Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида

ВАРВАРА МАЛАХИЕВА-МИРОВИЧ. ХРИЗАЛИДА: СТИХОТВОРЕНИЯ

РАННИЕ СТИХИ (1883–1915)

«Задумчиво стою у райского порога…»

Задумчиво стою у райского порога.Перешагнуть его нет сил.Как погляжу в лицо всеведущего Бога,Когда он спросит: «Как ты жил?»

«Кончен день бесполезной тревоги…»

Кончен день бесполезной тревогиИ ненужного миру труда,Отшумел, на житейской дорогеНе оставив живого следа.

И в прошедшем так много их было,Не оправданных будущим дней….Тщетно солнце доныне светилоНад бесплодной душою моей.

«Тихо плачут липы под дождем…»

Тихо плачут липы под дождем.Сладко пахнет белая гвоздика.А над ней по ставне за окном,Расцветая, вьется повилика.

Вот и ночь. Душиста и темна,Подошла неслышными шагами,Обняла уснувший мир онаИ кропит, кропит его слезами.

«Как тихо. Оливы сплетают…»

Как тихо. Оливы сплетаютСеребряно-серый уборПо склонам террас, что сбегаютСтупенями желтыми с гор.

Как будто своею стеноюМою оградить тишинуИм велено было судьбою,Пока здесь навек не усну.

Не слышно ни птиц щебетанья,Ни чистых мелодий цикад.Лишь ветер прилива дыханьеДоносит в Забвения сад.

«В серебре пушистом инея…»

В серебре пушистом инеяНа лесной опушке ельСмотрит в дали бледно-синие,Где взмелась уже метель.

Разыгралась, разметалась,Крылья к небу подняла,По дорогам разостлалась,С плачем к ели подошла.

«Жутко в поле ночку темнуюКоротать, царица Ель!Приголубь меня, бездомную,Бездорожную метель.

Пуховой лесной тропинкоюЛегче зайки я скользну,Ни одной сухой былинкою,Ни листком не шелохну.

Под сосною, под высокоюЛягу в чаще отдыхать,Жутко в поле одинокоюМеж сугробов ночевать».

Ель задумалась, качнулась,Путь-дорогу ей дала,А метель к земле пригнулась,По тропинке поползла.

Вьется тихая, несмелая,Плачет тонким голоском.Впереди поляна белаяРасстилается ковром.

Как метель к ней подобралась,Сразу крылья развела,Разыгралась, разметалась,По верхам гулять пошла.

С визгом, с ревом, с завываньемНад вершинами кружит,Похоронными рыданьямиВ чаще эхо ей вторит.

Вся от ужаса шатаетсяНа лесной опушке ель,И над нею издеваетсяС долгим хохотом метель.

«Шевелится дождик под окном…»

Шевелится дождик под окном.Ночь темна.Что-то шепчут липы под дождемУ окна.Голос ночи, жалобен и тих,Говорит:Отчего утрата дней былыхВсё болит?Отчего оторванный цветок,Что упалС серебристой липы на песок,Не завял,Но, оторван, дышит и живет,И в тоскеМилосердной смерти к утру ждетНа песке?

«Я люблю полусон…»

Я люблю полусон,Полусвет, полумглуОсвещенных окон.В полумгле, на полу —Зачарованный блеск,Нежный говор и плеск —Струй ночных дождевых.И дыханье живыхАроматных цветовУ забытых гробниц.Улетающих птицВ небе жалобный крик.Недосказанность слов.В лицах тайны печать —И всё то, что языкНе умеет сказать…

Осенью

I. «Тихо шиповник коралловый…»

Тихо шиповник коралловый,Тихо роняет плодыВ лоно туманно-опаловой,В лоно холодной воды.

Шепчутся ивы плакучие,Шепчутся в сонной тиши:Чьи это слезы горючиеТак хороши?

Тихо камыш колыхается,Тихо засохший звенит:Кажется, лето кончается,Кажется, жизнь улетит?

Шепчутся травы поблекшие,Шепчутся: как же нам быть?Чем же нам лето усопшее,Чем воскресить?

II. «Золотясь и пламенно краснея…»

Золотясь и пламенно краснея,Смотрит лес в синеющую даль.Как тиха пустынная аллея!Как светла в ней осени печаль!

Словно реет в воздухе остывшемВоскресенья радостный обетИ сердцам, безвременно отжившим,Говорит, что смерти больше нет.

Жанна Аскуэ

Я Жанна Аскуэ, 26 лет от роду, не желаю смерти, но и не боюсь ее; умираю с твердостью, как обреченная Христу.

Из процессов об еретиках

Заря алеет над горами,Внизу шумит дубовый лес,И реет ласточка кругамиВ прохладе утренних небес.

Как хорошо ей, как отрадноПро жизнь и утро щебетатьИ воздух синий и прохладныйКрылами вольно рассекать.

Заботы нет у Божьей птицы —Не жнет, не сеет, и готовНа башне сводчатой темницыОт непогод ей тихий кров.

За ней следит глазами Жанна,Спокойна духом и ясна:Пускай свобода ей желанна,Но и тюрьма ей не страшна.

У Жанны — скованные руки,Кругом — солома, камень, сор…Сегодня — пыток долгих муки,А завтра ждет ее костер.

В долине Рейна за гороюТеперь семья о ней скорбитИ завтра с утренней зареюНа площадь казни поспешит.

Какою тьмою несказаннойПокроет душу им печаль!..Детей глубоко любит Жанна,Но ей покинуть их не жаль:

Пути укажет им прямые,И хлеб, и жизнь им даст Христос,Одевший лилии лесныеВ живой атлас и жемчуг рос.

Заря всё выше над горамиВстает, румянит темный лес,И реют ласточки кругами,И свод безоблачен небес.

На лес, на небо смотрит ЖаннаИ с верой думает она,Что жизнь прекрасна и желанна,А смерть — близка и не страшна.

Сумерки

…Часы таинственной отрады,Когда молчанье говорит,Тепла вечерняя прохлада,И сумрак ласковый разлитВ аллеях дремлющего сада.Часы, когда во мгле туманаЛюбовь печальна, грусть ясна,И, как прибоем океана,Душа в тот мир унесена,Где нет надежд и нет обмана…

Белая ночь

По Неве, где даль речная,Поздним золотом сверкаяДогорающего дня,Дымкой вечера оделась, —Над гранитом загореласьБлеском чистымИ лучистымЦепь огня.

Белых сфинксов изваяньяПотеряли очертанья;С белым сумраком слилисьЗданий темные громады,Их колонны и аркадыСтали тише,Легче… ВышеПоднялись.

Зыбь угрюмого каналаПочернела, задрожалаВереницей фонарей.Желтый свет их заструился,И под ним зашевелилсяБеспокойныйИ нестройныйМир теней.

Детство