Яков Полонский - Стихи Страница 19

ЦАРЬ-ДЕВИЦА**

В дни ребячества я помнюЧудный отроческий бред:Полюбил я царь-девицу,Что на свете краше нет.

На челе сияло солнце,Месяц прятался в косе,По косицам рдели звезды, —Бог сиял в ее красе…

И жила та царь-девицаНедоступна никому,И ключами золотымиЗамыкалась в терему.

Только ночью выходилаШелестить в тени берез:То ключи свои роняла,То роняла капли слез…

Только в праздники, когда я,Полусонный, брел домой,Из-за рощи яркий, влажныйГлаз ее следил за мной.

И уж как случилось это —Наяву или во сне?! —Раз она весной, в час утра,Зарумянилась в окне —

Всколыхнулась занавеска,Вспыхнул роз махровых куст,И, закрыв глаза, я встретилПоцелуй душистых уст.

Но едва-едва успел яБлеск лица ее поймать,Ускользая, гостья ко лбуМне прижгла свою печать.

С той поры ее печатиМне ничем уже не смыть,Вечно юной царь-девицеЯ не в силах изменить..

Жду, — вторичным поцелуемЗаградив мои уста, —Красота в свой тайный теремМне отворит ворота…

МОГИЛА В ЛЕСУ**

Там, у просеки лесной,Веет новою весной;Только жутко под ракитойБлиз могилы позабытой.

Там, тревожа листьев тень,Бродит тень самоубийцы,И порхающие птицы,Щебетаньем встретив день,Не боятся тени этой,Вешним солнцем не пригретой.

Но боюсь я, мой недуг —Рану сердца — разбередитДух, который смертью бредит, —Жаждущий покоя дух.

Говорят, что жаждой этойОн, когда-то неотпетыйИ зарытый без креста,Заражает тех, что бродитОдиноким и заходитВ эти дикие места.

Или сердце, что усталоНенавидеть и страдать,Переставши трепетать,Все еще не отстрадало?!.

Или дух, земле чужойИ чужой для бестелесных,Замкнутый в пределах тесныхБезнадежности глухой,Жаждет, мучимый тоскою,Нашей казни над собою?..

Чу! Поведай, чуткий слух, —Ветер это или дух?..Это ветра шум — для слуха…Это скорбный дух — для духа…

А. С. ПУШКИН**

Читано автором в Москве, в день открытия памятника Пушкину, в 1 заседании Общества Любителей Российской Словесности, 6 июня 1880 года.

Пушкин — это возрожденьеРусской Музы, — воплощеньеНаших трезвых дум и чувств,Это — незапечатленныйКлюч поэзии, священныйВ светлой области искусств.

Это — эллинов стремленьеК красоте и лицезреньеИх божеств без покрывал,Это — голос Немезиды,Это девы ЭвменидыОкровавленный кинжал…[23]

Это — вещего баянаСтрунный гонор… свист Руслана…И русалок голоса…Это — арфа серафима,В час, когда душа палимаЖаждой веры в небеса,

Это старой няни сказка,Это молодости ласка, —Огонек в степной глуши…Это — слезы умиленья…Это — смутное влеченьеВечно жаждущей души…

Свой в столицах, на пирушке,В сакле, в таборе, в лачужке,Пушкин чуткою душойСлышит друга голос дальний, —Песню Грузии печальной…Бред цыганки кочевой…

Слышит крик орла призывный,Слышит ропот заунывныйОкеана в бурной мгле, —Видит небо без лазуриИ, — что краше волн и бури, —Видит деву на скале…

Знает горе, нам родное…И разгулье удалое, —И сердечную тоску…Но не падает усталый —И, как путник запоздалый,Сам стучится к мужику.

Ничего не презирая,В дымных избах изучаяДух и склад родной страны,Чуя русской жизни трепет,Пушкин — правды первый лепет,Первый проблеск старины…

Пушкин — это эхо славыОт Кавказа до Варшавы,От Невы до всех морей, —Это — сеятель пустынный,Друг свободы, неповинныйВ лжи и злобе наших дней.

Это — гений, все любивший,Все в самом себе вместивший —Север, Запад и Восток…Это — тот «ничтожный мира»,Что, когда бряцала лира,Жег сердца нам, как пророк.

Это — враг гордыни праздной,В жертву сплетни неотвязнойСветом преданный, — враждой,Словно тернием, повитый,Оскорбленный и убитыйСвятотатственной рукой…

Поэтический мессияНа Руси, он, как Россия, —Всеобъемлющ и велик…Ныне мы поэта славим —И на пьедестале ставимПрославляющий нас лик…

«Любя колосьев мягкий шорох…»**

Любя колосьев мягкий шорох           И ясную лазурь,Я не любил, любуясь нивой,           Ни темных туч, ни бурь.Но налетела туча с градом,           Шумит-гремит во мгле;И я с колосьями, как колос,           Прибит к сырой земле…К сырой земле прибит — и стыну,           Холодный и немой,И уж не все ль равно мне — солнце           Иль туча надо мной?!.

НА ИСКУСЕ

Как промаюсь я, службы все выстою,Да уйду на ночь в келью свою,Да лампадку пред девой пречистоюЗасветив, на молитве стою…

Я поклоны творю пред иконоюИ не слышу, как сладко поютСоловьи за решеткой оконною,В том саду, где жасмины цветут…

Но когда, после долгого бдения,Я на одр мой ложусь, на меня,Сладострастием вея, виденияПрошлой жизни встают ярче дня.

Замыкаю ль ресницы усталые —Я тону в бездне сладостных грез:Все-то вижу глаза ее впалые…Плечи бледные… волны волос…

Начинаю ль дремать — тяжко дышится, —Я безумца в себе узнаю;Мне сквозь сон ее жалоба слышитсяНа беспутную юность мою…

И в слезах призывая спасителя,Крик ребенка я слышу — и в нем,В сироте, чую вечного мстителяЗа любовь, что покрыл я стыдом…

И нет сил одолеть искушение!Забывая молитву мою,У погибшей прошу я прощение,Перед ней на коленях стою…

ХОЛОДНАЯ ЛЮБОВЬ

Когда, заботами иль злобой дня волнуем,            На твой горячий поцелуйНе отвечаю я таким же поцелуем, —            Не упрекай и не ревнуй!

Любовь моя давно чужда мечты веселой,            Не грезит, но зато не спит,От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,            Ударами избитый щит.

Не изменю тебе, как старая кольчуга            На старой рыцарской груди;В дни беспрерывных битв она вернее друга,            Но от нее тепла не жди!

Не изменю тебе; но если ты изменишь            И, оклеветанная вновь,Поймешь, как трудно жить, ты вспомнишь,                                                                         ты оценишь —            Мою холодную любовь.

СТАРИК

Старик, он шел кряхтя, с трудом одолевая            Ступеньки лестницы крутой,А чудо-девушка, наверх за ним взбегая,            Казалось, веяла весной.Пронесся легкий шум шагов, и ветер складок,            И длинный локона извив…О, как тогда себе он показался гадок,            Тяжел, ненужен и ворчлив.Вздохнув, поник старик, годами удрученный;Она ж исчезла вдруг за дверью растворенной,            Как призрак, смеющий любить,Как призрак красоты, судьбой приговоренной            Безжалостно любимой быть.Постой, красавица! Жизнь и тебя научит            Кряхтеть и ныть, чтоб кто-нибудьМог перегнать тебя, когда тебя измучит            Крутой подъем — житейский путь!..

«С колыбели мы, как дети…»**