Поль Элюар - Стихи (перевод М. Н. Ваксмахера)

Поль Элюар

Стихи (перевод М. Н. Ваксмахера)

ПЕРВЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ (1913-1918)

Как потеплело к вечеру сегодня!И как сверкают звезды!Прозрачно будет небо поутруНад авеню Версаль.Прозрачно будет…А песня в небе тает, точно шар.

Когда прозрачно небо, хорошоТак рано выйти из дому и знать,Что будет полдень и конец настанетРаботе долгой…А песня в небе тает, точно шар.

Когда я долгой улицей иду,Мне кажется – я за городом где-то.Как эти виллы, право, хороши!Ей-богу, я любуюсь от души!А песня умерла, пропала песня.1914

Малышка-девчушка впервые в Париже.А грохот, как ливень, клокочет и брызжет.

Малышка-девчушка идет через площадь.А грохот прибоем булыжники лижет.

Малышка-девчушка бульваром идетМимо надутых лощеных господ,

И стук ее сердца не слышен Парижу.1915

Написал я унылые дали,а люди устали, устализа радостью гнаться в печали.Написал я унылые дали,где люди дворцы воздвигали.

Написал я бесцветное небо,и море с его кораблями,и снег, и ветер, и ливень.Написал я бесцветное небо,где люди дворцы воздвигали.

Потерял я долгие годыработы своей и покоя.Никого не смутил я. Счастливцы,ни о чем не просите – пойду яв двери огня стучаться.

ДОЛГ И ТРЕВОГА (1917)

Ну что ж, старина, ложиться пора.Поспим до утра. Распустим ремни.Наше дело такое.Хоть жалко ребят,Что ночь напролет с винтовкой стоят, –Так ведь днем отоспались они!

До утра, старина, по дороге ночнойНикто не пройдет, и шиповник утонетВ темноте, и к окопам протянет ладони,Окропленные желтой луной,И шипами солдата не тронет.

Ну что ж, старина, ложиться пора.Вино надоело, обрыдла игра.Скинем винтовки, ремни расстегнемДа развернем-ка с тобой до утраОдеяла, набитые злющим зверьем.

В касках солдаты, в цветах, разрушителии запевалы.Безостановочно, медленноПушки, повозки идут, по колеса в хлебах.

Спокойны привалы.

Вечер, багровое солнце заходит,Будто солдатский мешок, соскользнувший с плеча.

Из этой деревни тихойИдет, трудна и крута,Дорога к слезам и крови.Наша душа чиста.

Ночи теплы и спокойны,А мы для любимых хранимСамую ценную верность на свете –Надежду остаться живым.

Наутро, на рассвете, снова в путь –Таков удел солдата.

Довольные, что среди ветра и дождяНашелся теплый дом, где можно отдохнуть и выпить,Мои горластые товарищи трясут шинелиИ, словно предвкушая счастье,Которое когда-нибудь придет, гогочут что есть мочи.

И в страхе вздрагивает холод этой ночи.

Тревожит меня опустевшее небоИ ливень – он до костей нас промочит.Я шагаю и знаю: огромное счастьеОхватило бы нас, если б мы захотели.

Долг и тревога рвутЖизнь мою пополам(Поверьте, мне нелегкоВ этом признаться вам.)

Ноздри щекочет листвы аромат.В небе безоблачном ласточки вьются.Наши мечты вдогонку летят…Я о тихой надежде мечтаю.

СМЕХ ДРУГОГО

Что вовсе не ночь, а луна. Небо ласковое, точно кружка с парным молоком, и ты, старина, улыбаешься, будто влюбленный.

И ты мне о них говоришь. Они украшают твой дух, украшают твой дом, нашу жизнь украшают.

А, пожалуй, их много, дружище, слишком уж много обездоленных этих: мать, и отец, и жена, и детишки.

Но ты мечтаешь спокойно, а я что-то умничать стал.

СТИХИ ДЛЯ МИРНОГО ВРЕМЕНИ (I – XI) (1918)

Счастливые женщины снова мужей обрели.Муж возвращается с солнца –Весь он пронизан теплом."Здравствуй", – он говорит, и чудо свое обнимает,И смеется, и входит в дом.

Моя жена, моя святая, с грудью нежной,Ты наконец моя, не то что в той безбрежнойНочи, когда я с ним, и с ним, и с ним – без сил –Винтовку, флягу – нашу жизнь – тащил!

Всех моих товарищей на свете –О друзья! –Мне сейчас милей жена и дети,За столом сидящая семья,О друзья.

Ты в атаку ходил в толпе,Ты спать валился в толпе.А теперь на супружеском ложе, на дне тишины,Больше, чем тысяча глоток храпящих,Тебя взбудоражит дыханье жены.

Мой ребенок капризен. Что ж –Я исполню любой капризМой ребенок хорош, пригож,Все гляжу на него и смеюсь.

Трудись.Труд моей головы и моих натруженных рук,Труд всемогущего бога, рабочей скотины труд,Жизнь и наша надежда дней, и недель, и лет,Наша любовь и насущный хлеб.Трудись.

Любимая, пусть расцветаетБелая роза твоего молока.Любимая, матерью стань скорее,Ребенка создай по образу моему…

Долгое время мне было лицо ни к чему.А теперьЕсть лицо у меня, чтобы быть любимым,Есть лицо у меня, чтобы быть счастливым.

Ищу влюбленную,Деву влюбленную,Деву в воздушном платье.

Я мечтаю обо всех красотках,Что гуляют летними ночамиПод присмотромМедленной луны.

Мой сад озарен задумчивым пламенем яблонь,Плодами мой сад и красотою богат.Я среди яблонь один, я в саду своем счастлив работать.Знойного солнца лучи руки мои золотят.

ЖИВОТНЫЕ И ИХ ЛЮДИ, ЛЮДИ И ИХ ЖИВОТНЫЕ (1920)

Любовь к дозволенным прихотям,К солнцу,К лимонам,К пушистой мимозе.

Ясность приемов:Прозрачные стекла,Терпенье,Ваза, пронзенная светом.

К солнцу, к лимонам, к пушистой мимозеВ самый разгар ее нежности,К стакану, где светятсяЗолотыеЛитыеШарики.

ЖИВОТНЫЕ И ИХ ЛЮДИ

Мир смеется,Мир счастлив и весел.Рот раскроется, крылья раскроет и вновь опадет.Опадают рты молодые,Опадают старые рты.

Животное тоже смеется,Его радость растягивается гримасой.По всем уголкам землиМех колышется, шерсть приплясывает,Птицы роняют перья.

Животное тоже смеетсяИ вскачь убегает от себя самого.Мир смеется,Животное тоже смеется,Животное убегает.

Одинокая лошадь, обреченная лошадь,Избита дождями, облеплена мухами.Одинокая лошадь, старая лошадь.

На праздничных тропах галопаОна бы к земле рванулась,Она бы себя убила.

И, верная рытвинам,Одинокая лошадь ждет темноты,Чтобы не надо былоВидеть дорогу, от смерти бежать.

Увы, сестренка, куцая курица,Поверь, совсем не за песню,Не за песню во славу снесенных яицДержит тебя человек.

Рыбы, пловцы, кораблиМеняют облик воды.Вода тиха, вода шевельнетсяТолько для тех, кто ее коснется.

Рыба вонзается в воду,Как палец в перчатку,Пловец танцует лениво,И парус вздыхает.

А вода, вода шевельнетсяЛишь ради тех, кто ее коснется, –Ради рыбы, пловца, корабля, –Она их несетИ уносит.

Теплый пес,Ну что ты так жадно голос хозяина ловишь,Каждый жест его стережешь!Жизнь принимай, как ветер,Носом ее вбирай.

Спокойнее, пес!

ЛЮДИ И ИХ ЖИВОТНЫЕ