Андрей Платонов - Том 6. Дураки на периферии Страница 31

Пауза.

Жмяков (грустно). Товарищи, я люблю вас… Но любить вас — с моей стороны бестактно, и я скрывался под улыбкой… Ах жизнь, неужели ты вся прожита? Неужели ты серьезна и прекрасна, начиная с осени девятьсот семнадцатого года? Ах сволочь и гад! Зачем тебе жизнь, когда ты лишь сожалеешь, но не действуешь! Вперед, мерзавец! (Бросается в пространство).

Входит почтальон, в прежней порванной в клочья одежде.

Почтальон. Ты куда? Чего ты мечешься: ведь адрес потеряешь!

Жмяков. Да куда-то вперед, сам не знаю…

Почтальон. Ну вот видишь, а ты мечешься! Прими-ка местную срочную, задержанную на аппарате… Распишись на обратной расписке… Первый раз застаю я человека на одном и том же месте — и правильно! Раз есть почта и телеграф, люди должны жить неподвижно. Читай при мне — что там тебе сообщают — советский связист должен интересоваться смыслом продукции своего труда. А то, может, я хожу без смысла и растрачиваю зря основной капитал своего тела: ведь это ж — дефект!

Жмяков (читает). «Сего числа три фазы вашего завода введены в контакт с высоковольтной магистралью республики. Энергетический резерв страны распоряжении завода. Включайте нагрузку республиканское кольцо. Автоматический радиопульт выслали почтой две декады назад. Включайтесь на расстоянии. Инструкция при аппарате. Линейный инженер Брекчиус». Люблю я вас, Брекчиус! Почтальон, на сколько задержана эта телеграмма?

Почтальон (размышляя). Содержание довольно смысловое. Я доволен, что хожу… Да я полагаю, что суток на четверо депеша опоздала: у нас электричество в проволоке ослабело и аппараты Бодо перестали активничать.

Жмяков (задумчиво). Суток на четверо… Абраментов умер трое суток назад. На трое суток задержано включение. Трое лишних суток мы гнали генератор с перегревом и перегрели людей.

Почтальон. Выходит — так. От почты, братец ты мой, люди плачут, радуются и сразу помирают. Почта, телеграф — это слишком серьезное дело. Ты люби эту область!

Жмяков. Хорошо, буду любить. Где посылка в наш адрес?

Почтальон (засовывает руку в сумку, делает там в глубине несколько манипуляций, вынимает наружу небольшой специальный прибор — вовсе не похожий на радиоприемник, хотя тех же размеров, что радиоприемник; прибор начинает играть нежную музыку еще в руках почтальона; почтальон ставит его на стол, прибор играет). Вот она — ваша посылка; я думал, что это пустяк! Без адресата. А я люблю радионауку и технику и сделал себе приемник, чтоб мне была музыка, когда я нервничаю или когда мне скучно. Я уж пятый день хожу под марш.

Жмяков (хватая револьвер с земли, брошенный Девлетовым). Застрелю, негодяй! У нас люди умерли из-за тебя…

Почтальон (невинно). Теперь стрелять уж ни к чему… Сами виноваты: правили мне любовь к научно-техническим достижениям, пустили ходить в будущее, — вот я и стремлюсь!

Жмяков бросает револьвер, садится на пол и беззвучно плачет.

Чего ты нервничаешь? Аппарат твой цел. Я изучил его по инструкции и ничуть не испортил… (Манипулирует на аппарате).

Загорается вначале одна синяя лампа, затем две, затем три — и все горят ровным светом; внутри аппарата по-прежнему играет нежная музыка.

Ты думаешь — я попка?.. Ты думаешь — я просто себе гуща масс?.. Нисколько! Сейчас я тебе электричество по радио включил — только и всего. Нам понятно.

Жмяков встает, глядит на аппарат, на лампы, на циферблаты на нем. Пауза. Быстро входит Мешков.

Мешков. Владимир Петрович, на главном пульте падает нагрузка. Завод идет полным ходом. Я не растерялся, просто ужасаюсь.

Жмяков (указывая на прибор на столе). Вот теперь наш главный пульт. Нас включили в республиканское кольцо высокого напряжения. Останавливайте турбогенератор, тушите дизель, поставьте дежурного монтера на главный трансформатор республики.

Мешков. Слушаю, Владимир Петрович. Сейчас все налажу: я ведь теперь бодр — после смерти! Я ведь теперь счастлив! (Быстро и бодро уходит).

Вбегает Пужаков.

Пужаков. Владимир Петрович! Кто там прет таким ходом наш завод? Нам теперь силы девать некуда, раньше машины только шумели, а теперь они песни поют.

Жмяков. Мы попали в общепролетарское силовое кольцо и вот — мчимся!

Почтальон (Пужакову). А ты думал — мы остановимся?

Пужаков (почтальону). Прочь от меня, фабзаяц! Эх, Владимир Петрович, Владимир Петрович, ты бы хоть спел теперь что-нибудь.

Жмяков. Нет, Петр Митрофанович, я пел не от радости. Песня моя спета, и наступает жизнь.

Почтальон. Ну что ж — иди и существуй. Я вполне допускаю.

Жмяков (почтальону). Благодарю вас!

Почтальон. Неначем. Живи себе безвредно и героически, как я живу… Ну, затем до свиданья — пойду пользу делать. Эх, судьба — проблема! (Направляется к выходу).

Занавес

14 Красных избушек, или Герой нашего времени

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

1. Эдвард-Иоганн-Луи Хоз — ученый всемирного значения, председатель Комиссии Лиги Наций по разрешению мировой экономической и прочей загадки, 101 год

2. Интергом — спутница Хоза, 21 год

3. Приветствующий деятель — лет 45

4. Начальник станции

5. Уборняк Петр Поликарпович

6. Жовов Мечислав Евдокимович } писатели

7. Фушенко Геннадий Павлович

8. Суенита — председатель колхоза «14 Красных избушек» (19–20 лет)

9. Желдор — сторож

10. Вершков Филипп (колхозник в возрасте)

11. Концов Антон — лет 30 (говорит и действует с безошибочной четкостью)

12. Летчик

13. Секущева Ксеня — колхозница, 23 лет

14. Берданщик — колхозный сторож

15. Районный старичок

16. Гармалов — муж Суениты (демобилизованный красноармеец)

Грудные дети Суениты и Ксени

Несколько пассажиров с поезда дальнего следования

Действие происходит в 1932 году.

1-е действие

Фойе московского вокзала. Цветы, столики, транспаранты с приветственными надписями на иностранных языках. Несколько лозунгов по-русски. Один большой транспарант гласит: «За здорового советского старика! За культурную, еще более плодотворную старость!». Гудки далеких мчащихся паровозов. Звуки настраивающегося духового оркестра где-то на перроне. На сцене Начальник станции; он бдительно оглядывает помещение и переставляет цветы на столиках — для их лучшей эффектности. У дверей — ж. д. сторож.

Входит Приветствующий деятель.

Приветствующий деятель. Здравствуйте, товарищ. Когда прибывает поезд с границы?

Начальник станции. Экспресс «Могучая птица» должен прибыть через две минуты. По сведениям диспетчера, опаздывает на четыре минуты, но я думаю — механик нагонит.

Приветствующий деятель. Я с вами согласен: теперь в работе транспорта наступила должная четкость!

Долгий, далекий, разрываемый скоростью и встречным вихрем воздуха, жалобный свисток мчащегося паровоза.

Начальник станции (официально). Транссоветский экспресс «Могучая птица» Столбцы — Владивосток прибывает на первую платформу! В литерном люкс-вагоне следует господин Иоганн-Луи-Эдвард-Хоз, почетный член Стокгольмской академии, Председатель Комиссии по разрешению мировой экономической и прочей загадки при Лиге Наций. (Глядит на часы на своей руке). Опоздание: полминуты! Механик — товарищ Живаго!

Свисток паровоза — уже в пределах вокзала. Звук работающих тормозов. Остановка. Гул публики. Приветствия. Музыка-туш. Начальник станции, подтянувшись, уходит на перрон. Приветствующий деятель стоит в сосредоточенной позе.

В фойе входит Иоганн Хоз об руку с Интергом. У Интергом в руках маленький чемодан. Позади их являются два писателя: Уборняк и Жовов. Затем — начальник станции. Приветствующий деятель встречает Хоза. Представляется ему и его спутнице, говорит краткую фразу приветствия по-французски.

Хоз (раздраженно). Знаю, знаю… Ну конечно же, знаю! Я уже забыл, чего я только не знаю. Русский, индусский, мексиканский, еврейский, астрономию, психотехнику, гидравлику… Мне сто один год, а вы — мальчик (раздражаясь все более) — вы мальчик!!! — осмеливаетесь со мной говорить по-французски.

Приветствующий деятель. Простите. Спутница ваша также потрудилась над русским языком?