Франц Грильпарцер - Еврейка из Толедо Страница 3

Скажи хотя б спасибо господину За доброту его…

Ракель

(все еще обессиленная, обращаясь к королю)

Благодарю Тебя, сеньор, за помощь и защиту. Когда б я не была созданьем слабым, То эта голова,

(проводя рукой по шее)

что спасена Тобой от палача, и эта грудь Щитом бы стали для тебя надежным…

Король Красивый щит!..

Итак, ступайте с богом.

Но, Гарцеран…

(Тихо.)

Мне б очень не хотелось, Чтоб эта подопечная моя Вдруг стала жертвой шутки неуместной Иль дерзости…

Ракель (касаясь рукою лба)

Я не могу идти…

Король

(видя, что Гарцеран хочет предложить ей руку)

К чему рука? Пусть даст сестра ей руку. А ты, старик, присматривай за дочкой. Мир зол и грязен: береги свой клад.

Ракель и ее спутники, сопровождаемые Гарцераном,

уходят.

(Глядя ей вслед.) Шатается… Все существо ее - Встревоженное бурей море страха.

(Касается колена.) Так обняла она мои колена, Что я сейчас испытываю боль… Но диво ли? Мы презираем труса, И поделом. Но этот слабый пол Тогда всесилен лишь, когда он слаб. А вы со мною, адмирал, согласны?

Манрике Я думаю, высокий господин, Что сына моего вы наказали Скорее изощренно, чем сурово.

Король

Я? Наказал?

Манрике

Ему вы поручили Отребье это.,

Король Думается мне, Что вовсе не жестока эта кара. Увы, я сам плохой ценитель женщин (показывая на свиту),

Но эти господа — иного мненья. Однако прочь от этих смутных сцен! Пора к столу — все жаждут подкрепленья И, первый кубок вскинув в высоту, — Пусть каждый вспомнит про свою мечту! Так без чинов! Я приглашаю всех!

Придворные строятся по обе стороны короля Уходят.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Часть сада.

Справа павильон с балконом и дверью, к которой ведут ступеней. Входит Гарцеран.

Гарцеран

Итак, пока я, кажется, спасен. Девчонка — дура и мила собою. А раз любовь сама сплошная глупость, То дурочка в любви опасней умной. К тому ж неплохо было б заодно мне Восстановить доверье королевы. Дешевою интрижкою прикрыв Мою любовь святую к донье Кларе, Тихоне и молчальнице моей. Тот победил, кто обошел опасность.

Входит оруженосец короля.

Оруженосец Дон Гарцеран!

Гарцеран Роберто? Что случилось?

Оруженосец

Король велел мне заглянуть сюда: Узнать, не здесь ли вы и эти трое…

Гарцеран

А где ж нам быть еще? Ведь приказал он… Ах, понимаю! Он хотел проверить, Я с нею или нет… Так ты ответь, Что девушка осталась в павильоне, А я в саду. И он доволен будет.

Оруженосец Смотрите! Их величество…

Входит король.

Король

Ну, друг,

Ты здесь еще?

Гарцеран

Вы сами повелели, Чтоб только с наступленьем темноты…

Король

Мне кажется, что было бы разумней Их вывести еще при свете дня. Ведь ты не трус.

Гарцеран

Вы верите, надеюсь… Король

Я верю в то, что чтишь ты короля И не обидишь тех, к кому он добр. Поэтому идите тотчас… Кстати, Здорова ль подопечная твоя?

Гарцеран

Сначала были слезы без предела, Но, как известно, время — лучший врач. Как только первый миновал испуг, Вновь возвратились живость и веселье: Залюбовалась утварью роскошной, Затем дивилась на парчу обоев,

Оценивала занавесей шелк И, наконец, утешилась как будто.

Король

А что, она по дому не тоскует?

Гарцеран

И да и нет. Ответить не берусь: Ведь легкомыслие не любит грусти.

Король

А как она любезности встречает? Ведь, полагаю, ты не скуп на них.

Гарцеран

Совсем недурно, государь.

Король

Ты лжешь!.. А ведь по сути дела ты — счастливец! Паришь, как птица, средь родных зефиров И, ягоду заметив, к ней слетаешь, И не опустишь глаз под взором женским. А я — король. Слова мои страшат. Но сам бы я, наверно, оробел, Наедине с красоткою оставшись. Как приступать? Ты б просветил меня Ведь я же новичок, большой ребенок, Не искушенный в этаких делах. Со вздохов, что ли, начинать?

Гарцеран

Да что вы!

Нет, это устарело, государь!

Король

Тогда, быть может, делать томный в. юр, Как гусаку, ждать отклика гусыш:? Иль я неправ?.. Потом берется лютня, Поется на балконе серенада, Меж тем как бледноликая луна

Тебе в затылок смотрит, точно сводня. Во мгле шуршат дурманные цветы. И вот она- заветная минута: Отец иль брат, иль даже сам супруг Покинул дом, и верная дуэнья Знак подает: таинственное «тсс!..» И — в доме ты. Горячая рука Берет твою. Ведет по галереям, Которые темны, как склеп могильный, А бесконечность их растит желанье. И ты идешь, пока в лицо тебе Вдруг не пахнет пьянящий запах амбры И слабое мерцание сквозь щель Не возвестит заветной цели близость. Ты дверь открыл. Светла, в свечей сиянье, Она — на черном бархате тахты. И на руку, увитую камнями, Склонилась голова твоей желанной И золотые волосы ее… Нет! Черные, как смоль, — скажу я лучше! Черней, чем цвет вороньего крыла! Итак, как видишь, милый Гарцеран, Твой ученик не так уж непонятлив. И что мне в том, она христовой веры, Дочь мавра иль еврея? Все равно!

Гарцеран

Пожалуй, мавританки — грех не страшный. Зато еврейки…

Король

Экий привереда! Да я готов побиться об заклад, Что если б та девчонка в павильоне Тебя хотя бы взглядом подарила, Ты вспыхнул бы, как хворост от огня. Я сам не бог весть как люблю евреев, Но думаю, что в нравственных уродствах Того народа мы повинны сами. Мы им надели на ноги колодки, А их же обвиняем в хромоте!

К тому же есть какое-то величье В наследниках библейских пастухов. Мы дети новых лет, а их истоки Восходят к колыбели мирозданья, Когда господь еще как человек Один бродил по елисейским кущам И ангелы слетали к патриарху, А суд и право бог один вершил. О мир легенд, в котором столько правды, В котором Авель Каином убит И торжествует мудрая Ребекка, Иаков домогается Рахили… Да, кстати, как ту девушку зовут?

Гарцеран Не знаю, государь.

Король

Ну, бог с ней… Дале — Был Артаксеркс, который поднял посох Над головой жены своей Эсфири, Еврейки, что спасла родной народ. Вот так христианин и мусульманин — Суть все того же древа ответвленья, Корнями уходящего к евреям, Старейшему из всех земных племен. А мы-то все стремимся доказать, Что будто бы во всем их превосходим! И коль они, как некогда Исав, Себя лишили права первородства, То мы ведь ежедневно, ежечасно Грехами и проступками своими Спасителя безбожно распинаем. А те его распяли только раз… Ну что ж, идем! Нет, впрочем, ты останься. Проводишь их и дом их заприметишь. И, может быть, делами утомленный, Я к ним зайду однажды, и отрадно Мне будет видеть благодарность их. (Собирается уходить, но слышит шум в доме и останавливается.) Что там случилось?

Гарцеран

В доме шум. Видать, Они спешат тотчас же опровергнуть Твой благосклонный отзыв.

Король

Что за спор?

Из павильона выходит Исаак. Исаак

(обращаясь к тем, кто находится в павильоне) Вы рисковать хотите? Оставайтесь! Вы только что едва избегли смерти, А я хочу спастись.

Король

Что с ним? Спросите!

Гарцеран Скажи, почтенный, кто тебя обидел?

Исаак (Гарцерану) Ах, это вы, наш добрый попечитель! Моя Ракель помешана на вас. Вы нравитесь ей очень…

Король

Это что? Гарцеран

Не все ль равно?.. Ты лучше объясни мне: в чем причина, Из-за чего шумят там наверху?

Исаак

(вверх, к окну) Вот погодите! Я задам вам трепку!

(Гарцерану.) Вы сами утром видели, сеньор, Что с ней творилось: как она металась,

Как била в грудь себя, стенала долго В полубезумье. Что там говорить! Но лишь успел улечься первый страх, Как к ней вернулись прежние капризы: Смеется, пляшет, песенки поет И утвари касается запретной. Вы слышите, какой стоит там грохот? Висят у ней на поясе ключи — И вот она ко всем шкафам подходит, Которые у вас стоят вдоль стен, Распахивает их, а там висят Различные одежды и наряды: Плащ сатаны и ангельские крылья, Монарха бархат, нищего лохмотья И прочее…

Король (тихо Гарцерану) От масленицы прошлой. Исаак

Там выбрала она себе корону, Не золотую, нет, — из желтой жести: Я это сразу угадал по весу — Цена ей двадцать геллеров, не боле, — Надела платье, прицепила шлейф И говорит: «Теперь я королева!»

(К окну.) Вот дурочка какая! А потом, Сняв со стены… портрет… портрет монарха (Да сохранит для нас его господь), Она к своей груди его прижала И назвала супругом.

Король, взволнованный, направляется к павильону.

Гарцеран Господин! Исаак (оторопев)

О, горе мне!

Король (со ступенек, спокойно)

Я сам не прочь взглянуть. К тому же скоро вам пора домой, Терять ли драгоценные минуты? Пойдем, старик! Опасно одному мне Идти незащищенному туда.