Александр Блок - Том 3. Стихотворения и поэмы 1907–1921 Страница 10

3 июня 1909

Венеция

С ней уходил я в море,С ней покидал я берег,С нею я был далёко,С нею забыл я близких…

  О, красный парус  В зеленой да́ли!  Черный стеклярус  На темной шали!

Идет от сумрачной обедни,Нет в сердце крови…Христос, уставший крест нести…

  Адриатической любови —  Моей последней —  Прости, прости!

9 мая 1909

Евг. Иванову

Холодный ветер от лагуны.Гондол безмолвные гроба.Я в эту ночь — больной и юный —Простерт у львиного столба.На башне, с песнию чугунной,Гиганты бьют полночный час.Марк утопил в лагуне луннойУзорный свой иконостас.

В тени дворцовой галлереи,Чуть озаренная луной,Таясь, проходит СаломеяС моей кровавой головой.

Всё спит — дворцы, каналы, люди,Лишь призрака скользящий шаг,Лишь голова на черном блюдеГлядит с тоской в окрестный мрак.

Август 1909

Слабеет жизни гул упорный.Уходит вспять прилив забот.И некий ветр сквозь бархат черныйО жизни будущей поет.

Очнусь ли я в другой отчизне,Не в этой сумрачной стране?И памятью об этой жизниВздохну ль когда-нибудь во сне?

Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,Купец, рыбак, иль иерейВ грядущем мраке делит ложеС грядущей матерью моей?

Быть может, венецейской девыКанцоной нежной слух пленя,Отец грядущий сквозь напевыУже предчувствует меня?

И неужель в грядущем векеМладенцу мне — велит судьбаВпервые дрогнувшие векиОткрыть у львиного столба?

Мать, что́ поют глухие струны?Уж ты мечтаешь, может быть,Меня от ветра, от лагуныСвященной шалью оградить?

Нет! Всё, что есть, что было, — живо!Мечты, виденья, думы — прочь!Волна возвратного приливаБросает в бархатную ночь!

26 августа 1909

Перуджия

День полувеселый, полустрадный,Голубая даль от Умбрских гор.Вдруг — минутный ливень, ветр прохладный,За окном открытым — громкий хор.

Там — в окне, под фреской Перуджино,Черный глаз смеется, дышит грудь:Кто-то смуглою рукой корзинуХочет и не смеет дотянуть…

На корзине — белая записка:«Questa sera[5]…монастырь Франциска…»

Июнь 1909

Флоренция

Умри, Флоренция, Иуда,Исчезни в сумрак вековой!Я в час любви тебя забуду,В час смерти буду не с тобой!

О, Bella[6], смейся над собою,Уж не прекрасна больше ты!Гнилой морщиной гробовоюИскажены твои черты!

Хрипят твои автомобили,Твои уродливы дома,Всеевропейской желтой пылиТы предала себя сама!

Звенят в пыли велосипедыТам, где святой монах сожжен,Где Леонардо сумрак ведал,Беато снился синий сон!

Ты пышных Ме́дичей тревожишь,Ты топчешь лилии свои,Но воскресить себя не можешьВ пыли торговой толчеи!

Гнусавой мессы стон протяжныйИ трупный запах роз в церквах —Весь груз тоски многоэтажный —Сгинь в очистительных веках!

Май-июнь 1909

Флоренция, ты ирис нежный;По ком томился я одинЛюбовью длинной, безнадежной,Весь день в пыли твоих Кашин?

О, сладко вспомнить безнадежность:Мечтать и жить в твоей глуши;Уйти в твой древний зной и в нежностьСвоей стареющей души…

Но суждено нам разлучиться,И через дальние краяТвой дымный ирис будет сниться,Как юность ранняя моя.

Июнь 1909

Страстью длинной, безмятежнойЗанялась душа моя,Ирис дымный, ирис нежный,Благовония струя,Переплыть велит все рекиНа воздушных парусах,Утонуть велит навекиВ тех вечерних небесах,И когда предамся зною,Голубой вечерний знойВ голубое голубоюУнесет меня волной…

Июнь 1909

Жгут раскаленные камниМой лихорадочный взгляд.Дымные ирисы в пламени,Словно сейчас улетят.О, безысходность печали,Знаю тебя наизусть!В черное небо ИталииЧерной душою гляжусь.

Июнь 1909

Окна ложные на́ небе черном,И прожектор на древнем дворце.Вот проходит она — вся в узорномИ с улыбкой на смуглом лице.

А вино уж мутит мои взорыИ по жилам огнем разлилось…Что мне спеть в этот вечер, синьора?Что мне спеть, чтоб вам сладко спалось?

Июнь 1909

Под зноем флорентийской лениЕще беднее чувством ты:Молчат церковные ступени,Цветут нерадостно цветы.

Так береги остаток чувства,Храни хоть творческую ложь:Лишь в легком челноке искусстваОт скуки мира уплывешь.

17 мая 1909

Голубоватым дымомВечерний зной возносится,Долин тосканских царь…

Он мимо, мимо, мимоЛетучей мышью броситсяПод уличный фонарь…

И вот уже в долинахНесметный сонм огней,И вот уже в витринахОтветный блеск камней,И город скрыли горыВ свой сумрак голубой,И тешатся синьорыКанцоной площадной.

Дымится пыльный ирис,И легкой пеной пенитсяБокал Христовых Слез…

Пляши и пой на пире,Флоренция, изменница,В венке спаленных роз!..

Сведи с ума канцонойО преданной любви,И сделай ночь бессонной,И струны оборви,И бей в свой бубен гулкий,Рыдания тая!В пустынном переулкеСкорбит душа твоя…

Август 1909

«Вот девушка, едва развившись…»

Вот девушка, едва развившись,Еще не потупляясь, не краснея,Непостижимо черным взглядомСмотрит мне навстречу.Была бы на то моя воля,Просидел бы я всю жизнь в Сеттиньяно,У выветрившегося камня Септимия Севе́ра.Смотрел бы я на камни, залитые солнцем,На красивую загорелую шею и спинуНекрасивой женщины под дрожащими тополями.

15 мая 1909

Settignano

Madonna Da Settignano

Встретив на горном тебя перевале,  Мой прояснившийся взорПонял тосканские пыльные дали  И очертания гор.

Желтый платок твой разубран цветами —  Сонный то маковый цвет.Смотришь большими, как небо, глазами  Бедному страннику вслед.

Дашь ли запреты забыть вековые  Вечному путнику — мне?Страстно твердить твое имя, Мария,  Здесь, на чужой стороне?

3 июня 1909

Фьезоле

Стучит топор, и с кампанилК нам флорентийский звон долинныйПлывет, доплыл и разбудилСон золотистый и старинный…

Не так же ли стучал топорВ нагорном Фье́золе когда-то,Когда впервые взор БеатоФлоренцию приметил с гор?

Июнь 1909

Сиена

В лоне площади пологойПробивается трава.Месяц острый, круторогий,Башни — свечи божества.

О, лукавая Сиена,Вся — колчан упругих стрел!Вероломство и измена —Твой таинственный удел!

От соседних лоз и пашенОградясь со всех сторон,Острия церквей и башенТы вонзила в небосклон!

И томленьем дух влюбленныйИсполняют образа,Где коварные мадонныЩурят длинные глаза:

Пусть грозит младенцу буря,Пусть грозит младенцу враг,Мать глядится в мутный мрак,Очи влажные сощуря!..

7 июня 1909