Ольга Талькова - Игорь Тальков. Убийца не найден Страница 18

Мне было очень смешно, когда в армии я получил письмо Игоря, в котором были такие строчки: «Бог услышал мои молитвы. Я принят в профессиональный ансамбль Тульской филармонии, который называется «Фанты». А приняли меня туда как лидера-вокалиста».

Я несколько раз перечитал это место. Очень странно! Если бы его приняли как музыканта-инструменталиста, если бы его взяли на подпевки, это было бы еще понятно, но лидер-вокалистом в профессиональный ансамбль? Это было совершенно непонятно. Я и не знал тогда, что у Игоря в то время возникли большие проблемы. Впервые незнание нотной грамоты стало серьезным препятствием на его творческом пути. Дело в том, что в профессиональном ансамбле, куда приняли Игоря, и до него появлялись ребята, не знавшие нот, но за какой-то промежуток времени они их осваивали. Сейчас-то вообще ноты и партитуры не нужны, в эстрадных группах вполне обходятся без них, потому что используются компьютеры и все поют в основном под фонограммы. А раньше при работе на студии без партитур нельзя было обойтись. Домашних студий практически не было, пользовались профессиональными студиями звукозаписи, на телецентре, на радио. Время записи было ограничено, как и сейчас на хороших студиях. Каждому музыканту отводилось место, перед ним на пюпитр ставились ноты – партитура. Вот в этой ситуации музыканты и проявляли себя. Ведь до этого многие из них утверждали, что в совершенстве знают ноты и играют с листа. Но одно дело знать ноты, читать их, а другое дело воспроизводить их тут же на инструменте; это сложный процесс. Поэтому в ансамблях, как правило, были заняты профессионалы.

«Мой дальний берег детства,Где звучит аккордеон…»

Вот тут-то Игорь впервые столкнулся с проблемой нот. В свое время в музыкальной школе он отринул нотную грамоту, она ему была не нужна на том этапе. Потом он работал с самодеятельными музыкантами, которые так же, как и он, играли на слух. А в профессиональном ансамбле на репетиции приходилось играть с листа и петь по нотам. Тут и началось сольфеджио, которое лютой ненавистью ненавидят те, кто прошел музыкальную школу. Что делать?

В то время Игорь познакомился с девушкой – Светланой. Он и раньше, еще в школе дружил с девочками, в кино с ними ходил, мороженым угощал – у всех в детстве такое бывало; а теперь впервые возникло серьезное увлечение… Светлана закончила музыкальное училище им. Даргомыжского в Туле. Игорь попросил ее о помощи. И вот они засели за фортепиано, и Игорь начал изучать нотную грамоту с азов, с постижения нотных знаков. С нуля начинать – это кошмар! Тем более в таком возрасте. Это дети все быстро схватывают, а ему уже восемнадцать лет было. Но для Игоря препятствий никогда не существовало, он очень серьезно подошел к этому занятию и замучил Свету насмерть. Она говорила:

– Я больше не могу! Я все брошу!

Нет! Игорь денно и нощно осваивал ноты. Для этого ему понадобилось очень мало времени. Если обычно на изучение музыкальной грамоты требуется значительное время, то он освоил ее за лето.

С тех пор началось становление Игоря как профессионального артиста. Он быстро вошел в структуру музыкальной жизни и молниеносно приобрел популярность в Туле. Когда я пришел из армии, то увидел потрясающую картину. Если бы мне кто-нибудь сказал, что это Игорь выступает, я бы не поверил этому никогда. Но не мог ведь я не поверить своим глазам и своим ушам. Игорь запел. И достаточно хорошо. У него был своеобразный голос, отличающий его от остальных певцов: хриплый, но душевный, очень проникновенный. Он пел в то время зарубежные шлягеры и наши «советские» песни, которые обязательно должны были входить в репертуар исполнителей. Дело в том, что все ансамбли в то время были под управлением Министерства культуры, куда надо было сдавать концертные программы. Правда, некоторые песни не сдавались комиссиям и работались только на концертах, но палку перегибать тоже было нельзя. Могли распустить коллектив, лишить звания, которое присваивалось на конкурсе, так что «советские» песни тоже приходилось петь.

Игорь начал набирать силу. Светлану он тоже постепенно втягивал в орбиту своей музыкальной жизни, привел ее в коллектив. Она имела сильный голос, но у нее не было «манеры» исполнения. А Игорь всегда говорил, что можно обладать прекрасными голосовыми данными, но, если нет манеры исполнения, нет звукоизвлечения достаточного, чтобы тебя услышали, певец не состоится, будет безразличен зрителю, в душу не будет проникать. Игорь учил Свету, но эстрадное пение было, видимо, не для нее.

К восемнадцати годам у Игоря был немалый багаж. Я уже говорил, что он играл на многих музыкальных инструментах. Однажды я совершенно случайно обнаружил, что, помимо всего прочего, он играет еще и на скрипке. Дело было так. Когда я пришел из армии, мы как-то собрались вместе: мой армейский друг Миша Скубилин (в армии он руководил ансамблем), Игорь и я. Решили что-нибудь изобразить. Я взял гитару, Миша сел за пианино. И вдруг откуда ни возьмись Игорь вытащил скрипку – пыльную, со сломанной кобылочкой и начал что-то цыганское играть. Такая получилась у нас «гоп-компания», как Игорь иногда говорил, «скрипка, таз и утюг». Игорь все осваивал самоучкой, просто он был очень способный, и ему все давалось необыкновенно легко. У нас порой возникали споры на эту тему. Я говорил ему:

– Ты талантливый человек. Все тебе просто. Вот ты сел и написал стихотворение. Тебя осенило, ты и пишешь.

– Нет, это я трудом, кровью и потом дошел до всего этого.

Вообще он был работяга, я таких больше не видел. Когда человек создает что-то и видит каждодневный результат своего труда – это понятно. А Игорь мог сутками работать над каким-нибудь музыкальным штрихом. Для меня это было смертоубийство. Например, ему надо что-то переделать, и вот он по тысяче раз переигрывал одну и ту же музыкальную фразу на протяжении нескольких часов. В конце концов я не выдерживал:

– Если ты не прекратишь, я разобью фортепиано. У меня уже сил нет слушать!

Я закрывался двумя подушками, залезал под одеяло… А он работал, пока не добивался необходимого звучания той или иной музыкальной фразы.

Игорь часто говорил, что творчество – это мучение и колоссальный труд. А в результате рождение той или иной песни воспринималось как своего рода озарение: есть только канва, эскиз и вдруг – сразу осеняет, и песня создается на одном дыхании. Так, например, была написана «Россия»…

Постепенно, освоившись в «Фантах», Игорь начал подавать свои идеи. Руководитель ансамбля Васильев стал доверять ему проведение репетиций. Оркестр был с мощной инструментальной основой, в него входила большая медная группа, гитары, скрипки. Хочу отметить, какой у Игоря был феноменальный слух. Однажды он при мне остановил репетицию:

– Стоп, ребята! Вторая труба в седьмом такте сыграла не ту ноту.

Для меня это было чем-то фантастическим. Как можно услышать в целом оркестре одну ноту, сыгранную трубой? Надо учесть, что в то время Игорю было всего восемнадцать лет, а такое качество, как правило, нарабатывается с годами.

Уроки жизни

Игорь очень любил Москву. Как только выдавались два-три свободных дня, он сразу отправлялся к родственникам. Электрички из Тулы в Москву ходили очень редко, и народу в них набивалось так много, что даже в тамбуре стояли. Игорь никогда и не пытался сесть, он с детства привык уступать место пожилым людям, женщинам и детям.

Игоря возмущало, что его ровесники с девушками и без них спокойно сидели в электричке перед старшими. Чтобы успокоить свою совесть, парень обычно брал газету, углубляясь в чтение, якобы не замечая ничего вокруг. Другой обнимался с девушкой, нашептывая ей что-то и делая вид, что не замечает пожилых людей, стоящих вокруг (от Тулы до Москвы ехать четыре часа, пожилому человеку не выстоять, я по себе знаю). Возмущение подобным поведением своих ровесников Игорь выразил в стихотворении «Электричка»:

Электричка, расскажи,Где хранятся тайны лжи,Тайны хамства и добраЧеловечьего нутра?

– Ну и что же, расскажу,Сущность в людях покажу.Покажу фальшивость слов,Изворотливость умов.

Видишь: парень, развалясь,С молодухой обнимаясь,Скаля зубы, сладко спит.Рядом дедушка стоит…

Только он не сладко спит…Слышит шепот: «Дед стоит…»«Да, стоит, чтоб он подох,Потерпи чуть-чуть, мой бог».

Все мужчины тоже спят,Видеть женщин не хотят…Это ж надо так терпеть,Чтобы только посидеть!

А один весь путь читает,Никого не замечает.Только смотрит этот хлыстНа один и тот же лист.

Окончив школу, Игорь поехал в Москву поступать в театральное училище. Когда он впервые вошел в институт – для него он был храмом искусств, – чувства переполнили его, что выразилось в стихотворении: