Афанасий Салынский - Драмы и комедии Страница 16

Я н у ш к и н. Ну вот… все в порядке. А то знаешь, как бывает?.. Не сделаешь вовремя — потом уже поздно, ходишь вслепую. О чем вы тут?

Г р и г о р и й (совершенно искренне). Сам не знаю!

Я н у ш к и н. Отпуск у тебя большой?

Г р и г о р и й (радостно глядя на Елену). Месяц!

Я н у ш к и н. А на юг не собираешься?

Г р и г о р и й. Здесь, на Урале, не хуже. В лес буду ходить. На водной станции пропадать.

Я н у ш к и н. Этот… водный футбол? А дружок-то как, Блинов? Ты ему про меня…

Г р и г о р и й. Забросил! Обещал ускорить.

Я н у ш к и н. Спасибо, друг, спасибо. Именно — ускорить! Сейчас это для меня… (Вкладывая свой, особый смысл.) Утверждаться так утверждаться. (Улыбнулся.) Вон подчиненные некоторые как вымахали! Я-то, конечно, тоже пол-Европы прошел. Умеют они там жить… так сказать, безыдейно, зато со смаком. Пройдемся, потолкуем.

Уходит с  Г р и г о р и е м, который с неохотой оставляет Елену. Возвращается  Т а м а р а.

Т а м а р а. Встретила Метку.

Е л е н а. О, да вы сегодня в новой кофточке!

Т а м а р а. Дорогая Лена, в этой кофточке я хожу уже третий день.

Е л е н а, смущенная, входит в дом. Слышен шум мотоцикла. Тамара, услыхав, вспрыгнула на доски, смотрит. Е л е н а  выходит, в фартуке, с подойником в руке.

Е л е н а (обняв Тамару, шепчет ей взволнованно). Любите, любите, Томочка… и ничего не бойтесь! (Уходит.)

Появляется  О с м о л о в с к и й. Быстрый, стремительный, он почти бежит. На нем пропыленный комбинезон, простые кирзовые сапоги. Осмоловский без фуражки, черноволосый, кудлатый, смуглолицый. Увидел Тамару, на его озабоченном и усталом лице появилась улыбка.

О с м о л о в с к и й. Здравствуйте.

Т а м а р а. Добрый вечер, Сергей.

О с м о л о в с к и й. Янушкин дома?

Т а м а р а. Да, гостей принимает.

О с м о л о в с к и й (смотрит на Тамару). Я не видал вас целую неделю.

Т а м а р а. А знаете меня целых две недели.

О с м о л о в с к и й. Две недели? Мне кажется, мы познакомились давным-давно.

Т а м а р а (смеется). Почему же вы не появлялись?

О с м о л о в с к и й. Когда? Гибнут посевы. Сорняки… все глушат сорняки. Такие сорняки, хоть косилку пускай. Называется, сеяли по-мальцевски. Безотвальная вспашка. Обезьянничали без подготовки, без учета погоды. Лишь бы дать в область победную сводку.

Т а м а р а. Но вы же начальник полеводческой станции!

О с м о л о в с к и й. Сеял из-под палки. В консерваторы записали. Хочу теперь у главного новатора вырвать помощь.

Т а м а р а. Я не понимаю… Вы будете просить помощи у Семена Александровича?.. Чудесный человек! Простой, деловой умный…

О с м о л о в с к и й. А вы с ним поработайте. (Устало опускается на ступеньку веранды.) Мне нужны люди… Надо спасти посевы… Опыт спасти… Тамара, можно ковшик воды?

Тамара уходит в дом, выносит воду.

(Попил, льет воду на голову, освежает лицо.) Я давно не спал… Как бы на обратном пути не разбить мотоцикл. Вы собираетесь в колхоз? Проситесь в Боярку. Это рядом с нами.

Т а м а р а. Подумаю, туда ли. Мне надо к знающим людям. Я все растеряла, кроме диплома.

О с м о л о в с к и й. Проситесь в Боярку. Мне уже трудно не видеть вас.

Т а м а р а. О, это серьезный мотив. Только вряд ли я смогу указать это в своем заявлении…

О с м о л о в с к и й. Проситесь в Боярку!

Т а м а р а. Послушайте, Осмоловский, к своим двадцати пяти годам я могла бы уже раз десять уехать в Боярку! Да не так-то легко найти надежного спутника.

Возвращаются  Я н у ш к и н  и  Г р и г о р и й.

Я н у ш к и н. Изучение кадров… изучение и расстановка… (Остановился, увидев Осмоловского.) Еще его не хватало…

О с м о л о в с к и й. А, начальство! (Поднимается навстречу Янушкину.) Здравствуйте, Семен Александрович.

Я н у ш к и н. Добрый вечер, Сергей Васильевич, добрый вечер. Знакомьтесь, Григорий Иванович, это начальник районной полеводческой станции. А это мой фронтовой товарищ… друг… Депутат Верховного Совета.

Г р и г о р и й. Карпов.

О с м о л о в с к и й. Осмоловский.

Я н у ш к и н. Очень рад тебя видеть, Сергей Васильевич.

О с м о л о в с к и й. Извините, я не мог приехать раньше, встретиться в служебной обстановке.

Я н у ш к и н. Ничего, полезное с приятным. (Покосившись на Тамару, подмигнул Осмоловскому.) Все мы люди, все человеки.

О с м о л о в с к и й. Давайте к делу. Вы…

Я н у ш к и н (перебивая Осмоловского). Все будет, все будет. Григорий Иванович, извини, дорогой. Пойдем, Сергей Васильевич, пойдем в халупу. (Подталкивая Осмоловского.) Разберемся. Делу — время, потехе — час. Леночка!

Входит  Е л е н а.

Леночка, не оставляй без присмотра нашего гостя. А то тут видишь какая столичная красавица! Влюбится парень, а мы отвечай. Извините, Томик, извините, дорогая. (Вталкивает Осмоловского в дом и скрывается сам.)

Т а м а р а  смотрит на дверь, куда так ловко Янушкин увлек Осмоловского, переводит взгляд на Елену и, несколько растерянная, уходит.

Е л е н а. Семен Александрович нервничает… Район большой. Боится за урожай в колхозах. А в остальном ваши друзья счастливы. Да, счастливы. (Говорит это с тем большей определенностью, что сейчас она действительно счастлива.)

Г р и г о р и й. Это хорошо… Я, честно говоря, ехал сюда и думал: если все у нее… гм… если все у них там хорошо, буду только рад. Посмотрю на них и уеду спокойно… А если плохо…

Е л е н а. Что тогда?

Г р и г о р и й. Тогда? Стоит ли говорить… Ведь хорошо. Теперь мне остается только одно…

Е л е н а. Что?

Г р и г о р и й. Извиниться, что ли.

Е л е н а. Извиниться? За что? Перед кем?

Г р и г о р и й. Да нет, не извиниться, а как-то… так, чтобы вы не подумали… Лучше бы, конечно, этой темы не касаться… да уж, если начал… Письмо я вам однажды послал. Помните?

Е л е н а (ей трудно говорить неправду). Письмо? Когда вы его послали?

Г р и г о р и й. Не помните? Слушайте, Елена Осиповна… неужели это письмо не дошло?!

Е л е н а. Вы так волнуетесь… Это было важное письмо?

Г р и г о р и й. Очень важное, очень… Впрочем, понимаете, всякие там приветы… в сущности говоря, пустяковое письмо. Да абсолютно такое, знаете…

Е л е н а. Тогда я не понимаю: почему вы расстроились?

Г р и г о р и й. Я расстроился? Елена Осиповна, милая… а вы знаете, ведь я же в отпуске! И мне очень у вас хорошо! Хотите, я вам подарю книжку? Захватывающий роман! (Убегает в дом.)

Из дома выскакивает  Я н у ш к и н.

Я н у ш к и н. Мы там звоним, Леночка… насчет людей в колхоз… Что с этим… Карповым? Он промчался как полоумный. Что тут случилось?

Е л е н а. Ничего. Просто он честный человек.

Я н у ш к и н. Оттого, что я честный человек, я не прыгаю, как жеребенок, в чужих домах.

Е л е н а. Я сделала так, чтобы он чувствовал себя совсем свободно.

Я н у ш к и н. Свободно? Формулировка не из лучших.

Е л е н а. Я сказала ему, что не получала его письма… и вообще дала ему понять, что никогда не догадывалась о его чувствах.

Я н у ш к и н (соображая). Чудесно, чудесно. Благородно с твоей стороны. Теперь я смело могу его просить, чтобы он добил, добил это дело у Блинова! Все так делают, все. Нечего церемониться! И так неожиданности кругом… Мои шансы вырастут… вырастут… А шансы Осмоловского? Посмотрим еще, кто тут главный новатор. (Бежит к дому.)

Е л е н а. Семен!

Я н у ш к и н (с крыльца). Ах, да, да… Надо спасать посевы… спасать посевы.

Е л е н а. Семен, дело не в Осмоловском. Посевы ты обязан спасти.

Я н у ш к и н. Долг, честь! (Скрывается в доме.)

Из дома выходит  Г р и г о р и й  с книгой.

Г р и г о р и й. Вот! Как вам написать?

Е л е н а (еще озабоченная разговором с Янушкиным). Да пошутите, просто как-нибудь пошутите. Что ж тут скажешь всерьез?

Г р и г о р и й. Есть! Шутить так шутить. (Пишет, произнося вслух.) «Дорогая Елена Осиповна, будьте счастливы. С давней-давней любовью… Григорий Карпов».

Е л е н а. Спасибо.

Г р и г о р и й. А теперь пойдемте гулять. Покажите, что у вас тут вокруг. (Уходит с Еленой.)