Юлия Друнина - Полынь: Стихотворения и поэмы

Друнина Юлия Владимировна. Полынь: Стихотворения и поэмы

РАЗ — НАЯВУ И СОТНИ РАЗ — ВО СНЕ

В КАНУН ВОЙНЫ

В ночь на 22 июня 1941 года в гарнизонном клубе Бреста шла репетиция местной самодеятельности…

Брест в сорок первом.Ночь в разгаре лета.На сцене — самодеятельный хор.Потом: «Джультетта, о моя Джульетта!»—Вздымает руки молодой майор.

Да, репетиции сегодня затянулись,Но не беда: ведь завтра выходной.Спешат домой вдоль сладко спящих улицМайор Ромео с девочкой-женой.

Она и впрямь похожа на ДжульеттуИ, как Джульетта, страстно влюблена…

Брест в сорок первом.Ночь в разгаре лета.И тишина, такая тишина!

Летят последние минуты мира!Проходит час, лотом пройдет другой,И мрачная трагедия ШекспираПокажется забавною игрой…

«Я ушла из детства в грязную теплушку…»

Я ушла из детства в грязную теплушку,В эшелон пехоты, в санитарный взвод.Дальние разрывы слушал и не слушалКо всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,Потому что имя ближе, чем «Россия»,Не могла сыскать.

«Качается рожь несжатая…»

Качается рожь несжатая.Шагают бойцы по ней.Шагаем и мы — девчата,Похожие на парней.

Нет, это горят не хаты —То юность моя в огне…Идут по войне девчата,Похожие на парней.

«Только что пришла с передовой…»

Только что пришла с передовой.Мокрая, замерзшая и злая,А в землянке нету никого,И дымится печка, затухая.

Так устала — руки не поднять,Не до дров, — согреюсь под шинелью,Прилегла, но слышу, что опятьПо окопам нашим бьют шрапнелью.

Из землянки выбегаю в ночь,А навстречу мне рванулось пламя,Мне навстречу — те, кому помочьЯ должна спокойными руками.

И за то, что снова до утраСмерть ползти со мною будет рядом.Мимоходом — Молодец, сестра!—Крикнут мне товарищи в награду.

Да еще сияющий комбатРуки мне протянет после боя:— Старшина, родная, как я рад,Что опять осталась ты живою!

«Кто-то бредит…»

Кто-то бредит.Кто-то злобно стонет.Кто-то очень, очень мало жил.На мои замерзшие ладониГолову товарищ положил.

Так спокойны пыльные ресницы.А вокруг — нерусские края.Спи, земляк.Пускай тебе приснитсяГород наш и девушка твоя.

Может быть, в землянке,После боя,На колени теплые ееПрилегло усталой головоюСчастье беспокойное мое…

ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА

Четверть роты уже скосило…Распростертая на снегу,Плачет девочка от бессилья,Задыхается: «Не могу!»

Тяжеленный попался малый,Сил тащить его больше нет…(Санитарочке той усталойВосемнадцать сравнялось лет.)

Отлежишься. Обдует ветром.Станет легче дышать чуть-чуть.Сантиметр за сантиметромТы продолжишь свой крестный путь.

Между жизнью и смертью грани —До чего же хрупки они…Так приди же, солдат, в сознанье,На сестренку хоть раз взгляни!

Если вас не найдут снаряды,Не добьет диверсанта нож,Ты получишь, сестра, награду —Человека опять спасешь.

Он вернется из лазарета,Снова ты обманула смерть,И одно лишь сознанье этоВсю-то жизнь тебя будет греть.

Тот осколок, ржавый и щербатый,Мне прислала, как повестку, смерть…Только б дотащили до санбата,Не терять сознание, не сметь!

А с носилок свешивались косы —Для чего их, дура, берегла!..Вот багровый дождь ударил косо,Подступила, затопила мгла.

Ничего. Мне только девятнадцать.Я еще не кончила войну.Мне еще к победе пробиватьсяСквозь снегов и марли белизну.

Трубы.Пепел еще горячий.Как изранена Беларусь…Милый, что ж ты глаза не прячешь?С ними встретиться я боюсь.

Спрячь глаза.А я сердце спрячу.И про нежность свою забудь.Трубы.Пепел еще горячий.По горячему пеплу путь.

«На ничьей земле пылают танки…»

На ничьей земле пылают танки.Удалось дожить до темноты.Умоляю — лишние портянкиИ белье сдавайте на бинты.

Я стираю их в какой-то луже,Я о камни их со злостью тру,Потому как понимаю: нужноЭто все мне будет поутру.

Спят солдаты, самолеты, пушки.Догорая, корчится село…Где ж конец проклятой постирушке —Ведь уже почти что рассвело…

«Контур леса выступает резче…»

Контур леса выступает резче.Вечереет. Начало свежеть.Запевает девушка-разведчик,Чтобы не темнело в блиндаже.

Милый! Может, песня виноватаВ том, что я сегодня не усну?Словно в песне, мне приказ — на запад,А тебе — «в другую сторону».

За траншеей — вечер деревенский.Звезды и ракеты над рекой…Я грущу сегодня очень женской,Очень несолдатскою тоской.

НЕТ ПРИКАЗА

«Отползать!» —Пошло по цепи слово,Роты оставляли высоту,А связной забыл про часового,Вросшего с винтовкой в темноту…Что случилось, понял тот не сразу,Но еще сумел бы отойти —Только у солдатаБез приказаОтступать заказаны пути…Рассвело.Согнулся он в траншее —Хорошо, что ростом невысок.От движенья каждого по шееТек за ворот медленный песок.Поползли шинели на нейтралку —Странного нерусского сукна.Значит, точка…Ребятишек жалко —Как поднимет четверых жена?Старшему исполнилось пятнадцать,Младшему сравняется пять лет…Есть еще, есть время попытатьсяУскользнуть,Да вот приказа нет!

КОМБАТ

Когда, забыв присягу, повернулиВ бою два автоматчика назад,Догнали их две маленькие пули —Всегда стрелял без промаха комбат.

Упали парни, ткнувшись в землю грудью,А он, шатаясь, побежал вперед.За этих двух его лишь тот осудит,Кто никогда не шел на пулемет.

Потом в землянке полкового штаба,Бумаги молча взяв у старшины,Писал комбат двум бедным русским бабам,Что… смертью храбрых пали их сыны.

И сотни раз письмо читала людямВ глухой деревне плачущая мать.За эту ложь комбата кто осудит?Никто его не смеет осуждать!

«Я только раз видала рукопашный…»

Я только раз видала рукопашный,Раз — наяву. И сотни раз — во сне…Кто говорит, что на войне не страшно,Тот ничего не знает о войне.

ЗИНКА

(Поэма)

Памяти однополчанки, Героя Советского Союза Зинаиды Самсоновой

Мы легли у разбитой ели,Ждем, когда же начнет светлеть.Под шинелью вдвоем теплееНа продрогшей гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я — против грусти,Но сегодня она не в счет.Дома, в яблочном захолустье,Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый,У меня — лишь она одна.Пахнет в хате квашней и дымом,За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустикБеспокойную дочку ждет…Знаешь, Юлька, я — против грусти.Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.Вдруг нежданный приказ: «Вперед!»Снова рядом в сырой шинелиСветлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.Шли без митингов и знамен.В окруженье попал под ОршейНаш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,Мы пробились по черной ржи,По воронкам и буеракамЧерез смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.Мы хотели со Славой жить.…Почему же в бинтах кровавыхСветлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинельюУкрывала я, зубы сжав.Белорусские ветры пелиО рязанских глухих садах.

Знаешь, Зинка, я — против грусти,Но сегодня она не в счет.Где-то в яблочном захолустьеМама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый.У нее ты была одна.Пахнет в хате квашней и дымом,За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платьеУ иконы свечу зажгла.…Я не знаю, как написать ей,Чтоб тебя она не ждала.

ШТРАФНОЙ БАТАЛЬОН