шерстистый мамонт, гигантский ленивец и саблезубые кошки), и археологи все больше уверяются в том, что человек весьма и весьма приложил к этому руку{1199}. Двенадцать тысяч лет назад наш вид уже успел расселиться из Африки по дальним уголкам Евразии, Австралии и обеих Америк, и сопутствующий этому рост общемирового человеческого населения, безусловно, предполагал истребление видов и модификацию сред обитания{1200}. Первые переселенцы в Новую Гвинею, на Борнео, в Австралию и на Американский континент нарушали привычную жизнь местных лесов, выжигая их, чтобы было где сажать полезные растения, и увеличивая возможности для охоты. Неумолимо распространяясь из крошечной горстки очагов первоначального одомашнивания на другие просторы планеты, земледелие оказывало беспрецедентное влияние на распределение видов, в том числе неустанно способствуя вторжению одомашненных растений и животных, их симбионтов-комменсалов, сорняков, а также микробов, переносимых человеком. В частности, полинезийцы, расселяясь по островам Тихого океана, везли с собой клубни таро, ямс, бананы, свиней, кур, собак и множество «случайных попутчиков», таких как, например, крысы. В результате этого вторжения вымерли тысячи эндемичных видов, и среди них две трети птиц, не относящихся к семейству воробьиных{1201}. Антропоцен начался далеко не в постиндустриальном обществе, а десятки тысяч лет назад и затем постепенно набирал ход, конструируя все больше и больше культурных ниш, пока на Земле не осталось, по сути, ни одной нетронутой природной среды обитания.

Земледелие подарило немалому числу людей пищевое изобилие, а глобальная индустриализация производства пищевых продуктов привела к беспрецедентному разнообразию рациона во многих постиндустриальных обществах. Однако теперь многим из нас до недорогих, высокопитательных и высококалорийных продуктов, перегруженных сахаром и жирами, буквально рукой подать (достаточно доехать до супермаркета), и сил на добычу пищи мы практически не тратим. В результате растет число людей, страдающих ожирением и сердечно-сосудистыми заболеваниями, диабетом, гипертонией и раком.

Земледелие привело к появлению сложного общества – такого, которое характеризуется огромным неравенством. Сейчас совокупный доход 80 самых богатых людей на планете составляет практически столько же, сколько доходы беднейших 50 % мирового населения вместе взятые{1202}. Да, компании миллиардеров создают немалое количество рабочих мест, благодаря которым кому-то удается повысить семейное благосостояние. Однако богатства, «просачивающегося» от этой верхушки, недостаточно, чтобы удовлетворить элементарные нужды во многих странах третьего мира, и в масштабах планеты разрыв между богатыми и бедными продолжает расти{1203}.

Сложные сообщества начали возникать тогда, когда человек накопил достаточно передаваемых социальным путем умений и навыков, чтобы повысить производительность земли и перейти от кочевого образа жизни к оседлому. Не знающие равных новаторские мощности и сильнейшая способность к высокоточному социальному научению позволили нашему виду эксплуатировать среду своего обитания разными способами с ошеломляющей эффективностью. Мы повысили уровень допустимой нагрузки на среду на несколько порядков, и показатели нашей численности взлетели до небес. В ходе конструирования культурных ниш мы преобразовали и упорядочили условия своей жизни до беспрецедентного для дикой природы уровня, и после первых экспериментов с окультуриванием растений это преобразование только набрало обороты. Именно с земледелия должна вести отсчет современная эпоха. Оно стало первым ключевым новшеством в геометрической прогрессии новых продуктов и новых идей, которая в развитых странах неуклонно вела к сегодняшнему «инновационному обществу». Но идеология этого общества, провозглашающая, что задачи решаются с помощью инноваций, – лишь одна сторона медали. Инновации, как и живые существа, конструируют новые ниши, и каждое решение способно породить множество новых задач{1204}. Изобретя земледелие, наши предки открыли ящик Пандоры и выпустили на волю зло антропоцена.

Глава 11

Основы сотрудничества

Вы летите из Нью-Йорка в Лондон. Этому посодействовали тысячи, а может и миллионы, людей, включая пилота и бортпроводников, авиадиспетчеров, работников аэропорта, грузчиков, турагентов и банковских сотрудников. Никто не украл ваш багаж, никто не съел положенный вам в полете обед, никто не занял ваше кресло. Сотня или даже несколько сотен находящихся на борту людей, даром что в большинстве своем видят друг друга в первый раз, ведут себя на всем протяжении рейса цивилизованно и вежливо. Такого сотрудничества, которое демонстрирует все это множество не связанных между собой индивидов, выполняющих совершенно разные функции настолько слаженно и скоординированно, в дикой природе мы не увидим.

В предыдущей главе мы рассматривали становление сложного человеческого общества, однако, пожалуй, наиболее поразительным свойством первых земледельческих объединений было возникновение предприятий, требовавших самого настоящего крупномасштабного сотрудничества. Вырубать террасы в горном склоне, собирать богатый урожай, строить амбары и эффективно поддерживать существование города-государства удастся лишь при высочайшем уровне взаимодействия между представителями сообщества. Охотники-собиратели тоже координируют свои усилия при таких совместных мероприятиях, как охотничья вылазка или сбор плодов; сотрудничество выражается у них и в дележе еды, совместном труде и заботе о детях, а кроме того, они объединяются в случае вражды или разногласий с другими сообществами. Чем же обусловлено сотрудничество такого уровня?

Разумеется, некоторые стороны сотрудничества, наблюдаемого в человеческом обществе, можно объяснить родственным отбором, действующим, когда помощь оказывают близким по крови, однако списать на него крупномасштабное объединение усилий совершенно чужих друг другу или связанных весьма дальним родством людей не получится. Наши предки-гоминины, предположительно, сбивались в небольшие, зачастую кровнородственные общины. Современные же сообщества охотников-собирателей, даже насчитывающие не более нескольких сотен человек, предполагают активное взаимодействие не только с родными{1205}. Такое сотрудничество регулируется системой норм и институтов. В земледельческих обществах оно тоже требует согласования и договоренностей и охватывает тысячи зачастую чужих друг другу людей.

Безусловно, временами в ход шло принуждение, когда слабых заставляли трудиться на обладателей власти и силы. К 4000 г. до н. э. шумеры строили города с населением свыше 10 000 человек, используя рабский труд пленников, захваченных в горах{1206}, а в Ветхом Завете говорится, что «египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам»[21]. Однако это лишь часть картины. Чтобы обзавестись рабами, обществу необходимы масштабные акты группового сотрудничества, например, надо создать функционирующую армию, способную на слаженные организованные действия. Более того, как было установлено в ходе исторических исследований, не все крупные архитектурные проекты древности сопряжены с принудительным трудом. Так, пирамиды, как сейчас считается, строились наемными рабочими{1207}. Они были выходцами из бедных семей с севера и юга Египта, и труд их уважали настолько, что умершие во время строительства удостаивались чести быть погребенными в усыпальницах рядом со священными пирамидами своих фараонов. Древние общества, как и все современные, включая нынешних охотников-собирателей, зиждились на прочном каркасе сотрудничества, в котором большинство представителей конкретного социума участвовало совершенно добровольно. Как это было возможно? Традиционная теория генной эволюции не может объяснить все составляющие сотрудничества у человека{1208}. Ответ на заданный