Геометрическая поэзия - Софья Бекас Страница 10

Но я тебя ведь не виню:

Твои сонеты — хлеб семейства;

Я день и ночь Творца молю

О посещении Мельпомены.

Рождение, свадьба, чья-то смерть –

Такой извечный триптих жизни.

Его не трогает ни лесть,

Ни чувства: здесь они излишни.

Мне было где-то двадцать шесть –

Тебе всего лишь восемнадцать, -

Но нам пришла благая весть,

И мы решили обвенчаться.

Ты вновь молчишь, и я молчу.

Прозрачен взгляд во мраке ночи.

Я подношу к глазам свечу,

И выдают пустые очи:

Душой ты где-то далеко,

В просторах хроники и драмы,

И лишь шуршит во тьме перо…

Пергамент, триптих, фимиамы.

Быть может, наши имена

Узнают люди всего мира,

И мы насытимся сполна

Звучанием Уильяма Шекспира,

Ну а теперь вокруг лишь ночь,

Сожжённый ладан нос щекочет

И беспрестанно гонит прочь

Пергамент, триптих, танец строчек.

Сказка о прекрасной принцессе, храбром рыцаре и злом колдуне

У синего моря принцесса жила,

Прекраснее солнца принцесса была.

И замок, и море, и горы, и лес –

Всё в жизни принцессы имело свой вес.

Лишь ночь наступала, принцесса фонарик

Брала в свои руки, и робкий комарик

Её провожал до закрытых ворот,

Где подслеповатый от времени крот

Подземными тропами вёл её прочь,

Туда, где царила над городом ночь,

Где чёрный орёл в тёмном небе парил,

Бессовестный ветер, играясь, дразнил.

Принцесса вставала у рощ и дубрав,

И гордая птица летела стремглав

К принцессе на тёплый спасительный свет,

Который узнала б спустя сотню лет.

И эта принцесса верхом на орле

Летела сквозь ночь к одинокой скале

И там оставалась до самой зари.

Сияя своей красотой изнутри,

Она освещала и море, и лес,

Темнеющий купол далёких небес,

В воздушном просторе заснувшие скалы,

На них прикорнувшие белые валы,

Деревья с зелёной короной листвы,

Оранжевый хвостик плутовки-лисы,

Ночных мотыльков заводной хоровод

И шёпот уснувших у берега вод.

Принцесса всю ночь проводила, дрожа

От страха и холода, будто ножа

Голодное лезвие кралось в ночи,

Желая законную кровь получить.

Но ночь проходила, и солнце вставало

Над мёртвым утёсом, всю тьму прогоняло,

Сжигало лучами всю скорбь и беду,

Испепеляло собой темноту.

Принцесса гасила свой яркий фонарь,

И в колокол бил неустанный звонарь,

Провозглашая над спящей землёй

По-летнему рано вернувшийся зной.

Зачем она делала это, сказать?

Ходила на гору фонарь зажигать,

Стояла там, свет провожала во тьму,

Печально смотрела на лодку-луну,

Которая медленно меж облаков

Плыла в направлении сказочных снов,

И милой принцессе всё пел соловей

О времени канувших в прошлое дней.

На свете когда-то жил рыцарь. Он был

Красив и умён, его огненный пыл

И жён, и мужей заставлял трепетать,

Кого-то — от страха, кого-то — под стать.

Принцесса была от него без ума.

Частенько она приходила сама

В его комнатушку под сводом дворца,

За воина благодарила Творца

И вечера проводила тайком,

Беседуя с ним ни о том, ни о сём,

Почти щебетала, как птица в саду,

Не опасаясь накликать беду,

И счастлива эта принцесса была,

Не зная в стране своей горя и зла.

Но счастья недолог был радостный век:

Однажды к принцессе пришёл человек,

Угрюмый и мрачный, как грозы весной,

Укрытый от глаз посторонних фатой.

За ним попятам беспросветная тьма

Бежала по всё ещё тёплым следам,

И вяли, едва распустившись, цветы,

Потерянные среди злой темноты.

К принцессе тот путник, смеясь, подошёл:

«Я долго искал тебя — всё же нашёл.

Мой путь проходил сквозь густые леса,

Меня поливала дождями гроза,

Пустыни сушили, сжигали дотла,

Среди урагана терялась зола,

И гнали песчаные бури меня

Сквозь пламя голодного, злого огня.

Прекрасен, принцесса, чудесный твой край,

И он для меня словно ласковый рай.

Я править им долгое время мечтал,

И всё же у ног твоих, раненый, пал.

Ты видишь: я предан за зло своё тьме.

Глуха и слепа она к людям, ко мне.

Я б птицей взлетел от неё к облакам,

Но счастья, увы, не найти даже там.

Так пусть будет проклята эта страна!

Коль мне радость жизни, увы, не дана,

Покроются мраком все земли, и вновь

Забудут людские сердца про любовь!»

Тут рыцарь из ножен достал свой кинжал

И на защиту принцессы вдруг встал:

«Как смеешь ты, бестия, трус и подлец,

Винить людей в том, что удачи венец

Достался другому, тому, кто пахал

На поле пшеничном, кто плакал, но знал,

Что будет когда-нибудь солнечный день,

И тьмы беспросветная, чёрная тень

Уйдёт навсегда, растворится, как дым,

Сожжённая робким лучом золотым?

Как можешь ты солнце за свет и тепло,

За то, что оно нам когда-то дало,

Винить и ругать, словно ты тут Творец,

А не испорченный завистью льстец?

И как ты посмел, змей коварный и злой,

Принцессы коснуться поганой рукой?

Беги, чужеземец, из этой страны

Прямо в объятия безликой луны!»

«Луны, говоришь? — прошептал человек. –

Пусть будет по-твоему, но только не век,

Не двести, не триста, не тысячу лет

Ты будешь искать на вопрос свой ответ,

А долгие годы до тех самых пор,

Когда хитрый лис будет больше не вор,

Поднимутся курицы к гордым орлам

И овцы придут на прощание к волкам.

Тогда, храбрый рыцарь, над вашей страной

Как прежде взойдёт тонкий нимб золотой.

Ты вместе с принцессой пойдёшь на восток,

И будет всё так, как сейчас я предрёк.

Вы будете тенью великих светил

Ходить по земле, упадёте без сил,

Но встанет луна, и почти вместе с ней

Ты, рыцарь, по щебню пустишь коней.

Лишь солцне взойдёт, и принцесса маяк

Зажжёт на рассвете, как символ и знак,

Что утро настало на спящей земле

И время уйти всеобъемлющей мгле».

Сказал человек. Воплощение тьмы,

Собою заполнив людские умы,

Стремглав растеклось по цветущей земле,

И свет уступил трон правителя мгле.

С тех самых далёких, забытых времён

С востока на запад принцесса идёт,

И с запада на предрассветный восток

Всё тянется юный прекрасный цветок.

А рыцарь, как истинный воин, с мечом

Идёт за принцессы святым фонарём

И спину её защищает от бед,

Пока не погас их спасительный свет.

И всё же, в кого превратились они?

Колдун их за крепкую веру бранит,

За то, что по кругу идут без конца,

Любуясь друг другом издалека,

И время их встреч — лишь закат и заря.

Для них не бывает указов царя,

Всё потому, что день с ночью — страна,

Принцесса есть солнце,