Валентин Катаев - Том 7. Пьесы Страница 12

Тоня. Ухожу я, Флавий.

Флавий. Куда ж ты уходишь?

Тоня. На работу. В деревню.

Флавий. Новое дело! Вдруг ни с того ни с сего загорелось работать в деревне. Почему же это?

Тоня. Не спрашивай меня, Флавий. Мне очень тяжело. Так надо. Прощай, Флавий.

Флавий. Э, нет! Погоди. Ты мне толком все расскажи. Что-нибудь случилось?

Тоня. Да… Нет… Ничего не случилось. Ну… прощай.

Флавий. Кузнецова! Ты мне баки не крути. Говори прямо: что у вас тут случилось?

Тоня. Ничего.

Флавий. Ах, ничего?

Тоня. Ничего. Не знаю.

Пауза.

Во время паузы на свою половину входит с узлом заплаканная Людмила.

Людмила (сдерживая рыдания и сморкаясь). Бабушку и дедушку забыла… (Лезет снимать портреты, снимает их и потом по ходу сцены начинает прислушиваться к усиливающимся голосам Флавия и Тони, подходит к перегородке.)

Флавий. Ты не знаешь? Так я знаю. Ваську любишь? А ну-ка, посмотри мне в глаза.

Тоня. Люблю.

Флавий. Васька тебя любит? Посмотри в глаза.

Тоня. Любит.

Флавий. Так что ж ты мне голову морочишь и разводишь тут психологические драмы? Любите друг друга — в чем дело? Так сыпьте в загс, и нечего в деревню ездить.

Тоня. А как же Абрам?

Флавий. Думать надо было раньше…

Тоня. Я думала… Мы думали… Сходство характеров… Рабочий контакт… Общая… политическая платформа. (Всхлипывает.) И вот… и вот… (Сквозь рыдания.) Нет, нет, товарищ Абрам этого не перенесет. Пойми, товарищ Людмила этого не перенесет. Пойми, Флавий, мы не можем строить свое счастье на несчастье других товарищей… (Рыдает.)

Людмила заглядывет в комнату и вдруг роняет на пол портреты бабушки и дедушки, стоит с узлом в руках, ревет и хочет бежать.

Флавий (к ней). Куда?

Людмила (остановилась, колеблется; потом бежит к плачущей над узлом Тоне и обнимает ее. Говорит сквозь слезы). Ой, Тонечка, ой, мое солнышко…

Тоня. Товарищ Людмила…

Людмила. Кошечка моя, я же все слышала… Не надо же, честное слово, плакать… Бери себе Ваську, только, ради бога, не расстраивайся, потому что мне все равно, а без Абрамчика… не жизнь…

Обе рыдают над узлами счастливыми слезами.

Тоня. Милочка, деточка, сестричка…

Флавий (утешая их). Ну вот, по-ошли теперь реветь. Эх, вы, обезьяны мои дорогие! А впрочем, это иногда помогает… Плачьте! Валяйте!

За сценой крики, звон, страшный шум, галдеж, падение велосипеда, скандал.

Тоня. Что, что случилось?

Людмила. А-а… Что такое? Пожар?

Флавий. Успокойтесь, девочки. Ничего страшного. Это два наших петуха — черный и белый — устраивают свои маленькие семейные делишки.

Вваливаются неумело дерущиеся Вася и Абрам, причем Вася фехтует шпагой, а Абрам — шашкой в ножнах, пытаясь ее обнажить. За ними, галдя больше всех, Емельян.

Емельян (неуклюже бегая вокруг фехтующих). Куда? Куда? Стоп! Легче, легче! С ума посходили, честное слово! Музыкальный инструмент повредите… Васька… Абрамчик…

Вася. Где Тонька, говорю?

Абрам. Куда Людмилку девал?

Вася. А тебе какое дело?

Абрам. А тебе какое дело?

Вася. Мелкий хозяйчик!

Абрам. Пустите меня! Я ему сейчас голову оторву!

Вытаскивает из ножен шашку. Она оказывается со сломанным клинком — торчит только кусочек. Вася подается назад и опрокидывает ширму. За ширмой группа: Тоня, Людмила и Флавий. Общее замешательство. Оцепенение.

Вася. Тонька! Людмилка!

Абрам. Людмилка! Тонька!

Не знают, что делать и как себя вести.

Вася. Флавий!

Абрам. Флавий!

Флавий. Красота! Тонька, Людмилка, что вы на это скажете? Два сухих идиота фехтуются на музыкальных инструментах. Картина, достойная кисти Айвазовского.

Абрам (лживо радуясь). Кузнецова, ты еще не в деревне? (Хочет броситься к ней.)

Тоня останавливает Абрама величественным справедливым жестом и показывает на Людмилу.

Вася (лживо). Людмилочка, ты пришла? Я ужасно рад!

Людмила копирует жест Тони по отношению Васи и Тони.

Абрам. В чем дело, Тонечка?

Флавий. Ребятишки! Без дураков! Не крутите вола, — все ясно, все понятно, все известно.

Емельян. И все проверено.

Флавий. Тонька, Ваську любишь?

Тоня. Люблю.

Флавий. Людмилочка, Абрамчика любишь?

Людмила. Люблю.

Абрам. Товарищи, это ж не этично? А? Или этично?

Флавий. Абрамчик, не будь чересчур умным попугаем. Ребятки, что же вы стоите?

Все всё поняли. Пауза.

Переженились все как угорелые, не подумав, а потом театр тут устраиваете, а мне за вас отдуваться. У меня, товарищи, другие обязанности. Ну!

Людмила бросается к Абрамчику, а Тоня к Васе.

Тоня. Васюк!

Людмила. Абрамчик, солнышко!

Вася. Тонька!

Абрам. Людмилочка!

Объятия.

Флавий (Емельяну). Поднимай якорь, браток. Не будешь ты здесь, как видно, ночевать. Катись!

Емельян. Может, экспромт сказать? Хотите?

Флавий. Катись, катись! Брысь…

Емельян. «И-эх! Сглодал меня, парня, город, не увижу родного месяца. Расстегну я пошире ворот, чтоб способнее было повеситься…» И-эх! Пропадает на глазах у всех самородок! Пойду в восемнадцатый номер ночевать. (Уходит.)

Флавий. Ладно. Авось не пропадет. (Поднимает с полу портреты бабушки и дедушки и отдает один портрет одной паре, другой — другой.) Ну-с, на основании брачного кодекса делите имущество. Получайте дедушку. Получайте бабушку.

Они берут.

Итак… кажется, все в порядке.

Вася (Абраму, юмористически). Котик, скажи своей кошечке «мяу».

Абрам (солнечно). Мяу!

Флавий. Ничего, ребятки. Любите друг друга, не валяйте дурака.

Голос из радио (перебивает Флавия). Алло! Алло! Спектакль окончен, слушайте последний номер нашей программы. Даю зрительный зал.

В зрительном зале зажигается свет.

Куплеты.

Все.

Любить, страдать и увлекатьсяНам всем, товарищи, дано!Так почему б не посмеятьсяНад тем, что кажется смешно?

Тоня и Вася.

В вопросах брака разбиратьсяДолжны мы тонко и умно,Но почему б не посмеятьсяНад тем, что кажется смешно?

Флавий.

Коль будет парень разлагаться,Курить табак и пить вино,Вот тут не будем мы смеяться,Затем, что это не смешно.

Людмила и Абрам.

Но если будет целоватьсяИ бегать к милой под окно,Так почему б не посмеятьсяНад тем, что кажется смешно?

Емельян (внезапно выезжает на сцену на велосипеде).

А мне без площади остатьсяСегодня ночью суждено.Прошу над этим не смеяться,Ведь это очень не смешно.

Все повторяют первый куплет.

Занавес.

1928

Миллион терзаний*

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Экипажев Анатолий Эсперович — весьма немолодой гражданин интеллигентной наружности, без службы.

Калерия, 35 лет, Агнесса, 20 лет, Михаил, 22 лет } его дети.

Шура Ключикова, 20 лет — кондуктор московского трамвая.

Ананасов Эжен — консультант по делам искусств, потрепанная личность в иностранных спортивных шароварах.

Парасюк Ваня — рабочий, студент Комакадемии.

Парасюк-отец — пожилой рабочий, мастер,

Парасюк-мать — пожилая женщина } его родители.

Парасюк-дедушка, бывший дворник, очень стар, смахивает на Льва Толстого.

Артамонова Ангина Павловна — соседка Экипажевых, дама.

1-й жилец, робкий.

2-й жилец, бурный.

Почтальон.

Действие происходит в 20-х годах, в Москве, в конце августа, в течение одного дня; первое и второе — в комнате Экипажева, третье — в квартире Парасюков.