Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 3 Страница 13

Меня, раба последнего,

Зимою в проруби!

Да как чудно! Две проруби!

В одну опустит в неводе,

В другую мигом вытянет -

И водки поднесет.

Клониться стал я к старости.

Зимой дороги узкие,

Так часто с князем ездили

Мы гусем в пять коней.

Однажды князь – затейник же! -

И посадил фалетуром

Меня, раба последнего,

Со скрипкой – впереди.

Любил он крепко музыку.

"Играй, Ипат!" А кучеру

Кричит: пошел быстрей!

Метель была изрядная,

Играл я: руки заняты,

А лошадь спотыкливая -

Свалился я с нее!

Ну, сани, разумеется,

Через меня проехали,

Попридавили грудь.

Не то беда: а холодно,

Замерзнешь – нет спасения,

Кругом пустыня, снег…

Гляжу на звезды частые

Да каюсь во грехах.

Так что же, друг ты истинный?

Послышал я бубенчики,

Чу, ближе! чу, звончей!

Вернулся князь (закапали

Тут слезы у дворового,

И сколько ни рассказывал,

Всегда тут плакал он!)

Одел меня, согрел меня

И рядом, недостойного,

С своей особой княжеской

В санях привез домой!"

Похохотали странники…

Глотнув вина (в четвертый раз),

Влас продолжал: "Наследники

Ударили и вотчине

Челом: "Нам жаль родителя,

Порядков новых, нонешных

Ему не перенесть.

Поберегите батюшку!

Помалчивайте, кланяйтесь,

Да не перечьте хворому,

Мы вас вознаградим:

За лишний труд, за барщину,

За слово даже бранное -

За всё заплатим вам.

Недолго жить сердечному,

Навряд ли два-три месяца,

Сам дохтур объявил!

Уважьте нас, послушайтесь,

Мы вам луга поемные

По Волге подарим;

Сейчас пошлем посреднику

Бумагу, дело верное!"

Собрался мир, галдит!

Луга-то (эти самые),

Да водка, да с три короба

Посулов то и сделали,

Что мир решил помалчивать

До смерти старика.

Поехали к посреднику:

Смеется! "Дело доброе,

Да и луга хорошие,

Дурачьтесь, бог простит!

Нет на Руси, вы знаете,

Помалчивать да кланяться

Запрета никому!"

Однако я противился:

"Вам, мужикам, сполагоря,

А мне-то каково?

Что ни случится – к барину

Бурмистра! что ни вздумает,

За мной пошлет! Как буду я

На спросы бестолковые

Ответствовать? дурацкие

Приказы исполнять?"

"Ты стой пред ним без шапочки,

Помалчивай да кланяйся,

Уйдешь – и дело кончено.

Старик больной, расслабленный,

Не помнит ничего!"

Оно и правда: можно бы!

Морочить полоумного

Нехитрая статья.

Да быть шутом гороховым,

Признаться, не хотелося.

И так я на веку,

У притолоки стоючи,

Помялся перед барином

Досыта! "Коли мир

(Сказал я, миру кланяясь)

Дозволит покуражиться

Уволенному барину

В останные часы,

Молчу и я – покорствую,

А только что от должности

Увольте вы меня!"

Чуть дело не разладилось.

Да Климка Лавин выручил:

"А вы бурмистром сделайте

Меня! Я удовольствую

И старика, и вас.

Бог приберет Последыша

Скоренько, а у вотчины

Останутся луга.

Так будем мы начальствовать,

Такие мы строжайшие

Порядки заведем,

Что надорвет животики

Вся вотчина… Увидите!"

Долгонько думал мир.

Что ни на есть отчаянный

Был Клим мужик: и пьяница,

И на руку нечист.

Работать не работает,

С цыганами возжается,

Бродяга, коновал!

Смеется над трудящимся:

С работы, как ни мучайся,

Не будешь ты богат,

А будешь ты горбат!

А впрочем, парень грамотный,

Бывал в Москве и Питере,

В Сибирь езжал с купечеством,

Жаль, не остался там!

Умен, а грош не держится,

Хитер, а попадается

Впросак! Бахвал мужик!

Каких-то слов особенных

Наслушался: Атечество,

Москва первопрестольная,

Душа великорусская.

"Я – русский мужичок!"

Горланил диким голосом

И, кокнув в лоб посудою,

Пил залпом полуштоф!

Как рукомойник кланяться

Готов за водку всякому,

А есть казна – поделится,

Со встречным всё пропьет!

Горазд орать, балясничать,

Гнилой товар показывать

С хазового конца.

Нахвастает с три короба,

А уличишь – отшутится

Бесстыжей поговоркою,

Что "за погудку правую

Смычком по роже бьют!"

Подумавши, оставили

Меня бурмистром: правлю я

Делами и теперь.

А перед старым барином

Бурмистром Климку назвали,

Пускай его! По барину

Бурмистр! перед Последышем

Последний человек!

У Клима совесть глиняна,

А бородища Минина,

Посмотришь, так подумаешь,

Что не найти крестьянина

Степенней и трезвей.

Наследники построили

Кафтан ему: одел его -

И сделался Клим Яковлич

Из Климки бесшабашного

Бурмистр первейший сорт.

Пошли порядки старые!

Последышу-то нашему,

Как на беду, приказаны

Прогулки. Что ни день,

Через деревню катится

Рессорная колясочка:

Вставай! картуз долой!

Бог весть с чего накинется,

Бранит, корит; с угрозою

Подступит – ты молчи!

Увидит в поле пахаря

И за его же полосу

Облает: и лентяи-то,

И лежебоки мы!

А полоса сработана,

Как никогда на барина

Не работал мужик,

Да невдомек Последышу,

Что уж давно не барская,

А наша полоса!

Сойдемся – смех! У каждого

Свой сказ про юродивого

Помещика: икается,

Я думаю, ему!

А тут еще Клим Яковлич.

Придет, глядит начальником

(Горда свинья: чесалася

О барское крыльцо!),

Кричит: "Приказ по вотчине!"

Ну, слушаем приказ:

"Докладывал я барину,

Что у вдовы Терентьевны

Избенка развалилася,

Что баба побирается

Христовым подаянием,

Так барин приказал:

На той вдове Терентьевой

Женить Гаврилу Жохова,

Избу поправить заново,

Чтоб жили в ней, плодилися

И правили тягло!"

А той вдове – под семьдесят,

А жениху – шесть лет!

Ну, хохот, разумеется!..

Другой приказ: "Коровушки

Вчера гнались до солнышка

Близ барского двора

И так мычали, глупые,

Что разбудили барина,-

Так пастухам приказано

Впредь унимать коров!"

Опять смеется вотчина.

"А что смеетесь? Всякие

Бывают приказания:

Сидел на губернаторстве

В Якутске генерал.

Так на кол тот коровушек

Сажал! Долгонько слушались:

Весь город разукрасили,

Как Питер монументами,

Казненными коровами,

Пока не догадалися,

Что спятил он с ума!"

Еще приказ: "У сторожа,

У ундера Софронова,

Собака непочтительна:

Залаяла на барина,

Так ундера прогнать,

А сторожем к помещичьей

Усадьбе назначается

Еремка!.. "Покатилися

Опять крестьяне со смеху:

Еремка тот с рождения

Глухонемой дурак!

Доволен Клим. Нашел-таки

По нраву должность! Бегает,

Чудит, во всё мешается,

Пить даже меньше стал!

Бабенка есть тут бойкая,

Орефьевна, кума ему,

Так с ней Климаха барина

Дурачит заодно!

Лафа бабенкам! бегают

На барский двор с полотнами,

С грибами, с земляникою:

Всё покупают барыни,

И кормят, и поят!

Шутили мы, дурачились,

Да вдруг и дошутилися

До сущей до беды:

Был грубый, непокладистый

У нас мужик Агап Петров,

Он много нас корил:

"Ай, мужики! Царь сжалился,

Так вы в хомут с охотою…

Бог с ними, с сенокосами!

Знать не хочу господ!.."

Тем только успокоили,

Что штоф вина поставили

(Винцо-то он любил).

Да черт его со временем

Нанес-таки на барина:

Везет Агап бревно

(Вишь, мало ночи глупому,

Так воровать отправился

Лес – среди бела дня!),

Навстречу та колясочка

И барин в ней: "Откудова

Бревно такое славное

Везешь ты, мужичок?.."

А сам смекнул откудова.

Агап молчит: бревешко-то

Из лесу, из господского,

Так что тут говорить!

Да больно уж окрысился

Старик: пилил, пилил его,

Права свои дворянские

Высчитывал ему!

Крестьянское терпение

Выносливо, а временем

Есть и ему конец.

Агап раненько выехал,

Без завтрака: крестьянина

Тошнило уж и так,