Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы Страница 29

Эйнштейн (настойчиво). Вы помешались. Послушайте, вы помешались!

Доктор. Царь Соломон повелел мне сместить Мёбиуса и вместо него править миром. Я повиновалась. Я была врачом, а Мёбиус моим пациентом. Я могла делать с ним все, что хотела. Я давала ему снотворное много лет кряду и снимала фотокопии с откровений царя Соломона, пока в моих руках не оказалось все до последней странички.

Ньютон. Вы спятили! Окончательно и бесповоротно! Поймите же наконец! (Тихо.) Мы все спятили.

Доктор. Я действовала осторожно. Поначалу я завладела лишь несколькими открытиями, чтобы накопить необходимый капитал. Потом я основала гигантские предприятия, приобретала одну фабрику за другой и объединила это все в могущественный трест. Теперь я смогу наконец использовать систему всех возможных открытий, господа.

Мёбиус (настойчиво). Фройляйн доктор Матильда фон Цанд, вы больны. Никакого царя Соломона нет и в помине. Он никогда мне не являлся.

Доктор. Вы лжете.

Мёбиус. Я его выдумал, чтобы сохранить свои открытия в тайне.

Доктор. Вы отрекаетесь от него!

Мёбиус. Ну образумьтесь же. Поймите, что вы помешанная.

Доктор. Не больше вас.

Мёбиус. Значит, мне придется сообщить всему миру правду. Все эти годы вы обкрадывали меня. Без стыда и совести. И еще заставляли мою бедную жену платить там.

Доктор. Вы бессильны, Мёбиус. Даже если бы ваш голос и услышали, вам бы никто не поверил. Ибо в глазах общественности вы опасный сумасшедший. Вы же убийца.

Все трое начинают понимать, в какое положение они попали.

Мёбиус. Моника?

Эйнштейн. Ирена?

Ньютон. Доротея?

Доктор. Я лишь не упустила представившуюся возможность. Надо было обезопасить открытия Соломона и покарать вас за предательство. Я была вынуждена вас обезвредить и для этого подтолкнула вас к убийству. Я натравила на вас трех сиделок. Вашу реакцию я знала наперед. Вы были управляемы, как автоматы, и убивали, как палачи. (Мёбиус хочет на нее наброситься. Эйнштейн его удерживает.) Мёбиус, бросаться на меня так же бессмысленно, как бессмысленно было сжигать рукописи, которые уже в моих руках. (Мёбиус отворачивается.) Теперь вас отгораживают от мира не стены сумасшедшего дома. Эта вилла — сокровищница моего треста. В ней заключены трое физиков. Кроме них — и меня — никто в мире не обладает истинным знанием. И те, кто вас охраняет, вовсе не служители сумасшедшего дома: Сиверс — начальник моей заводской охраны. Вы укрылись в собственной тюрьме. Царь Соломон внушил вам свои мысли и действовал вашими руками, теперь же он уничтожит вас — моими руками.

Молчание. Фройляйн доктор говорит все это тихо и кротко.

Я же принимаю на себя его власть. И не боюсь. В моей клинике полно моих сумасшедших родственников, увешанных драгоценностями и орденами. Я — последний нормальный отпрыск нашего рода. Это конец. Я бесплодна. Мне осталась лишь любовь к ближнему. Но царь Соломон сжалился надо мной. Он, обладающий тысячью жен, избрал меня. И я буду могущественнее всех моих предков. Мой трест будет владеть миром, он захватит все страны и континенты, всю Солнечную систему и долетит до туманности Андромеды. Задача решена — не в пользу человечества, а в пользу горбатой старой девы. (Звонит в колокольчик.)

Справа входит Сиверс.

Сиверс. Что прикажете, босс?

Доктор. Идемте, Сиверс. Совет директоров ждет. Всемирный трест приступает к работе, производство начинается. (Вместе с Сиверсом выходит в дверь справа.)

Трое физиков остаются одни. Тишина.

Игра проиграна. Все молчат.

Ньютон. Это конец. (Садится на диван.)

Эйнштейн. Мир попал в руки сумасшедшей докторши из сумасшедшего дома. (Садится рядом с Ньютоном.)

Мёбиус. Все, до чего человек додумался, нельзя у него отнять. (Садится в кресло слева от дивана.)

Молчание. Все трое смотрят в одну точку перед собой. Потом начинают говорить и говорят совершенно спокойно и непринужденно, словно просто представляются публике.

Ньютон. Я — Ньютон. Сэр Исаак Ньютон. Родился четвертого января тысяча шестьсот сорок третьего года в Вулсторпе возле Грендхема. Я — президент королевского общества. Но из-за этого вовсе не надо вставать. Я написал «Математические начала натуральной философии». Мне принадлежат слова: я не придумываю гипотез. В экспериментальной оптике, теоретической механике и высшей математике у меня были значительные достижения, но вопрос о сущности всемирного тяготения я вынужден был оставить открытым. Были у меня и богословские труды: комментарии к пророку Даниилу и к Апокалипсису Иоанна. Я — Ньютон. Сэр Исаак Ньютон. Президент королевского общества. (Встает и уходит к себе в комнату.)

Эйнштейн. Я — Эйнштейн. Профессор Альберт Эйнштейн. Родился четырнадцатого марта тысяча восемьсот семьдесят девятого года в Ульме. В тысяча девятьсот втором году я работал экспертом патентного бюро в Берне. Там я создал свою теорию относительности, с которой началась новая физика. После этого меня избрали членом Прусской академии наук. Потом я стал эмигрантом. Потому что я еврей. Я открыл формулу E = mc2, то есть ключ к превращению массы в энергию. Я люблю людей и мою скрипку, но при моем содействии люди изготовили атомную бомбу. Я — Эйнштейн. Профессор Альберт Эйнштейн. Родился четырнадцатого марта тысяча восемьсот семьдесят девятого года в Ульме. (Встает и уходит в свою комнату. Вскоре слышатся звуки скрипки. Это Крейслер. «Муки любви».)

Мёбиус. Я — Соломон. Я — бедный царь Соломон. Некогда я был сказочно богат, мудр и богобоязнен. Моя власть сотрясала могущественные троны. Я был царем мира и справедливости. Но моя мудрость уничтожила мою богобоязненность, и, когда я перестал бояться Бога, моя мудрость уничтожила мое богатство. Ныне мертвы города, в которых я правил, и пусто царство, вверенное мне. Кругом лишь синеватое мерцание пустыни, и где-то там далеко вокруг маленькой желтой безымянной звезды кружится и кружится без цели и смысла радиоактивная Земля. Я — Соломон, я — Соломон, я — бедный царь Соломон. (Уходит в свою комнату.)

Гостиная пуста. Слышится только скрипка Эйнштейна.

Геркулес и Авгиевы конюшни

Посвящается Лотти к 4 сентября 1962 года

Действующие лица

Геркулес — национальный герой

Деянира — его возлюбленная

Полибий — его секретарь

Авгий — президент Элиды

Филей — его сын

Иола — его дочь

Камбиз — его батрак

Лихас — письмоносец

Тантал — директор цирка

Десять парламентариев

Двое рабочих сцены

Антракт после девятой картины.

Полибий выходит на авансцену.

Полибий. Дамы и господа, несомненно, вид этой сцены, символизирующей наш мир, может вызвать у вас легкую неприязнь. У меня только одно оправдание: другого драматургического решения просто не существует. Мы попытаемся рассказать вам историю, которую никто до нас не решался показать в театре, поскольку в ней, если можно так выразиться, борются два враждующих человеческих начала: потребность в чистоте и художественный инстинкт. И если мы все же отваживаемся на это рискованное предприятие и даже соорудили перед вами целый мир из нечистот, то лишь потому, что нас окрыляет вера в способность драматургического искусства преодолеть любую трудность. Вернее, почти любую: ибо воспроизвести остальные подвиги нашего национального героя невозможно, — как, например, изобразить проникших в колыбель к Геркулесу змей, которых младенец раз, раз и… (жестом изображает удушение) или, например, сцену, когда могучий младенец с такой силой тянет сосок богини Геры, что струя божественного молока разливается по всему небу, — событие космического масштаба, которому мы обязаны появлением Млечного Пути… Где возьмешь таких змей, такого младенца, такую грудь? Но вернемся к делу. Открывающийся вашему взору пейзаж из коровьего помета, или, выражаясь научно, весь этот мифический компост, — не что иное, как тот самый античный навоз, который скапливался в Элиде столетиями и уже давным-давно затопил всю страну. И пусть вас утешит хотя бы то, что если мы предлагаем вам навоз, так уж зато навоз — знаменитый! Дирекция пошла вам навстречу еще в одном пункте: для сцен, которые будут происходить в других, так сказать, более опрятных местах, она предоставила помост и даже снабдила его занавесом. Вот пожалуйста.