Михаил Веллер - Своими глазами (сборник) Страница 52

— Ты-ы?! — ошеломленно говорит мальчик, отступая.

Она входит в переднюю и голосом отличницы произносит:

— Дорогой Гоша. Поздравляю тебя с днем рождения. И желаю тебе стать великим музыкантом. Прости мой скромный подарок. — Вручает.

— А… спасибо… но я… — лепечет мальчик.

Въезжает старик:

— Заходите, Лера, — берет он ситуацию в свои руки. — Помоги раздеться даме, что же ты. Я имею в виду пальто.

Лера причесывается перед зеркалом, старик утаскивает мальчика.

— Молчи, идиот, — шипит он. — День рождения — у тебя. Это я ей еще тогда позвонил. Ну? Тебе второй глаз подбить?

В дверях Лера подает руку подошедшей негритянке:

— Валерия.

— Тринидад, — негритянка пожимает руку. — Очень приятно.

— А?.. Очень приятно…

— Тринидад — по-португальски значит троица. Нас родилось трое в один раз… соседи… нет, близнецы.

— А где же остальные? — светски и глупо смотрит Лера.

— Умерли, — любезно поясняет негритянка.

— Ой… простите… — пугается Лера.

— Уже давно, — утешает негритянка.

Все за столом — старик произносит тост:

— Сегодня нашему имениннику исполняется уже… гм… немало лет. Мужской возраст. Пришло время матереть! И я рад, что удалось приложить мужскую руку к этому знаменательному событию. Запомни — мир может лететь ко всем чертям, это его проблемы. Но мужчина должен всегда оставаться мужчиной. Слово его нерушимо. Его закон правит жизнью! Чего мы все тебе и желаем, чтоб понял и был таким.

Чокаются и пьют.

Оживление, еда, тосты наезжают один на другой.

— Я желаю тебе всегда такую хорошую компанию, как эта! — И негритянка целует его в губы.

Лера ревниво вспыхивает.

— Дорогой Гоша! — возглашает она. — Я очень рада быть на этом замечательном празднике в кругу твоих родных и желаю тебе достичь мировых высот в музыкальном искусстве и стать гордостью нашей страны! — И, самолюбиво глядя на негритянку, тоже целует его.

Старик стучит ножом по бутылке. Гоша встает, покачиваясь:

— Я благодарю всех… (проникновенно смотрит на каждого) что вы ко мне так… в общем… я постараюсь оправдать ваше доверие… спасибо!

Концертно кланяется, пьет до дна.

В комнате мальчика. Он сидит с девочкой, держа ее за руки.

— А кто эта… Тринидад?.. — спрашивает девочка.

— Приходит готовить, — подумав, отвечает мальчик.

— У вас есть прислуга? — удивленно-уважительно спрашивает она.

— Сейчас у многих есть. — Он небрежно пожимает плечами.

— А почему черная? — Она уязвлена его социальным повышением.

— Дешевле. А ты что, против дружбы народов?

Старик один за столом. Быстро высыпает содержимое сумочки негритянки. Просматривает документы: паспорт, студенческий.

Негритянка входит, смотрит печально:

— Я здесь учусь, — говорит она.

— Еще не научилась? — спрашивает он, делая двумя руками натягивающий на бедра жест. — Или — по научному обмену?

— Я учусь быть доктором… врач…

— А это — семинарская нагрузка? Производственная практика?

— Я не проститутка. Просто надо деньги. На билет домой.

— И я не вор! Просто надо деньги. Я уже дома. — Он гогочет.

Негритянка садится, он ласково треплет ее, наливает, в бокалы отсутствующих подростков бухает водки и дополняет шампанским:

— Молодые! Где вы там?

Стол опустошен, вечер кончается.

Девочка сидит осоловело, вдруг икает.

Мальчик отламывает шоколада, тянет в рот.

Старик бьет его по руке. — Девочка смотрит недоуменно.

— Я худею, — объясняет мальчик.

— Тебе пойдет, — заплетающимся языком соглашается она.

— Кофе с каплей коньячка, — старик разливает, ухмыляясь…

Выпив, девочка, шатаясь, уходит в туалет, шум воды из бачка.

— Женишься на ней? — строго спрашивает старик мальчика.

— Н-не знаю… — смущается он.

— Пора знать! Если нет — тащи в койку, готова. Если да — вези домой.

Мальчик, весь в новом, идет с девочкой по ночной улице.

— Ты прикинулся, — говорит она.

— Дядя подарил.

— О? Он кто у тебя?

— Пенсионер… — мальчик делает неопределенный жест.

— Богатый пенсионер? Это что-то новенькое.

— Ну… Он работал на Севере. В Магадане. Раньше много платили.

— А кем?

— Ну… вроде юриста.

Доходят до ее подъезда, она берется за ручку двери.

— Ты мог бы меня сегодня поцеловать! — говорит девочка насмешливо, показывает ему язык и убегает.

— Бабы… — мрачно говорит мальчик и неумело сплевывает.

Домашняя идиллия. Негритянка стирает в ванной, напевая.

Мальчик у себя делает уроки, гантели рядом на полу.

Старик в большой комнате, мурлыча под нос, чистит пистолет. Закончив и собрав, приступает к изготовлению разового глушителя: режет картон, клеит цилиндрики, колет дырочки, мерит к стволу.

— Выключай меня! — зовет он.

Мальчик, прийдя, выдергивает электрошнур кресла из розетки.

— ТТ, — пренебрежительно тянет он, глядя на пистолет.

— А сало русское едят, — хмыкает старик. — ТТ, — наставительно говорит он, — это знаменитый Браунинг № 2 образца 1903 года. — Вынимает обойму, выщелкивает патрон: — Сделанный под знаменитый маузеровский патрон 7,63 мм. — Вертит патрон: — В бутылочной гильзе мощный заряд пороха, обеспечивающий такую скорость удлиненной пули, что не держит никакой бронежилет. Понял, оружейник Просперо?

— А это что? — Мальчик указывает на глушитель и картонки.

— А это для тех, кто не любит лишнего шума, — говорит старик.

Негритянка развешивает на балконе белье.

Пиликанье скрипки мальчика. Резкий звонок в дверь.

— Погоди, — говорит старик мальчику, идущему к двери. Надевает на пистолет глушитель, прикрывает газетой в другой руке.

Звонок повторяется.

Старик едет за угол коридорчика.

Негритянка, войдя, с испугом смотрит на его лицо, пятится…

Еще звонок и стук в дверь.

— Открой, — тихо велит старик. — Не стой перед дверью, прижмись к стене.

Бледный мальчик, открыв дверь, отпрянул к стене.

В дверях стоит девочка с портфелем и смотрит удивленно.

— Ты почему школу опять пропустил? — строго спрашивает она. — Химоза грозит — не допустит тебя до экзамена. — Заходит. — А чего это у тебя такое лицо? — Озирается.

— З-з-здравствуй, — обретает дар речи мальчик.

— Я тебе уроки принесла. — Она по-хозяйски раздевается, влезает в тапочки из-под вешалки.

— Милости просим, — сияет радушием старик, въезжая.

— Я не помешаю? — с апломбом привлекательной особы интересуется девочка. — Мне показалось, что вы благотворно влияете на Гошу. В его возрасте нужна мужская рука.

— В его возрасте уже нужна женская рука, — щурится старик.

— А чем это у вас так вкусно пахнет? — нюхает она.

— Прошу к столу, — приглашает старик.

— Тушеный крокодил с черемшой, — мрачно бурчит мальчик.

Негритянка несет к столу огромную миску с каким-то диким рагу, уснащенном красными перцами.

— Это наша праздничная еда, — объявляет она. — Я кончала кулинарные курсы.

Старик нюхает — дыхание перехватило, вытирает слезы.

— Теперь ясно, почему после кулинарных курсов ты кончаешь медицинские, — замечает он. — Вы этим колонизаторов затравили?

Негритянка раскладывает по тарелкам.

— Я вообще-то не голодная, — робко говорит девочка. И, пока они едят (или пытаются есть), она, увиливая от угощения, щебечет:

— А вообще-то Вера Ивановна сегодня говорила тако-ое! Что сейчас распространен киднэпинг, и если кто пропускает больше двух дней, надо обязательно навещать и узнавать, все ли в порядке. Тем более что она тебе звонила — сама! — а у вас телефон не отвечает. У вас что, телефон сломался, или отключили за неуплату? Я тоже звонила! Столяров пошел к Лазарчуку, а я к тебе. Это сегодня во всех классах такую беседу проводили…

Старик задумывается, углубляясь в свои мысли, не слыша ее.

— Ты кому-нибудь что-нибудь про нас говорила? — вдруг перебивает он девочку.

Она осекается, передергивает плечиками:

— Я сказала, что у Гоши мама уехала, и он ухаживает за больным дядей. Ничего плохого!

— Ну-ка топай отсюда, деточка, быстренько, — вдруг говорит ей старик. — И запомни: ничего не видела, ничего не знаешь. Еще кому хоть слово пикнешь — пополам порву. Поняла?

Потрясенная, она ахает… срывается.

— Лера! — мальчик бросается следом.

— Стоять, — щерится старик, ловя его за руку.

Хлопает входная дверь — девочка выскочила.