Сергей Маковский - Somnium breve

СЕРГЕЙ МАКОВСКИЙ.SOMNIUM BREVE. Стихи (Париж, 1948)

Посвящаю эту книгу моей матери.

С. М.

ОТ АВТОРА

Большинство стихов, составивших эту книжку, было напечатано, на протяжении последней четверти века, в разных повременных изданиях; часть вошла в собрание лирических пьес и поэм “Вечер”, изданное мною в 1941 году (всего несколько десятков экземпляров — на правах рукописи). Приблизительно треть стихотворений “Вечера” вошла и в настоящее собрание. Кроме поэмы “Из Апокалипсиса”, появившейся в сборнике “Встреча” (1945), в этой книжке нашлось место только для лирики.

«Вечерний пламень — догорай…»

Вечерний пламень — догорай,мечты моей заря прощальная,закатом одаренный рай —о, неба нежность безначальная!

Есть Бог и Божья тайна есть:в предсмертном сумраке — победнеетаинственная сердцу весть.О, мудрость вечера… последняя.

ВЕЧЕР

«Возлюбленная тишина…»

Возлюбленная тишина…

Ломоносов

Возлюбленная тишина,вечернее очарованье,виденьями какого снаовеяно твоё молчанье?

Возлюбленная тишина,преображение заката,недостижимая страна,покинутая мной когда-то.

Слилось грядущее с былым,неизмеримое с ничтожным,и кажется пережитымвсё, что казалось невозможным.

«Спеши, душа! Уж близок перелет…»

Спеши, душа! Уж близок перелетв иную, призрачную землю.О, птица вольная! За годом годона слышней зовет, зовет —а я все тише внемлю.

О, птица певчая! Прилежней пойо том, что было недопето.Любовь и боль и смертный ужас твойникто не допоет другой,а важно только это…

«Когда в тебя толпой ворвутся…»

Когда в тебя толпой ворвутсяслова, которых ты не ждал,и звуки спящие проснуться,которых ты не пробуждал;когда на землю с безучастьемвдруг взглянешь, и во тьме душиповеет холодом и счастьем, —тогда забудь себя, спеши,спеши облечь мгновенный трепетв пылающие ризы слов,души внимая волшебный лепет,журчанье тайных родников…

«Весь век томись один, смиренно…»

Весь век томись один, смиренново тьме изнемогай,зарницей вспыхивай мгновеннойи угасай,и слушай голос запредельный,словам вверяя сныи сердца слезы, стон свирельныйиз глубины…Все для того, чтобы осталосьот выстраданных слови слез и снов — какая малость! —от всех миров,до тла сгоревших в этом стоне,две-три строкирифмованной тоски —как пепла горстка на ладони.

«Я есмь. И нет меня — исчезну…»

Я есмь. И нет меня — исчезну,в несотворенном утону,от звуков, света, жизни — в бездну,в довременную тишину.

Так, вечер каждый умирая,наутро вновь рождаюсь я,внезапным чудом возникаюиз вечности небытия.

О, смертный дух, поток прерывный,на что тебе земные сны,тебе, исполненному дивнопервоначальной тишины?

«Пусть отчизны нет небесной…»

Пусть отчизны нет небеснойи чудес не ждет земля —все Творение чудесно:время, солнце, звезды, я,

мысль моя, вот это слово,прозвучавшее в веках,свет и тени сна земного,сон о райских берегах…

Коль обманет — что же, что же?Здесь, во тьму из темноты,Этот луч сознанья, Боже,этот луч сознанья — Ты.

«Все вечно в мире и связано…»

Все вечно в мире и связано,хоть смутно светит звезда.Всему дорога указана,только не знаем — куда.

Улыбка, встреча случайная,иль чья-то жизнь позовет —исполнится воля тайная,мимо никто не пройдет.

Одно движенье небрежное:судьба постучит в окно —и ты позвал неизбежное,все навсегда решено.

«Стонет ночь, куда-то манит…»

Стонет ночь, куда-то манит,вся слезами исходя,в окна мелко барабанитдробь осеннего дождя.

Стонет ночь о неизбывном,нерушимом в мире зле,о каком-то счастье дивном,недоступном на земле, —

о далеком, безвозвратном,где-то бывшем так давно,что на языке понятномне расскажешь все равно…

«Мою любовь, земное бремя…»

Мою любовь, земное бремя,всеисцеляющее времясожгло на медленных кострах.Страданьем срок предельный дожиттеперь ничто не потревожитлюбви испепеленной прах.

Воспоминанье все туманнейи каждый день обетованнейв душе хранительный покой,и призрак вечности лазурной —как ангел над могильной урнойс благословляющей рукой.

«Я пришел к водоразделу…»

Я пришел к водоразделу:все тропы отсюда внизк заповедному пределу,обрывистые, разбрелись.

Впереди — пустая вечность,путь грядущего земной.Призрачная бесконечностькак марево — и там, за мной.

Но светла небес дорога —ввысь, в немыслимую высь!Дух мой, созидатель Бога,в свое бессмертье вознесись.

«О, мир двоящийся, мир отражений…»

Графу П.А. Бобринскому

О, мир двоящийся, мир отраженийв лазури озера пылающий закат,час невозвратности и вечных возвращений,вечерней памяти благословенный яд.

Две глуби сонные. Какой — поверим?Где загорелся луч непризрачной звезды?Зарю небесную озерный манит терем,подводные леса — как райские сады.

И ближе ночь. Гореть заря устанет,растают в сумраке прибрежные холмы,и дымный Серафим с мечем на страже станетнепостижимости, молчания и тьмы.

«После ночи темной, дикой…»

После ночи темной, дикой,после ночи грозовой —чую над тобой, великой,чую день великий твой.

Брезжит утро — озарилоцелины твоей простор,с небесами породнилоглуби северных озер.

На волнистые дубравы,на пшеничные морязолотую чашу славыопрокинула заря.

ГОРОД

Стена («В окне моем неровная стена…»)

М. А. Форштеттеру,

В окне моем неровная стенавечерним золотом озарена,а снизу, со ступени на ступень,по ней скользит едва заметно тень.

Все выше, выше к трубам дымовым,все ближе к небу этот синий дым;еще немного — станет он мутней,поглотит стену и растает с ней.

Я всматриваюсь в медленную теньи чувствую, как умирает день,как уплывает в звездные поляусталая, вечерняя земля.

Набережная («Осень, холодок, рассвет…»)

Осень, холодок, рассвет, —камни набережной гулки.Никого… Милее нетэтой утренней прогулки:сень платановых аллей,серый щебень, запах Сены,опрокинутые в нейдымнорозовые стены.

Мимо спусков и мостов,лестниц и скамеек длинных,обезлюдивших садов,площадей, таких пустынных,в полусумраке брести,передумывая думы,городские на путислышать, слушать полушумы.

Издалёка грузовикпрогремел неясным громом,стукнул ставень, смутный крик,где-то звон над Божьим домом.Сонная скользит река,донесется плеск фонтана,стон фабричного гудкаиз окраин и тумана…

Шарманка («На темный перрон полустанка…»)