Бьернстьерне Мартиниус Бьернсон - Банкротство, En Fallit Страница 8

Тьельде (стучит по стакану). Господа!

(Все умолкают. Продолжают говорить только Фальбе и Якобсен. На них шикают.)

Господа! Прошу извинить хозяев, что обед так затянулся

Все (хором). Что вы! Что вы!

Тьельде. К сожалению, наш высокочтимый гость собирается через полчаса нас покинуть. Разрешите мне, прежде чем мы приступим к десерту, сказать несколько слов.

Господа! Сегодня мы имеем честь принимать у себя князя. Я повторяю — князя. Ибо, если справедливо утверждение, что деньги правят миром, — а оно справедливо, господа!..

Таможенный досмотрщик Прам (опершись руками о край стола у самой авансцены, заявляет торжественно и невозмутимо). Без сомнения!

Тьельде. ...наш гость — воистину князь! В нашем городе, господа, нет ни одного крупного предприятия, которое не было бы обязано своим существованием нашему досточтимому гостю, вернее его подписи.

Прам (Линду). Господин консул! Окажите мне честь. (Хочет чокнуться с ним.)

Многие. Тсс!

Тьельде. Да, господа! Его подпись необходима для любого начинания. Если вы хотите двинуть в ход какое-нибудь дело, вы должны заручиться подписью нашего гостя.

Прам. Подписью нашего гостя!

Тьельде. Так разве я не прав, называя его князем?

Тонкий голос (это голос Фальбе). Еще бы!

Тьельде. Господа! В теперешних обстоятельствах это имя снова призвано сыграть созидательную роль в жизни нашей страны. Я сказал бы, что в настоящий момент носитель этого имени — величайший благодетель Норвегии.

Прам. Благодетель!

Тьельде. Так выпьем за его здоровье, господа! Да процветает во веки веков его банкирский дом, да будет его имя бессмертным в памяти норвежцев! Да здравствует господин консул Линд!

Все. Да здравствует консул Линд!

(Все чокаются.)

Тьельде (Хамару, которого он довольно бесцеремонно вытаскивает из-за стола, в то время как все остальные приступают к еде). Где же салют?

Хамар (испуганно). Правда!

(Бежит к окну, возвращается обратно.)

У меня нет носового платка. Наверное, забыл в той комнате.

Тьельде. Возьми мой!

(Вынимает платок.)

На тебя ни в чем нельзя положиться. Прозевал салют! Болван!

(Хамар исступленно машет платком. Наконец гремит салют. Коммерсанты стоят группой, с десертными тарелочками в руках.)

Хольм. Пожалуй, пальба немного запоздала.

Кнутсон. Der Prosit, der kommt spat...[3]

Ринг. Однако, ничего не скажешь, момент весьма торжественный...

Xольм. Во всяком случае, весьма неожиданный.

Кнутсон. Под гром салютов нам представляют чело­века, которого обвели вокруг пальца!

Ринг. Да-а! Консул Тьельде умница, ничего не скажешь.

Тьельде (Линду). Господин консул, окажите нам честь, произнесите тост.

(Все почтительно умолкают.)

Консул Линд. Наш уважаемый хозяин в лестных словах произнес здравицу в мою честь. Но я хотел бы добавить, что большие капиталы на то нам и даны, чтобы мы поддерживали людей энергичных, умных, с размахом и предприимчивостью.

Прам (стоя в прежней позе). Благородные слова!

Линд. Я всего лишь распорядитель капиталов, порой весьма робкий и недальновидный.

Прам. Превосходно!

Линд. Зато кипучая деятельность господина Тьельде воистину достойна восхищения. Она зиждется на надежной основе. Пожалуй, в настоящий момент мне это виднее, чем кому бы то ни было.

(Все изумленно переглядываются.)

Вот почему я беру на себя смелость заявить, что эта деятельность служит интересам вашего города, округи, всей страны и, как всякая талантливая и энергичная деятельность, заслуживает поддержки. За процветание торгового дома Тьельде!

Все. За процветание торгового дома Тьельде!

(Хамар снова подает знак, снова гремит салют.)

Тьельде. Благодарю вас, господин консул. Я тронут до глубины души!

Линд. Я высказал лишь то, в чем глубоко убежден, господин консул!

Тьельде. Спасибо!

(Хамару.)

Ты с ума сошел — салютовать в честь хозяина? Болван!

Хамар. Но раз произносят тост...

Тьельде. Черт побери, ты просто...

Хамар (про себя). Нет, ей-богу, если еще раз...

Хольм. Значит ссуда — совершившийся факт?

Кнутсон. Именно. Fait accompli[4]. Эта здравица принесёт Тьельде сто тысяч специйдалеров — а может, и больше.

Ринг. Тьельде — умница! Я всегда это говорил.

(Фальбе почтительно чокается с Линдом. На авансцене появляются Якобсен и Кнудсен.)

Якобсен (сдержанно). Говорю вам, что это враки!

Кнудсен. Да погодите, милейший Якобсен, вы меня не поняли.

Якобсен (громко). Отлично все понял, но я знаю своего патрона.

Кнудсен. Да не кричите же так!

Якобсен (еще громче). А пусть их слушают Мне скрывать нечего.

Тьельде (почти одновременно с ним). Господин пастор просит слова!

Кнудсен. Тише! Пастор хочет говорить.

Якобсен (очень громко). Черт возьми, да неужто мне молчать, если какой-то проклятый...

Тьельде (тоном приказания). Слово имеет господин пастор.

Якобсен. Прошу прощения!

Пастор (довольно слабым голосом). Как духовный пастырь сего дома долгом своим почитаю исполнить приятную обязанность, благословив дары, которые, словно из рога изобилия, сыплются на нашего гостеприимного хозяина и его друзей. Да послужат эти дары во спасение нашей бессмертной души и ныне и присно и во веки веков

Прам. Аминь!

Пастор. Позвольте мне осушить бокал за милых чад нашего хозяина — за его прелестных дочерей, о счастье коих я ежедневно молю господа со времени их конфирмации! Незабвенное время, сближающее пастыря с семьей его духовных дочерей.

Прам. О да!

Пастор. Так пусть они и впредь пребудут в христианском смирении, в любви и благодарности к своим дражайшим родителям!

Все. За здоровье фрекен Вальборг и фрекен Сигне!

Хамар (со страхом). А как же салют?

Тьельде. Иди ты...

Хамар. Нет, ей-богу, если еще раз...

Тьельде (одновременно с ним). Благодарю вас, гос­подин пастор! Я, как и вы, тешу себя надеждой, что духовная связь между родителями и детьми в нашей семье...

Пастор. О, я всегда умиляюсь сердцем, лицезрея сей уютный очаг.

Тьельде. Окажите мне честь выпить со мной...

Пастор. Шампанское у вас отличное.

Линд (Хольму). Ваши слова весьма меня огорчают. Местные жители стольким обязаны Тьельде. Неужели они платят ему черной неблагодарностью?

Хольм (вполголоса). Видите ли, на него никогда нельзя до конца положиться.

Линд. В самом деле? А мне его очень расхваливали!

Хольм (прежним тоном). Вы меня не поняли. Я говорю о состоянии его дел...

Линд. Состояние дел? Но тогда это просто недоразумение! Знаете, толпа часто не понимает тех, кто возвышается над ней благодаря своей предприимчивости.

Хольм. Не подумайте, что я...

Линд (несколько принужденно). О нет, я далек от этой мысли. (Отходит от него.)

Якобсен (с которым Тьельде распил бокал вина). Господа!

Кнутсон (проходя, Хольму). Неужели этот мужлан получит слово? (Приблизившись к Линду.) Господин консул, окажите мне честь — выпейте со мной.

(Гости начинают громко разговаривать, точно желая показать, что не хотят слушать Якобсена.)

Якобсен (громовым голосом). Господа!

(Все умолкают.)

(Продолжает обычным голосом.)

Я человек простой, но дозвольте и мне сказать пару слов на этом торжественном собрании. Я пришел к консулу Тьельде сопливым нищим мальчонкой, но он вытащил меня из навоза...

(Смех.)

И теперь я... да то, что я теперь есть, господа. Поэтому, ежели кто может сказать о консуле Тьельде, так это я. Потому что я его знаю. И я знаю, что он честный человек!

Консул Линд (Тьельде). Устами младенцев и пьяных...

Тьельде (смеется) ...глаголет истина! Якобсен. Конечно, есть и такие, что болтают о нем невесть что. Что ж, может статься. Все мы не без греха. Но раз уж здесь собралось такое знатное общество, то я скажу, что все эти болтуны, черт бы их побрал, в подметки Тьельде не годятся!

(Смех.)

Тьельде. Ладно, ладно, довольно, Якобсен!

Якобсен. Нет, погодите, я еще не все сказал. По­тому что мы, господа, забыли еще один тост, хотя пили и ели за обе щеки.

(Смех. Фальбе хлопает в ладоши и кричит: «Браво!»)