Петер Хакс - Живописец короля Страница 7

Она выходит из дома.

БУШЕ

Во всем должен быть порядок. Победу полагается отпраздновать, а какой праздник без еды?

ФРАГОНАР

Вон там.

БУШЕ

Что?

ФРАГОНАР

Господин Лемегр.

БУШЕ

Где?

ФРАГОНАР

В кофейне.

БУШЕ

Исключено. (Втаскивает Фрагонара в комнату, сам смотрит в окно.)

Он выходит из кофейни на тротуар. Садится за свой стол, слева, в тени, с газетой. Старый развратный изверг, он просто ходил за газетой.

ФРАГОНАР

Значит, он будет завтракать?

БУШЕ (отходя от окна)

Это чудовищно. Вот уже четыре дня подряд он позволяет себе объедаться по утрам. Как может человек в столетнем возрасте предаваться подобным излишествам? Так злоупотреблять телесной пищей? Нет, к старости они становятся ненасытными. Таков-то, господин Фрагонар, француз восьмидесятых годов: неучтивый обжора.

О’Мерфи

БУШЕ

Не расстраивайтесь, мы все видели. У вас не было возможности что-нибудь нам принести.

О’МЕРФИ

Я принесла «Парижскую газету».

БУШЕ

Новые издевательства?

О’МЕРФИ

Нет, тут есть кое-что на первой странице. Господин Лемегр подарил ее мне, ему это неинтересно. (Читает вслух заголовки статей.) Добродетель — важнейшая краска в палитре истинного живописца. Автор — Грез.

БУШЕ

Оставьте нас в покое. Я присоединяюсь к мнению господина Лемегра. Мне это неинтересно.

О’МЕРФИ (читает вслух)

«Уважаемые господа, позвольте мне на страницах вашей газеты…»

БУШЕ

Вот эта фраза и есть вклад Греза в эстетику. Он грунтует на газетной бумаге.

О’МЕРФИ (читает вслух)

«…представить публике одно произведение живописи, которое мне чудесным образом удалось завершить».

БУШЕ

Вот оно. Его картины не нужно видеть, их следует читать.

О’МЕРФИ (читает)

«Картина называется «Жена увечного воина, или Супружеская благодарность». (От смеха не может дочитать до конца.)

БУШЕ

Не может быть!

Все трое хохочут.

О’МЕРФИ

Больше благоговения, господа! (Читает.) «Милостивые государи, вы встретитесь с произведением искусства, которое даже у меня, его создателя, вызывает изумление. Я не постигаю, каким образом человек, имея в своем распоряжении всего лишь немного растертого камня, может так оживить холст».

БУШЕ

Мы, конечно, никогда не отличались скромностью, малыш. Но до него нам далеко.

О’МЕРФИ (читает)

«Страдающий супруг, этот красноречивый и трогательный старец…»

БУШЕ

Прошу вас, ни слова больше.

О’МЕРФИ (читает)

«…эти обезображенные, слезящиеся глаза, эти седые волосы и увядшая плоть, особенно бесчисленные морщины в области шеи…»

БУШЕ

Вот прелесть — глаз не оторвешь.

О’МЕРФИ

«…заставляют вас позабыть о том, что прежде вы считали красотой».

БУШЕ

В самом деле, О’Мерфи, перестаньте. Это весело, но веселье такого рода утомляет.

О’МЕРФИ (читает)

«Кисто Буше, которого все забыли, была посвящена распутству. Кисто Давида, которого все забудут, служит страстям возмущения. Истинное искусство имеет лишь один язык: язык нравственности и сердца».

БУШЕ

Последнее утверждение явно вставил Дидро. Пустопорожняя фраза для болтунов, претендующих на глубокомыслие.

ФРАГОНАР

Вы должны принять все это всерьез.

БУШЕ

Принять всерьез? То, о чем пишут газеты?

ФРАГОНАР

То, о чем они не пишут.

БУШЕ

А о чем они не пишут?

ФРАГОНАР

О самой ужасной из всех мыслимых новостей. Я все еще не решаюсь ее сообщить; я хотел как можно позже отравить вам существование.

БУШЕ

Каким образом? Он собирается уничтожить Давида, это, что ли, прикажете принимать всерьез?

ФРАГОНАР

Он уже уничтожил Давида.

БУШЕ

О чем вы говорите?

ФРАГОНАР

Господин Грез одержал полную победу над французской живописью.

БУШЕ

И каким же образом?

ФРАГОНАР

Его величество будет присутствовать на вернисаже «Супружеской благодарности».

БУШЕ

Это проделки дьявола.

ФРАГОНАР

Это проделки госпожи Грез.

БУШЕ

Грез с Барбути на ножах.

ФРАГОНАР

Они помирились. Госпожа Грез подключила господина д’Азенкура, господин д’Азенкур подключил королевского интенданта. Король посетит ателье господина Греза и первым соблаговолит бросить взгляд на картину, дабы принять ее от лица всего света. Вы понимаете, что это значит?

БУШЕ

Он станет директором Академии? Да?

ФРАГОНАР

Да.

БУШЕ

Еще что?

ФРАГОНАР

И живописцем короля.

БУШЕ

Когда состоится осмотр?

ФРАГОНАР

Завтра утром.

О’МЕРФИ

И все же мы желали бы повторить наше приглашение, господин Фрагонар. Покорно просим завтра пожаловать к нам на завтрак.

БУШЕ

Я его ненавижу. Он разрушил все, что делает жизнь достойной жизни. Король с визитом у Греза, каково? Грез в фаворе у короля? Я его ненавижу, я уже говорил это? Я в бешенстве.

О’МЕРФИ

Верно, Буше, но кушать-то всем надо.

Действие третье

О’Мерфи

О’МЕРФИ

Вставайте же, господин Буше. В самом деле, вам давно пора вылезать из постели.

БУШЕ (из-за занавески)

Оставьте меня в покое, О’Мерфи, я размышляю.

О’МЕРФИ

О чем вы размышляете?

БУШЕ

Я думаю о смерти.

О’МЕРФИ

Делать вам нечего.

Буше в ночной сорочке.

БУШЕ

Я всегда считал дурным тоном призывать смерть. Но если взглянуть на жизнь как она есть — кислое вино, писанина в газетах, господин Грез, — приятно думать, что все это вдруг исчезнет.

О’МЕРФИ

Это получится само собой.

БУШЕ

Если бы в одно прекрасное утро я проснулся и обнаружил, что помер, мне бы сразу полегчало. Это все, чего я желаю.

О’МЕРФИ

Я вот что думаю, господин Буше: жизнь по сравнению с не-жизнью — все-таки совсем другое дело.

БУШЕ

Вы осознаете, что именно в эти минуты происходит в городе?

О’МЕРФИ

Грез становится живописцем короля.

БУШЕ

Неужто я дожил до моих лет, чтобы в конце жизни выслушивать от вас подобные вещи. Те гении, которых распинают в юности, часто не знают, какую им тем самым оказывают любезность. Эра цивилизации прошла. Начинается эра денежного мешка и бредовых фантазий. Грез становится живописцем короля — к чему тогда жить?

О’МЕРФИ

К тому, что мы пригласили на завтрак господина Фрагонара.

БУШЕ

Вот видите. У меня достаточно сил, чтобы выдержать самый тяжелый удар судьбы. Но гибель нации и прием гостей… Вам не кажется, что это перебор?

О’МЕРФИ (выглядывает в окно)

Он уже пришел.

БУШЕ

Сколько у него лишнего времени. Занимался бы он лучше своими ночными горшками.

О’МЕРФИ

Странно.

БУШЕ

Что странно? Что пришел Фрагонар?

О’МЕРФИ

Он беседует с господином Лемегром.

БУШЕ

Лемегр тоже появился?

О’МЕРФИ

Господин Лемегр сидит на скамье, а Фрагонар что-то ему говорит. Господин Лемегр встает, нет, он снова садится. Теперь Фрагонар его покидает.

БУШЕ

Что он делает?

О’МЕРФИ

Входит в дом. Что вы имели в виду, когда давеча сказали, что как раз он не заслужил таких страданий?

БУШЕ

Он не настолько хорош как живописец. Его причислили к моим подражателям.

О’МЕРФИ

Это его оскорбило. Ему хотелось бы думать, что его травили за его собственные пороки.

БУШЕ

Вероятно, и за них тоже. Что касается одаренности, то у него достаточно таланта, чтобы подвергнуться травле. Но эта претензия маленьких людей на страдания, подобные нашим, остается дерзостью. Да еще эта Дюбарри, боже правый! Вы не находите, что он становится несколько обременительным?

О’МЕРФИ

Я нахожу, что вы не только наивны, но и в немалой степени высокомерны.

БУШЕ

Вам угодно выносить суждение обо мне?

О’МЕРФИ

Да надели бы, что ли, халат, а то щеголяете в ночной сорочке.

БУШЕ

Милостивая государыня, я — живописец короля.

О’МЕРФИ

Милостивый государь, я — возлюбленная короля.

БУШЕ

И то правда.

Фрагонар.

Прошу простить мое вторжение, но у меня есть на то уважительная причина.

О’МЕРФИ

Нет, это Буше слишком поздно встал. Он размышлял.

ФРАГОНАР

О чем?

О’МЕРФИ

О смысле жизни.

ФРАГОНАР

Предоставьте это англичанам. Галлу не к лицу поза Гамлета.

БУШЕ

Что это? Шутка? Игра слов?