Александр Молчанов - Убийца. Пьесы Страница 23

ВЕНИК. Он же к нам на беседу приходил на прошлой неделе. Сахарок получил.

ЛЕОНИД. Видать, вино ему слаще нашего сахарка. Меня увидел, дружкам говорит – вот, дескать, смотрите, это мой друг. Такой дорогой друг. А я ему говорю – какой я тебе друг? Плюнул и пошел.

ВЕНИК. Слаб человек, а враг не дремлет. Бачина твоего жалеть надо, а не ругать.

ЛЕОНИД. Вениамин, вот ты вроде дело говоришь, а не дело. Не хочу я Бачина жалеть. Непутевый парень, взял на мать кредит, хотел мягкую мебель купить, да все деньги и пропил. Мать теперь отдает за него на двух работах. Ты Бачина жалеешь, а кто мать его пожалеет?

Из-под сруба выглядывает Татьяна. Она подзывает Веника. Веник втыкает топор в бревно, спрыгивает со сруба.

ВЕНИК. Чего случилось?

ТАТЬЯНА. У нас ребенок будет.

ВЕНИК (С ужасом). Лена беременная?

ТАТЬЯНА. При чем тут Лена? Веник, ты чем слушаешь? У нас с тобой ребенок будет. Я беременная!

ВЕНИК. Таня, прости, сам не знаю, что говорю. Но как…

ТАТЬЯНА. Как, вот так! Помнишь, тогда, после бани.

ВЕНИК (оглядывается). Тише, Таня, ты чего.

ТАТЬЯНА. Что тише? Тогда надо было тише. Сейчас уже поздно тише.

ВЕНИК. Таня, но ведь это же… это такое счастье. Я так тебя люблю.

ТАТЬЯНА. Я тоже…

ВЕНИК. Господи, Братец, спасибо тебе.

Веник обнимает Татьяну.

ТАТЬЯНА. Я так боюсь. Что с нами будет.

ВЕНИК. Братец поможет.

ЛЕОНИД. Вениамин! Подымись-ка сюда, пособи венец положить.

ВЕНИК. Иду! Бегу!

Веник лезет на сруб, Татьяна смотрит на него.

11.ИНТ. ЛЫЖНАЯ БАЗА. ДЕНЬ

Открывается окно, в него залезает Ольга. Она проходит по помещению, гладит рукой стол, подходит к портрету братца.

ОЛЬГА. Кто же ты такой?

Ольга берет стул и ставит перед портретом братца. Садится, закинув ногу на ногу.

ОЛЬГА. Я с тобой поговорить пришла. Ты не против? У меня есть вопросы. Прежде всего, я хочу понять, кто ты такой – святой или самозванец? Вот у нас в городе тысяч пять где-то народу. Из них, я слышала, уже семьсот человек вошли в твою секту… ну, или не знаю. Не секту. Братство. Раньше они все квасили, а теперь молятся с утра до вечера и работают. Вламывают. Рубят срубы, возят в Москву. КАМАЗы арендовали. К такой колонне ни менты, ни бандиты не сунутся. Трезвеники, все на машинах, дома себе строят у реки, целый квартал уже. Лесопилку говорят, покупают. Хорошо живут.

Пауза

Что же мне-то так плохо? Может, мне тоже к вам вступить? Принять трезвость, платочек на башку надеть, как Ленка вон.

Ольга встает, подходит к портрету братца. Опускается на колени.

ОЛЬГА. Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…

Ольга встает.

ОЛЬГА. Нет. Это несерьезно. Какой он мне отче? Отче мой теперь вон по выходным в лавке сидит, твоими портретами торгует. А ты какой-то неграмотный мужик.

Ольга идет к окну. Открывается дверь, включается свет. Входит Лена.

ЛЕНА. Что ты здесь делаешь?

ОЛЬГА. Помолиться зашла.

ЛЕНА. Че, серьезно?

Ольга молчит.

Лена подходит к Ольге.

ЛЕНА. Оля, уходи. Сейчас отец придет. Я не хочу, чтобы он тебя здесь застал.

ОЛЬГА. Ясно. Хорошо, нет проблем.

Ольга идет к двери. Входит Веник.

ВЕНИК. Оля, здравствуй. Ты на беседу?

ОЛЬГА. Нет.

Ольга проходит мимо Веника.

ВЕНИК. Лена, набери воды в чайники.

ЛЕНА. Да, папа.

Лена идет к двери. Выходит. Возвращается Ольга, подходит к Венику.

ОЛЬГА. Я хочу вступить… принять вашу веру. Только чтобы не на беседе. Не при всех.

ВЕНИК. Хорошо.

Веник подает Ольге записочку.

ВЕНИК. Пиши, я продиктую.

ОЛЬГА. Я знаю, что писать.

Ольга пишет, подает Венику записку. Тот поджигает ее, кладет перед портретом.

ВЕНИК. Теперь подними правую руку и говори: «Отрекаюсь от вина».

ОЛЬГА. Отрекаюсь от вина!

ВЕНИК. Это чтобы жизнь твоя была сладкая.

Веник кладет ей в рот кусочек сахара.

ВЕНИК. Это чтобы к тебе деньги шли.

Веник подает ей копеечку.

ВЕНИК. Теперь иди, помоги Лене.

ОЛЬГА. И все? А поцеловаться? Я же теперь в вашем братстве?

ВЕНИК (смущенно). Иди сюда, поцелуемся, сестра.

Ольга подходит к нему, целует его и держит крепко, не отпускает. Веник стряхивает ее с себя. В этот момент входит Лена. Она смотрит на Веника и Ольгу.

ВЕНИК. Ты что?

ОЛЬГА. Хоть на секунду еще раз…

Ольга бежит к двери.

ВЕНИК. Оля! Подожди!

Ольга останавливается, бросает монету.

ОЛЬГА. Заберите себе ваши богатства. Мне от вас больше ничего не надо.

Ольга уходит.

ВЕНИК (замечает Лену). Прибери.

Лена поднимает копеечку, подходит к пепельнице, в которой лежит полуобгоревшая записка Ольги. Берет ее, смотрит.

ЛЕНА. Смотри, что она написала!

Веник подходит, берет записку, читает. Сминает и убирает в карман.

ВЕНИК. Никому ни говори.

Веник уходит.

12. НАТ. ОБРЫВ. ВЕЧЕР.

Вороненок сидит на перевернутой лодке. Появляется Ольга.

ВОРОНЕНОК. Я уж думал, не придешь.

ОЛЬГА. Индюк тоже думал, да в суп попал. Принес?

Вороненок достает бутылку.

ОЛЬГА. Что это? Одеколон? Ты что, вообще?

ВОРОНЕНОК. А ты что думала? Кто мне водку продаст?

ОЛЬГА. А закусь?

Вороненок достает из-за пазухи огрызенную буханку хлеба.

ОЛЬГА. Обкусал-то все. Обслюнявил, фу.

ВОРОНЕНОК. Я тебя тут целый час ждал.

ОЛЬГА. Ты когда-нибудь пил одеколон?

ВОРОНЕНОК. Тыщу раз.

ОЛЬГА. Будет врать-то. И что, как его пьют?

Вороненок открывает одеколон, наливает в крышечку.

ВОРОНЕНОК. Давай, залпом. За маму.

ОЛЬГА. Не хочу за маму. За любовь.

Ольга берет крышечку и выпивает.

Морщится, хрипит, хватает буханку, закусывает, тут же выплевывает.

ОЛЬГА. Фу! Ну и гадость. И хлеб как будто тоже одеколоном пахнет.

Ольга подходит к реке, зачерпывает воду и споласкивает рот.

ОЛЬГА. Как вы только пьете эту дрянь?

ВОРОНЕНОК. Надо себя заставлять. Иди сюда.

ОЛЬГА. Зачем?

ВОРОНЕНОК. Увидишь.

Ольга подходит.

ВОРОНЕНОК. Садись рядом.

Ольга садится. Вороненок наливает одеколон в пробочку.

ВОРОНЕНОК. Твое здоровье.

Вороненок выпивает, занюхивает волосами Ольги.

ВОРОНЕНОК. Ох, хорошо пошла.

Он давится, его едва не рвет.

ОЛЬГА. Эй, только не на меня!

Вороненок справляется с тошнотой.

ВОРОНЕНОК. Нормально все.

ОЛЬГА. Покурить надо.

ВОРОНЕНОК. Рано. Покурим после второй.

ОЛЬГА. Слушай, ты можешь для меня доброе дело сделать?

ВОРОНЕНОК. Легко.

ОЛЬГА. Надо Веника наказать.

13. ИНТ. КВАРТИРА ВЕРЫ. ВЕЧЕР

Вера сидит за столом с журналистом Нахабиным.

ВЕРА. Я считаю, что духовные ценности в наше время приобретают особое значение и для развития человека и для развития всей страны.

НАХАБИН. Все это слова, к сожалению, Вера Владимировна. Я могу об этом написать статью, но вряд ли ее напечатают в нашей газете, к сожалению. Может быть, есть какой-то более конкретный сюжет?

ВЕРА. Вы, когда сюда ехали, видели храм на горе? Его издалека видно.

НАХАБИН. Да, видел. Но я так понимаю, он же не действующий?

ВЕРА. Да, сейчас там ПТУ. Но для студентов это здание неудобное. Их бы переселить куда-нибудь. А здание церкви восстановить. Попросить, чтобы прислали из области батюшку. Здесь до войны приход был.

НАХАБИН (подавшись вперед). Очень интересная идея. Но ведь восстановление церкви – это большие деньги. А где их взять? Неужто пожертвования?

ВЕРА. Конечно, можно попробовать собрать, но я сомневаюсь… У нас народ прижимистый. Нужно постараться выбить строчку в городском бюджете. Это я возьму на себя. В этом деле главное начать.

НАХАБИН. Согласен, Вера Владимировна. Да, это красиво может получиться. Я прямо вижу заголовок: «Успешная предпринимательница защищает духовные ценности». Нет, лучше – «восстанавливает духовные ценности». В общем, я подумаю, как лучше написать. А чем я могу вам помочь?

ВЕРА. Я слышала, вы дружите с Патриархом…

НАХАБИН. Не, не с Патриархом, куда мне.