Александр Галин - Парад Страница 10

Лариса (тихо). Я всё это должна слушать? Я пошла.

Скворцов (тихо). Подожди.

Голос Борисыча. Коль, ты не забывай, что Амстердам – город любви. Был на улице красных фонарей?

Скворцов (громко). Борисыч, я по громкой связи говорю. Тут со мной супруга моя, Лариса. Смотрит с осуждением…

Голос Борисыча. Ой! Лариса! Прощу прощения за некоторые подробности… Я такую мысль хотел подчеркнуть Николаю, что от этого пульке мужчины очень страдают.

Лариса (громко). Я стою далеко и ничего не слышу.

Скворцов. Александр Борисыч, ты уже в Москве?

Голос Борисыча. Нет, Коленька, я в аэропорту, в зале ожидания… Коля, знаешь, я что-то засомневался… Понимаешь, меня сын там будет встречать в Нью-Йорке с маленькой внучкой…

Скворцов. Так позвони ему.

Голос Борисыча. Коля, я засомневался… Я тут сижу в уголке и думаю… А тебе звоню, чтобы сказать спасибо… за доброту, за тёплые слова… Я тебе звонил несколько раз, ты не отвечал…

Молчание.

Скворцов. Борисыч…

Голос Борисыча. Да, Коля, я слушаю.

Скворцов. Борисыч, не надо, не улетай…

Голос Борисыча. Коля, а может, я поживу там и вернусь?

Скворцов. А кто будет обороноспособность поднимать? Если завтра война, если завтра в поход… Ты подумай…

Голос Борисыча. Я думаю…

Скворцов. Позвони мне потом, скажи, что надумал.

Голос Борисыча. Коленька, спасибо…

Молчание.

Лариса. Всё?

Скворцов кивнул, Лариса выключила телефон.

Кто это?

Скворцов. Был профессор, главный специалист по металлургии в стране… Теперь вот сидит… думает…

Молчание.

Все бегут…

Лариса. Коля, а что людям делать?

Скворцов. Вам возвращаться надо. Витьке надо ехать домой. Я ему сказал, платить за университет больше не буду. Так что имей это в виду.

Лариса. Мне он про это не сказал. Теперь понятно, почему он вдруг университет бросает.

Скворцов. Ничего, поедет в Москву, доучится там.

Лариса. Коля, куда ты его тянешь? В какую жизнь? Ты бы его послушал, что он про всё это говорит. Или его надо сломать. А ради чего? Скажи мне… А деньги… Я продам драгоценности, всё, что ты мне дарил, кольца, серёжки, пойду работать. Университет он закончит. А купить что-то, одеться как-то по-модному – мне это абсолютно всё безразлично теперь. Мы останемся.

Скворцов. Это ответ… Вопросов нет.

Подошёл к балкону, смотрит на город. Молчит. Лариса медлит, подходит к нему.

Лариса. Ты думаешь, мне одной по ночам легко? Гадать, что ты там сейчас делаешь, с кем ты? Думаешь, мне нравится, что ты там, а я здесь? Я знала, что это всё плохо кончится. Я всё ждала, ты меня услышишь…

Скворцов. Не смогу я здесь жить… Не хочу! Отец умрёт – его положат рядом с дедом, я умру – лягу рядом с отцом. Всё!

Лариса. Останься хотя бы на день, хотя бы одну ночь… побудь со мной…

Прижимается к нему. Скворцов неподвижен.

Коля, и что дальше будет? Ты теперь… бросишь нас?

Скворцов молчит.

Раньше ты прилетал на все выходные… теперь тебя не вытащишь… Останься…

Скворцов. Ларка, мне тяжело там одному. Но здесь мне тяжелее. Думаешь, мне не хочется, чтоб ты рядом была, чтобы с сыном можно было поговорить… Он чужой стал… И ты какая-то… чужая…

Лариса. Я чувствовала, что-то происходит. У тебя кто-то есть?

Скворцов молчит.

Что ты молчишь? Есть? (Кричит.) Есть?

Скворцов. Нет.

Лариса. Я тебя прошу, прошу тебя – останься. Одну ночь у тебя прошу! Я пока ещё жена.

Скворцов. Там дела, люди.

Лариса. Люди? А мы кто? Я твоя жена, Коля…

Скворцов. Если ты жена, приезжайте ко мне, живите со мной, уважайте мою жизнь тоже. Сейчас такое время – надо быть вместе. Понимаешь? Я иногда лежу один ночью и думаю: «А если большая война начнётся? Я тут – они там…» И такой сон мне недавно приснился… сижу у телевизора, на экране – руины… и этот ведущий – забыл, как его… ну змей такой, с такой улыбочкой – сообщает: «Мы сейчас наблюдаем с вами, что осталось от Лондона после удара российских стратегических сил возмездия…» А я сижу на диване и думаю: «Ты чего, гад, радуешься? Мои же там!» Такой вот сон… аж прошиб… А если вдруг оно так и будет, как я вас там защитить могу?.. Теперь вот ещё и ребёнок…

Лариса. А Карина? Захочет ли она? Здесь же спокойнее.

Скворцов. А у нас люди не живут, что ли? Детей не рожают?.. У тебя там дом, квартиры… Отдадим им наш дом. Я всё им отдам… Хочешь, переедем в Москву? Пойдёшь играть в какой-нибудь театр… Ты же раньше страдала, что превратилась в лондонскую домохозяйку. Давай! Я проплачу. В любой театр, какой ты скажешь!

Звонок в дверь.

Лариса. О господи, это Долорес.

Скворцов. Ну ладно, иди… Приведи Витьку сюда… И эту мать-одиночку.

Лариса судорожно прижимается к нему. Целует его, плачет.

Лариса. Коленька! Родной… родной… Не говори так больше никогда. Я тебе не чужая… Как ты мог такое сказать?! Я твоя…

Скворцов. Ты моя, моя. Я знаю… Иди.

Лариса, вытирая слёзы, уходит. Появляется Долорес. По-прежнему – в костюме казака, на каблуках, с женской сумкой. В руках большой пакет.

Долорес. Вы уже ходите?

Скворцов. А ты думал, я на инвалидность подавать буду?

Долорес. Вы великий человек. Отец сказал, обычно восстановление занимает сутки. Вы действительно подготовлены.

Скворцов. Долорес, что там было в полиции? Мне доложили, вроде до парламента дело дошло…

Долорес. Парламентарий Маартен дружит с отцом. Они написали поручительство, что вы не представляете угрозы для общественной безопасности Нидерландов и у вас не было умысла причинить вреда их гражданам и гостям. Также они подтвердили, что вы не руководствовались мотивами гомофобии, когда пытались нарушить общественный порядок.

Скворцов. А я нарушил?

Долорес. Я полицейским сразу сказал, что это был перформанс, но только, как говорят французы, в стиле «новель а ля рюс»…

Скворцов. Переведи.

Долорес. В новом русском стиле – немножечко агрессивно. Они привязались к сабле, но отец сказал, что вы исполняли «Танец с саблями». Смешно, правда?

Скворцов. Что смешного? Не понял…

Долорес. Композитор Хачатурян, «Танец с саблями» из балета «Гаянэ». Полицейские сказали, что балета «Гаянэ» они не видели, отец сказал, что это его вина, он обязательно подготовит «Танец с саблями» для новой программы своего оркестра и пригласит их. Саблю, они мне сказали, вернут только после прайда. Завтра заберу… Но всё это уже неважно. Главное, что вы на свободе. Viva la libertad!

Скворцов. Переведи.

Долорес. Да здравствует свобода. По-испански свобода – libertad.

Достаёт из пакета одежду.

Итак, что мы имеем в результате. Я всё-таки рискнул и взял Риккардо Тиши, но не волнуйтесь (указав на пакет), тут ещё есть из чего выбрать.

Скворцов. Долорес, оставь это всё. Сколько я тебе должен?

Долорес. Не надо денег. Пожалуйста.

Скворцов. Ну я что, студента буду обирать?

Долорес. Не беспокойтесь, деньги у меня есть. Вот здесь джинсы, это рубашки… Пожалуйста, попробуйте Риккардо, померяйте.

Скворцов. Потом померю.

Долорес. Ну я прошу вас. Мне самому интересно. Бурку давайте сюда.

Скворцов скидывает ему на руки бурку, с трудом натягивает джинсы.

Скворцов. Не узковаты панталонес?

Долорес. На мой вкус нет.

Скворцов. Если мы будем ориентироваться на твой вкус, Долорес, Лариса Прохоровна, супруга моя, может ответный удар нанести. Жёны не любят, когда мужик рядом селезнем ходит. Не тесноваты панталонес?

Долорес. Умоляю… Вы не видите себя со стороны. Пойдёмте к зеркалу… А вон в стекле всё отражается. Посмотрите…

Скворцов подходит к окну, смотрит на своё отражение.

Долорес. Вы как будто парите над городом… Как красиво!.. Вам никто не говорил, что вы вылитый Марлон Брандо?

Скворцов. Долорес, возьми себя в руки. Что наверх?

Долорес. Чтобы вас успокоить, рубашку я предлагаю от Армани. Он всё уравновесит. Я вас уже по-другому не вижу.

Протягивает Скворцову рубашку.