Лев Кобылинский - Стихотворения Страница 15

Святой Луиджи

Я был, как дева, робок и стыдлив,меня бежал лукавый Искуситель,бесплодно злую мудрость расточив.

Но не Тебе, Христос и мои Спаситель,я в жертву сердце бедное принес,уйдя из детской в строгую обитель.

Святая Дева дев и Роза роз,я отдал все Тебе Одной, Мария,без размышлений, колебаний, слез!

Я был еще дитя, когда впервыес улыбкой благосклонной надо мнойсклонила Ты свои черты святые,

и, молодость отдав Тебе Одной,я принял целомудрия обетыс благоговейно-строгой тишиной!

Вот детские, как сон, мелькнули леты,и вот зарделись юности цветы,но я хранил высокие запреты,

средь золота придворной суетыи посреди тончайших обольщений.Как мать, мне грустно улыбалась Ты,

живую благодать благоволениймне в душу источая каждый миг…Так в юности не знал я искушений.

моим щитом был Девы светлый лик.Как мать, Ты наставленья мне шептала,я, как дитя. к твоей груди приник,

и ревность с каждым часом возрастала…Толпою дам придворных окружен,ни разу я, как строгого забрала,

ресниц не поднял на прелестных жен,страшась прочесть в их взорах знаки Ада,к Тебе святою ревностью сожжен.

Так с ранних лет священная оградазамкнула сердце, чуждое тревог,и взоры упокоила лампада.

Я был во всем покорен, тих и строг,я плоть, бичуя, изнурял сурово,страшась вкусить плода, сорвать цветок

благоухающий иль молвить слово.Я все забыл, друзей, отца и мать,их взгляды встретить было б взглядам ново,

их имена не смел бы я назвать;так каждый миг незримым внемля хорам,я брел один, не смея глаз поднять,

по сумрачным и строгим коридорам.и годы расточались, словно дым,но Ты повсюду с нежно-строгим взором,

окружена сияньем золотым!..Мать приняла сыновние моленья,и в небо отошел я молодым.

Я шлю с небес свои благословеньявам, девушки моей родной земли,в Раю мне внятней ваши песнопенья,

мне ваши слезы здесь видней, вдали!О верьте: взор святого прочитаетвсю груду писем, брошенных в пыли;

когда собор поет и зацветает,и в каждом сердце снова дышит май;мой взор простая надпись умиляет:

«Заступнику, святому Луиджи, в Рай!»

Видение Сердца Иисусова Блаженной Маргарите Алаквийской

Ослеплена сияньем нестерпимым,я прошептала робкие слова,пред Женихом единственно любимым,

от ужаса и счастья нежива:«Господь, умерь твоих лучей потоки,не сжегшие моих очей едва!..

Как лезвие меча, они жестоки,иль дай невесте ангельскую плоть!..»Но замерли безумные упреки,

иные очи мне отверз Господь,свевая с вежд моих туман печальный,Он дал мне ужас света побороть.

Диск солнечный мерцал свечой венчальной;все пламенным венцом окружено,сияло Сердце, как сосуд хрустальный,

прозрачней, чем священное вино;кровавая на нем зияла рана,увито было тернием оно,

но, как светило блещет из тумананад Ним, приосенив святую кровь.Креста пылала вечная Hosanna.

И стал мне внятен глас: «Не прекословь!..Прими свои последние стигматы,да будет миру явлена любовь

невестою с Распятым сораспятой,стань ученицей Сердца Моего,и станешь вновь рожденной и Веаt'ой!..

Святой любви свершится торжество:погаснет Солнце, мы пребудем вместе…Лия лучи блаженства своего,

Святой Жених грядет к своей невесте!..»Упала я пред Ним без сил вздохнутьи, плача, улыбалась доброй вести,

и вдруг лучи мою рассекли грудь,и сердцу моему так сладко былок сосуду Сердца Божьего прильнуть,

и нас одно сиянье окружило.

Видения святой Терезы

Четыре дня томительного сна,четыре дня предчувствий беспокойных,и, наконец, душа отрешена.

Вот развернул извивы звений стройныхторжественно-рыдающий хоралвзываний и молитв заупокойных.

Он близился, он грустно замирал,и было мне, почившей так прекрасно,следить, как в сердце пламень догорал,

и улыбаться странно-безучастно,смотря, как к золотому гробу матьи две сестры в слезах прильнули страстно.

Легла на сердце строгая печать,им был восторг мои тайный непонятен,не смела я их слезы понимать.

Вдруг тихий зов сквозь сон стал сердцу внятен,и взор скорбящий в душу мне проник,и вспыхнули огни кровавых пятен,

меня назвал Он трижды и поник,а я, ответ замедлив свой, не знала,то был ли голос Агнца, иль в тот миг

моя ж душа меня именовала;но я была безгласна как дитя,на милосердье Агнца уповала.

Он улыбнулся, содрогнулась я,—а там, внизу, из брошенного тела,скользнув по гробу, выползла змея,

клубясь, свивала звенья и свистелаи горстью мертвой пепла стала вдруг,и вот я к Жениху простерла смело

огни моих крестообразных рук,и дивные предстали мне виденьясреди моих неизреченных мук:

был искус первый — искус нисхожденья,душа была низвергнута во Ад,вокруг, стеня, толпились привиденья,

и в той стране, где нет пути назад,черты родные всех, что сердцу святы,я встретила и отвратила взгляд.

Была дыханьем огненным объятая у разверстой пасти Сатаны,заскрежетал он, словно мавр проклятый,

но вождь незримый с правой сторонысо мною шел, мне в сердце проливаяцелительную влагу тишины.

За Женихом я шла, не уставая.и невредима посреди огнейсвершала путь, молясь и уповая,

сквозь все ряды мятущихся тенейпо лестнице великой очищеньяи через седмь священных ступеней.

И каждый миг чрез новые мученьяменя влекла незримая рука,изнемогая в муках восхожденья,

пережила я долгие века…

Услышав зов, склонилась я к подножью,дух ангельский и девственное телопредав Кресту, объята сладкой дрожью,

и, плоть свергая, тихо отлетела.(Последнее то было обрученье!)Поникли руки, грудь похолодела,

и замерло предсмертное биение;вот отступили дальше в полумракмерцанья, славословья, песнопенья;

как воск мощей, простерта в строгой раке,беззвучно я запела «Agnus Dei!»,и вот святые проступили знаки;

и миг последний был всего страшнее,но тень крыла мне очи оградила,я каждый миг свободней и смелее

по ступеням безмолвья восходила,и близясь каждый миг к иным преградам,при шаге каждом крепла в сердце сила.

Мой верный Страж ступал со мною рядом,меня в пути высоком ободряято благостным, то непреклонным взглядом.

Вот заструились дуновенья Раянеизреченны и невыразимы,и луч не дрогнул, сердце мне пронзая.

А там, внизу, как стадо агнцев, дымы,у наших ног теснясь благочестиво,не двигались… Но мы неуловимы,

их ласке улыбнувшись торопливо,влекомы восхождением упорным,восстали там, где для души счастливой

последний путь отверст в окне узорном,где искони в борении согласном —два светоча на перепутьи горном —

луч белой Розы сочетался с красным…Взглянула я, и вдруг померкли взоры,и лик Вождя явился мне ужасным,

я вопросила с трепетом: «Который?»Смешалось все, и сердце ослабело,и замолчали ангельские хоры.

Я взоры вниз потупила несмело,в груди сомненье страшное проснулось:«Чье мертвое внизу простерто тело?» —

и вдруг в смертельном ужасе очнулась.

О кресте святой Терезы