Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида Страница 2

Детство

Помнишь юные, говорящие,Вдаль спешащиеЗолотые на солнце лучи?Помнишь сказки их торопливыеИ счастливыеВсепобедной всемирной любви?Сердца детского ликованиеИ сияниеКуполов с голубой вышины?И в саду с заалевшими почкамиПух травы с золотыми цветочками,Утро жизни и утро весны!

«В полдень жарко смола растворяется…»

В полдень жарко смола растворяетсяИ по красным колоннам стволовБлаговонным елеем спускаетсяК божеству, что в дубраве скрываетсяМеж зеленых увлажненных мхов.

В полдень травы сплетаются гибкиеИ пытают у сонных ручьев:Кто под нашею порослью зыбкою,Кто уснул с золотою улыбкоюМеж зеленых увлажненных мхов?

Нежно пчелы звенят неустанные,Словно арфы далекой струна:Поклонитеся, травы избранные,Колосистые, серебротканые,Богу сна.

«Упала ночь горячей тенью…»

Упала ночь горячей тенью.Еще местами небосклонКровавой розой и сиреньюСквозь сумрак ночи напоен.

Но всё властней, всё горячееОбъемлет жаждущая тьмаСадов роскошные аллеи,Селений скудные дома.

Уже крылом ее одетыПрестолы грозные вершин.На дальней башне минаретаСзывает верных муэдзин.

И голос дикий и унылыйСредь виноградников густыхЗвучит уверенною силойИз глубины веков седых.

И сердце грустное тревожитНаивной веры торжество,Что нету Бога, кроме Бога,И Магомет — пророк его!

«Нежная былинка тихо задрожала…»

Нежная былинка тихо задрожалаНочью под землею раннею весной.Смерть над ней склонилась, смерть ее позвала,И взошла былинка в миг тот над землей.

Дивными звездами небо шевелилось,Раскрывались почки, радуясь весне,Зашептала травка: где же смерть сокрылась?Засмеялись звезды в темной глубине.

«Седая изморозь ложится на траву…»

Седая изморозь ложится на траву.Так холодно в лесу, так тихо по утрам.И так не верится, что были наявуВесеннее тепло, цветы и птичий гам.

Хоть неба синего бессмертная веснаНа смену дней с улыбкою глядит,Лесная чаща ей не верит и грустна,Вся обнаженная, застывшая, молчит.

И только мертвый лист, сорвавшись с высоты,Порою шепчется с кустарником сухим:Быть может, вечен мир, но где же я и ты?Быть может, вечен мир, но мы прошли, как дым.

«Перед грозою…»

Перед грозоюВ лесу тревога:Шумят деревья,Пылит дорога,

Трепещут травы,Дрожат былинки,Сухие листьяВниз по тропинке

С горы сбегают,Спешат, теснятся.Жизнь потеряли,А бурь боятся.

В камышах

Там, в тени речного сада,В полумгле зеленых водБледнолицая наядаКосу длинную плетет.

Расплетает, заплетает,И коварна, и грустна,Гостя в омут поджидает,В пышный сад речного дна.

Брезжит лунное сияньеВ полумгле зеленых вод,Томной жалобой шуршаньеВ камышах плывет, плывет…

Зыбь темней. Плеснули травы,И мохнаты, и влажны,Тихо вздрогнули купавы,Закачался диск луны.

Тише, тише — осторожно…В полумгле зеленых водНевозможное возможно,Схороненное живет.

«Когда живешь в своей пустыне…»

Когда живешь в своей пустынеТы, неприветный и немой,Позволь коснуться мне душойТвоей печали, как святыни.

Я к ней сойду зеленой сенью,Миража зыбкою красой,Летучей облачною тенью,Прохладной белою росой.

И над гробницами былого,Над колыбелью мертвых снов,Среди увянувших цветовПройду, как вздох цветка живого.

«Белеют призрачно березы…»

Белеют призрачно березыВ объятьях сумерек и сна,Могил таинственные грёзыПугливо шепчет тишина.

Туманно вдаль плывут аллеи,Чернеют старые кресты,И ангел мраморный, белея,Простер крыло из темноты.

А вот и свежая могила —На ней цветок, еще живой…О, сердце! Что же ты застылоПред миром тайны роковой?

Зачем довериться не смеешьЕе безмолвной глубине,О чем так горестно жалеешьВ блаженно-грустной тишине?

Иль голос вечного покояТебе один поведать мог,Как жарко любишь ты земное,Живое, полное тревог?…

Из книги Иова

Разве у Тебя плотские очи и

Ты смотришь, как смотрит человек?

[Книга Иова,] 10, 4

О, Боже! Плотскими ли смотришь очами,Пристал ли Тебе человеческий суд!Кого обвиняешь? Я тень меж тенями,Пройду, и назавтра меня не найдут.Не Ты ли создал меня? Плотью и кожей,Костями и жилами дух мой скрепил?Зачем же, как лев разъяренный, о, Боже,Ты ныне свой бег на меня устремил?

Из книги Экклезиаста

Суета и томление духа пустое,Всё, что было и есть, и что будет потом.Солнце всходит, заходит всё той же стезею,Путь свершит и выходит на месте своем.

Ветер к югу несется и к северу мчится,И кружится по дальним пределам земли.Но откуда умчался, туда возвратится,Возвратится на круги свои.

Реки в море стремятся, но лоно морскоеОтсылает к истокам в дожде их волну.И опять возвращаются прежней рекоюТе же воды в его глубину.

Всё, что было и есть, уже было когда-то,Что свершается ныне, свершилось в веках,Только память о бывшем прошла без возврата,И что было живым, обратилося в прах.

Ничего нет под солнцем, что было бы ново,Если скажут: «вот это» иль «это» — не верь.Неизменны пути дня творенья земного,И что было и будет, то есть и теперь.

«Испугано сердце твоей красотою…»

Испугано сердце твоей красотою,Редеющий, гибнущий, призрачный лес.Овеян улыбкой вершин золотою,Простор побледневших высоких небес

Уходит всё дальше, уходит всё вышеВ немую пустынную чистую даль.А здесь, на земле, всё прекрасней и тишеО жизни, о сне улетевшем печаль.

На тихой поляне просторно и гладко,В березовой чаще так странно светло.И таинство смерти так жутко и сладко,Так близко к душе подошло.

«Лететь, лететь, но не во сне…»

Лететь, лететь, но не во сне,Не на тисках аэроплана,Лететь — как птица в вышине,Лететь — как ветер океана.

Услышу в трепетных плечахПрилив знакомого усилья,И это будет первый взмах,И это будут крылья, крылья!

«Живая лазурь над вершинами елей…»