Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы Страница 31

Тьма. Грохот. Тишина.

Полибий, хромая, выходит из-за помоста.

Он потирает зад, левая рука его — в гипсе.

Полибий (задыхаясь). Он всегда славился своей вспыльчивостью и сейчас еще знаменит этим. Он столкнул меня вместе со свиньей с Олимпа. Мы упали в лес у подножия горы, а потом он и сам скатился вниз, вместе с верхушкой скалы. (Вытаскивает из-за шиворота сосульку.) Сосулька! (Швыряет ее в оркестр.) К счастью, громадные скалы милостиво меня миновали, зато Геркулес свалился прямо на меня. Он остался невредим. В общем, из нас троих ему больше всех повезло. А я лежал между свиньей и национальным героем. Ладно, хватит об этом. Я бы уже давным-давно бросил эту службу. Но секретарю без диплома (и в Афинах, и в Родосе я завалился на экзаменах) трудно найти место, а кроме того, национальный герой мне уже два месяца задерживает зарплату. Но даже самые страшные вспышки гнева смягчает его…

Деянира (за сценой). Геркулес!

Полибий. …слава… Это Деянира, его возлюбленная. Фантастическая женщина — что за фигура, что за ум! О ней можно рассказывать чудеса!

Геркулес высовывает голову за край занавеса.

Геркулес. Полибий, ты слышишь этот дивной красоты голос, напоминающий серебристый звон колокольчика? Ну, разве она не совершенство? Ее фигура, походка… А звук ее голоса, когда она смеется, поет, читает стихи или произносит мое имя… А как она танцует!.. (Вновь исчезает за занавесом.)

Полибий. Какая прекрасная пара, как дополняют они друг друга! Геркулес — геройская натура, он груб и простодушен, а она изящна и очень тонко чувствует оттенки. Ради нее он совершает самые необыкновенные подвиги, каких требует его ремесло, ибо в ней, по его мнению, воплощен греческий дух, для нее он и очищает свою родину от скверны. Деяниру это иногда даже беспокоит. «Я знаю», — сказала она мне как-то.

Справа появляется Деянира с большой чашей в руках.

Деянира. Я знаю, что нас с Геркулесом считают идеальной греческой парой. Мы и на самом деле очень любим друг друга. Но с тех пор, как у меня эта чаша с черной кровью, я просто боюсь выходить за него замуж.

Полибий. Чаша с черной кровью?

Деянира (с чашей в руках садится на край помоста). Когда мы добрались до реки Эвен, меня пытался похитить кентавр Несс. Геркулес подстрелил его отравленной стрелой. Перед смертью кентавр посоветовал мне собрать его кровь в чашу и пропитать ею сорочку Геркулеса, тогда, мол, он мне останется навсегда верен. А я этого еще не сделала. Он ненавидит сорочки и почти всегда ходит голый, если не надевает львиную шкуру. Пока мы еще свободны. Но когда-нибудь придется обвенчаться. Тогда я буду бояться его потерять, и он будет носить рубашку, потому что с годами станет мерзнуть. Тогда вот я и пропитаю его рубашку черной кровью кентавра. (С чашей в руках уходит направо.)

Полибий. Вот вам и Деянира. Что же касается царя Авгия, чья дерзость сыграла решающую роль в жизни нашей героической пары, — то он представится вам лично. Итак, выход Авгия. (Уходит налево.)

Слева появляется Авгий. Он в сапогах. Быстрым взглядом окидывает помост, потом выходит к публике.

Авгий. Сперва кое-какие сведения о нашей Элиде. Она расположена в Греции чуть южней тридцать восьмой параллели, приблизительно на уровне Сицилии, а точнее — в западной части Пелопоннеса. Ее северная и южная границы проходят по рекам Пеней и Алфей, на западе она омывается Ионическим морем, а на востоке граничит с Аркадией, — довольно безотрадным местом, вопреки тому, что о нем говорят. Почва у нас хорошо унавожена. Под навозом лежат молассы, а еще глубже — гнейс. Климат, если не считать частых проливных дождей, вполне приличный. Таковы же и обычаи. Зима, к сожалению, довольно суровая, а теплый горный ветер действует усыпляюще. Отсюда пословица: «Заспанный, как элидиец». Главный город, как и вся страна, называется Элида. А вот данные о поголовье скота — у нас восемьсот тысяч голов крупного рогатого скота и шестьсот тысяч свиней. Считая округленно. Кур несколько миллионов. Яиц… (Роется в карманах, достает яйцо, показывает.) Яйца у нас очень крупные, питательные и вкусные. Населения — двести тысяч. Тоже если округлить. Религия: умеренно дионисийская, но есть и общины, по старинке поклоняющиеся Аполлону. Политика либерально-патриархальная. Нам приходится лавировать между Афинским морским союзом, гегемонией Спарты и персидской мировой державой. О себе самом распространяться не буду. Сказать по правде, я даже и не царь, а всего-навсего президент Элиды. А точнее говоря, просто самый богатый из крестьян, а так как страна у нас крестьянская, то наиболее уважаемый и правит парламентом. Семейное положение — вдовец. Двое детей. Разрешите вам их представить.

Слева и справа выходят Филей и Иола. Филей неуклюже кланяется. Иола делает книксен. Оба несколько занавожены.

Филей — мой сын, восемнадцатилетний сорванец, и Иола — моя дочурка. Ей четырнадцать. Ладно, можете убираться.

Дети уходят.

Вот и вся моя личная жизнь. Что же касается пресловутого навоза, — он-то и стал предметом жарких дискуссий в нашем великом национальном собрании. Будьте добры, отодвиньте помост… итак, мы — в старинной ратуше элидийской крестьянской республики.

Помост отъезжает в глубину сцены и исчезает.

(Смущенно.) То есть я хотел сказать… Понимаете ли… Так как ратуша — как бы это выразиться? — уже давным-давно там, внизу, — одним словом, погребена под нашими агрономическими отбросами… Ну вот, пришлось поэтому перенести заседание Великого национального собрания в мою конюшню. Проще и удобнее.

Над серединой сцены висит веревка с коровьим колокольчиком. Десять парламентариев, вынырнув из навоза, окружают Авгия. Их видно лишь по пояс. Они похожи на огромных загаженных идолов. Вся сцена играется в очень медленном темпе.

Авгий звонит в колокольчик. Сначала вообще ничего не происходит.

Первый парламентарий. Воняет в нашей стране. Просто невыносимо.

Второй парламентарий. Кругом навоз. И больше ничего.

Третий парламентарий. В прошлом году хоть крыши были видны, теперь и они скрылись.

Четвертый парламентарий. Да. Сидим по горло в дерьме.

Все парламентарии. По горло.

Авгий (звонит в колокольчик). Тихо!

Молчание.

Пятый парламентарий. Но мы же сидим в дерьме!

Шестой парламентарий. По горло. И даже выше.

Седьмой парламентарий. Загажены.

Восьмой парламентарий. Насквозь провоняли.

Все парламентарии. Не продохнуть.

Авгий (звонит в колокольчик). Тихо!

Молчание.

Первый парламентарий. Хоть бы выкупаться… Но и в воде дерьмо.

Второй парламентарий. Ноги хоть бы вымыть.

Третий парламентарий. Лицо.

Четвертый парламентарий. Говорят, есть страны, где уровень навоза пониже.

Остальные парламентарии. Зато у нас он больно высок.

Авгий (звонит в колокольчик). Тихо!

Молчание.

Девятый парламентарий. Зато мы все здоровы.

Остальные парламентарии. Но по уши в дерьме.

Десятый парламентарий. Зато мы посещаем храм.

Остальные парламентарии. Но по уши в дерьме.

Девятый парламентарий. Зато мы древнейшая демократия Греции.

Остальные парламентарии. Но по уши в дерьме.

Десятый парламентарий. Самый свободный народ в мире.

Остальные парламентарии. Но по уши в дерьме.

Девятый парламентарий. Мы — самые древние из греков.

Остальные парламентарии. Но по уши в дерьме.

Авгий (звонит в колокольчик). Тихо!

Молчание.

Первый парламентарий. Нам необходимо ввести культуру, как в остальных частях Греции.

Второй парламентарий. Промышленность, туризм.

Третий парламентарий. Чистоту.

Четвертый парламентарий. Либо мы очистим страну от навоза, либо погрязнем в нем по уши.

Остальные парламентарии. По уши.

Авгий (звонит в колокольчик). Тихо!

Молчание.

Пятый парламентарий. Время не терпит.

Шестой парламентарий. Позор!

Седьмой парламентарий. Надо принять меры.