Уильям Шекспир - Макбет Страница 18

— преданы ею во имя призрака власти и иллюзорного величия. Ее любовь направлена лишь на то, чтобы побудить Макбета к преступлению, и она сама признается, что разбила б голову собственному младенцу, лишь бы не нарушить преступной клятвы убить короля (I, 7).

Женщина, способная убить собственное дитя, — страшнее этого бесчеловечности не может быть. В трагедии это только слова, образ, вложенный в уста леди Макбет. Но она в самом деле способна убить самое дорогое: она отравляет душу Макбета и в миг, когда могла бы спасти его, подталкивает к бездне, в которую падает вместе с ним.

4

Макбет и его жена показывают, как ужасно зло, овладевающее человеческими душами. Но зло не всесильно. Если в одном отношении «Макбет» самая мрачная из великих трагедий Шекспира, то в другом — более обнадеживающая, чем «Гамлет», «Отелло» или «Король Лир». Ни в одной из них злу не противостоит так много людей, как в «Макбете», и нигде они не активны в такой мере, как здесь.

Против Макбета и его жены, поправших человечность, восстает все общество. С ними вступают в борьбу не одиночки, а вся страна. Враги Макбета сознают, что они ведут борьбу не только за династические интересы против короля-узурпатора, сколько за человечность вообще.

Драматический конфликт в «Макбете» особенно наглядно обнаруживает отличие Шекспира от последующей драмы, в которой ставились психологические и моральные проблемы. Там борьба замыкалась в кругу душевных и нравственных переживаний. У Шекспира эта борьба захватывает все общество.

Яснее всего мы видим это в эпизоде встречи Малькольма и Макдуфа (IV, 3). Некоторые буржуазные критики пытались преуменьшить значение данной сцены, ссылаясь на то, что диалог Малькольма и Макдуфа почти дословно заимствован из хроники Холиншеда. Это действительно так. Но довольно плоское морализаторство летописца обретает у Шекспира глубокое значение, ибо собственно здесь раскрывается социальный смысл моральной проблемы, стоявшей перед Макбетом.

Как известно читателю, Малькольм испытывает Макдуфа, возводя на себя напраслину и обвиняя во всевозможных пороках:

«Все то, что красит короля, —

Умеренность, отвага, справедливость,

Терпимость, благочестье, доброта,

Учтивость, милосердье, благородство —

Не свойственно мне вовсе. Но зато

Я — скопище пороков всевозможных.

Будь власть моею, выплеснул бы в ад

Я сладостное молоко согласья,

Мир на земле нарушил и раздорам

Ее обрек».

Когда после этого Малькольм говорит:

«Сознайтесь же, что не достоин править Такой, как я», —

Макдуф отвечает:

«Не то что править — жить» (IV, 3).

Речь идет не только о качествах монарха, но о человеке вообще. Пороки, перечисленные Малькольмом, многократно опаснее, когда они владеют человеком, в чьих руках сосредоточена вся власть, но они нетерпимы и в людях, не занимающих такого высокого положения.

Мы ощущаем здесь воинственность гуманизма Шекспира. Борьба, которую ведут против Макбета его враги, — это священная война за человечность. И у Малькольма, и у Макдуфа есть личные причины ненавидеть Макбета: у первого он убил отца и отнял трон, у второго убил жену, сына и отнял владения. Но они сражаются не из чувства мести, а движимые стремлением к справедливости.

Что значат страдания Макбета по сравнению со страданиями его жертв? Шекспир не хочет, чтобы за трагедией Макбета мы забывали о трагедии общества и народа. Макбет вдвойне виновен — и в том, что погубил себя, и в том, что несет гибель всем другим.

Трагедия проникнута пафосом борьбы за человечность в личных и общественных отношениях. Как было сказано, внешним поводом для написания ее послужило намерение труппы угодить королю. А Шекспир написал драму, проникнутую обличением кровавой узурпации и монархического произвола!

Ни в одной из великих трагедий победа справедливости над злом не является столь полной и реальной, как в «Макбете». Нет нужды доказывать, насколько неоправданным был оптимистический финал трагедии для шекспировского времени. Может быть, это тоже было уступкой автора преходящим обстоятельствам. Для нас в этом иной смысл — и он не оставался скрытым уже от современников Шекспира, — а именно, что нет и не может быть никакого оправдания стремлению человека возвыситься над другими посредством кровавых злодейств; никакое мнимое величие не в состоянии перекрыть того, что, действуя так, человек противопоставляет себя всему человечеству и приходит к полной нравственной гибели.

А. Аникст

ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ «МАКБЕТА»

Действующие лица. Макбет — шотландский король (царствовал 1040-1057).

Сержант. — В подлиннике sergeant: так в средние века назывались мелкие вассалы, не имевшие звания рыцарей и являвшиеся на военную службу на коне.

Геката — одно из мрачных божеств древнегреческой мифологии. Ее иногда изображали с тремя головами: лошадиной, песьей и львиной. В средневековых преданиях Геката превратилась в царицу ведьм.

Три ведьмы. — Во времена Шекспира по всей Англии пылали костры, на которых сжигали женщин, обвиненных в колдовстве. Книги, в которых существование ведьм отрицалось или подвергалось сомнению, изымались и публично сжигались на кострах. Однако Холиншед, английский историк XVI в., у которого Шекспир заимствовал общие контуры сюжета своей трагедии, полагал, что Макбету явились не «обычные» ведьмы. «То были, — пишет Холиншед, — три вещие сестры, то есть богини судьбы, или иные волшебные существа». В тексте шекспировской трагедии о ведьмах также говорится как о вещих сестрах. В древнескандинавских верованиях «вещими сестрами» назывались властвовавшие над судьбами людей три норны, соответствовавшие трем паркам древнегреческой мифологии.

Шотландские имена персонажей даны в форме, отступающей от их английского произношения и приближающейся к их подлинному звучанию в устах шотландцев. Те из них, которые состоят из двух элементов, имеют ударение на втором из них, например Макбет (Мак-Бет, то есть «сын Бета»), Макдуф (Мак-Дуф), Малькольм (Маль-Кольм) и т. д.

Кот мяукнул… Жаба укнула. — Согласно поверьям той эпохи, черный кот и жаба были неизменными спутниками ведьм; под обликом этих животных будто бы скрывались бесы.

Лагерь под Форресом. — Форрес, резиденция короля Дункана, находится между Файфом, где происходит битва, и Инвернесом, местопребыванием Макбета.

…как пушки, чей заряд удвоен… — обычный для Шекспира анахронизм: в XI в., к которому относится действие трагедии, пушек еще не было (порох был изобретен в XIV в.).

Тан — старинный шотландский титул, соответствующий английскому барону.

Беллона — богиня войны в древнегреческой мифологии.

…крысы без хвоста… — Согласно поверью той эпохи, ведьма могла превратиться в крысу, но только бесхвостую.

Зачем в чужое платье меня рядить? — Эти слова Макбет говорит в переносном смысле, но не исключена возможность и параллельного прямого смысла. В 1605 г., незадолго до написания «Макбета», подобная церемония была совершена над лицом, возведенным в сан лорда Скона, о чем Шекспир мог знать.

…сан принца Кемберлендского… — в старинной Шотландии — титул наследника престола.

О звезды, с неба не струите света… — Это обращение Макбета указывает не время этой сцены, а время воображаемого момента свершения убийства.

…нагой младенец… — неясное место в подлиннике, по-разному толкуемое комментаторами. Возможно, что тут пропущено что-то наборщиком (впервые трагедия была напечатана лишь в 1623 г., то есть через семь лет после смерти Шекспира). Можно предположить, что Шекспир имел здесь в виду аллегорический образ невинной жертвы.

…как у бедной кошки в поговорке… — Имеется в виду старинная английская пословица: «кошка любит рыбу, но боится лапки замочить».

Но разве зверь тебе твой план внушил? — Из этих слов леди Макбет ясно, что еще до появления ведьм Макбет замышлял убийство Дункана.

…рассудок — перегонным кубом. — Имеются в виду перегонные кубы алхимиков.

…мне приготовит питье. — В подлиннике posset — особый напиток, который имели обыкновение пить перед сном, — подогретое вино с молоком и пряностями.