Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга Страница 18

       Алексей выбегает вон.

Сенату и министрам, генералам,Чинам гражданским высшим и духовнымПрошу собраться для суда над ним.Как сына блудного отец, простил яИ яко самодержец повторилПрощение мое в Москве прилюдно.Но есть законы, коих даже солнцеНе может преступить, иначе мир,Поверженный, погрузится во тьму.

Сцена 5

Петропавловская крепость. В ночь с 25 на 26 июня 1718 года. Камера. Входят священнослужители. С постели, на которой лежал поперек, свесив ноги, приподнимается царевич Алексей.

             А л е к с е й        (не глядя ни на кого)Подите прочь! Вы предали меня,Против отца восстановивши с детства,За бороды держась и животы.Я ж поднят на дыбу; я вынес муки,Что хуже смерти. Нового позора,Как Кикин пред толпой на площади,Я не хочу! О, Господи, спаси!      (Падает, бездыханный.)

 Священнослужители поспешно уходят. Вносят свечи.

             А л е к с е йТри свечи. Умер я? Или решили,Что умер окаянный? Нет, дышуЕдва-едва, и от свечей мне легче.             (Встает на ноги.)И тени женщин на стене - трех странниц.Нет, здесь они. В последний мой приютКак вы вошли? Засовы крепки, стража...

В самом деле, перед царевичем являются три женщины.

             1-я  ж е н щ и н аРождением высоким счастлив не был.Чего искал ты в жизни, если небо,            Такое счастье даровав,            Не отвратило от забав,Бессмысленных для разума и сердца,            Погибельных из детства?

                  А л е к с е й            Что делать, коли я инакий                  Чем мой отец?

                2-я  ж е н щ и н а             Раздор в семье - то знаки,             Кому-то предстоит конец.             Раздор же в государстве шибче -             Несет ему погибель.

                  А л е к с е йРезон в том я, конечно, вижу ныне.     Но в этой каменной пустыне,     О, женщины, ужель нельзя            И пожалеть меня?

             1-я  ж е н щ и н аОн жаждет утешения и ласки,Не в силах вынесть и священства глас.

                 А л е к с е йЯ жду, уже без сил, что третья скажет,Последнею надеждою дыша.

           3-я  ж е н щ и н аНапрасно. Безотрадные виденьяМеня пугают, но молчать нельзя.Ты видишь, женщины нагие бродят,Поют и пляшут без стыда?

             А л е к с е й              (с ужасом)                                                 То ведьмы?Исходят плачем, словно пред Христом,Распятым на кресте, и тянут руки,Хватаясь за меня - спасти или убить?О, Боже милостивый, что же это?Любовь сих женщин тяжелей, чем гневОтцовский, праведный, могучий, к жизниВзывавший постоянно, но не к смерти.      (Распластывается на полу.)

АКТ  V

Сцена 1

Санкт-Петербург. Летний дворец. Май 1719 года. У закрытой двери в царские покои денщики и генерал Брюс.

           1-й  д е н щ и кКоторый день в печали пребывает;Не ест, не пьет, и видеть никогоНе хочет; да не может, точно силыОставили его совсем от горя.

                Б р ю сЯ понимаю, государь в печали;Мы все в печали. Время же, однако,Не терпит, я приехал, чтоб отбытьНа Аландский конгресс, где целый годВ баталиях словесных безуспешноПроводим дни; а лучше пушки вновьЗаговорят, чтоб мира нам достичь.

             2-й  д е н щ и кОн в думы погружен; в какие, трудноСказать, когда в молчаньи он стоитИль сидя, словно дремлет, вздохи шумноПорою поднимая, будто долгоИ вовсе не дышал...

             3-й  д е н щ и к                                    В печаль и раньшеЕго величество впадал, но послеС поспешностью великой брался вновьОн за дела, уверовав, что БогИ Правда - с ним, иначе что успел быСвершить один за краткий жизни срок.

               Б р ю с          (2-му денщику)Василий! Загляни. С делами можноИ подождать, пожалуй, но кручинаБезмерная ведь пагубна для жизни.

2-й денщик открывает дверь и останавливается в удивленьи.                   

               1-й  д е н щ и кПроделав черную работу сам,Наследника он ищет и не видит:Сын старший предал; младший взял и умер.

                 П е т р     (носится по комнате)То горе пережил, печаль во гневеМешая; точно зуб больной сам вырвалДа у себя же самого, поди;Хоть горе, а все легче, худших бедствийРоссии, может, минуть удалось.Но младший сын - безвинный, нежный ангел -С чем он явился в мир сей? Что унес?      (У двери, но словно никого не видя.)О, тайны гроба, что храните вы?Истлевшие останки, кости, череп -И больше ничего? А что душа -Всего лишь тень останков сих при свете?Ребенок, муж иль старец - все едино,Когда нет жизни, пусть душа бессмертна,Всего, как тень сей жизни, что была?И Бог - всего лишь темный облик мира?Иль светлый, исчезающий при свете?

                  Б р ю сО, государь! Какие мысли! Жаль,Нет времени мне вдуматься и вставитьМои раздумья на сей счет. Я прибылС конгресса в Аландах. ПереговорыСо смертью Карла и его министра...

                  П е т рДела потом. Дай мне придти в себя.Здоров я, видишь, но состав души,Прозрачный, чистый, помутнев, распался,Как в зеркале разбитом, - как собрать?

            1-й  д е н щ и к              (шепотом)Василий! Позови скорей царицу.

       Тот уходит.

                 П е т рНе склеить зеркала. А душу можно?Но должно душу живу сохранить,Иначе станешь злобствовать, как КикинИли Мазепа, - в злобе правды нет,Как в зеркале кривом или разбитом.А я бываю гневен - не со зла,Душой взыскуя правды и добра.

          Входит царица.

             Е к а т е р и н аПослушай, государь! Я больше слезНе лью, смотри же, их ты заморозилСвоей кручиной, как мороз крещенский.От слез в беспамятстве мне легче было;Теперь же смерзлись у виска, как иней,И стынет кровь от страха, уж не сына,Тебя теряю, значит, все в сей жизни.

                 П е т рВо гневе неугоден и в печали?И горевать мне, сына потеряв,Нельзя? Мороз крещенский по весне.

Входят князь Меншиков и Савва Лукич Рагузинский.

             М е н ш и к о вЗатворник вышел; грозно хмурит брови,А весел и здоров. Да здесь царица.

            Е к а т е р и н а         ( смахивая слезы)Я ухожу; мне слезы - в утешенье,А царь найдет в делах отдохновенье.                    (Уходит.)

                  П е т рА, Савва Лукич! Где пропал ты с Венус?Все лето прошлое прождал я встречиС богиней, а зима уж минула.

          Р а г у з и н с к и йПресветлый государь! Да ящик с ВенусДавно уж прибыл на брега Невы.Рекой и морем плыть, как вы велели,Мы не решились, опасаясь бури,Иль бедствий, мало ли каких, опасныхДля статуи, каких и в мире нет.А сушей через Вену не пустили -На нашу просьбу без досмотра ящикС бесценным грузом, названным, как есть,Ответили отказом с подозреньем...

             М е н ш и к о вИз-за царевича, конечно, это.

           Р а г у з и н с к и йПришлось нам ехать долгими путями,Да и зимой, когда дороги лучше.

                 П е т рНу, где же ящик с Венус? Здесь? СюдаНесите-ка! Трезини позовите.

  Все с оживлением выходят, кроме Брюса.