Даниил Андреев - Стихотворения и поэмы Страница 19

Часть третья

Вечерняя идиллия

Шесть! —                   Приутихают конторы.К лифтам, трамваям, метро – напролом!А сверхурочники, с кислым взором,Снова усаживаются за столом.

В красные                  от лозунгомании                                                стены,К незамедляющимся станкам,Хмурые волны вечерней сменыЛьются             сквозь производственный гам.По министерствам, горкомам, трестамУже пошаркивает метла,Хлопают дверцы с прощальным треском,И засыпают в шкафах дела.

И вот уже —                          оранжев, пурпурен и малинов,Гладя глыбы набережных теплою рукой,

Самый лучезарнейший из добрых исполиновМедленно склоняется над плавною рекой.Юркают по зеркалу вертлявые байдарки,Яхты наклоняются, как ласточки легки…Ластятся прохладою ласкающие парки,Яркими настурциями рдеют цветники.

С гомоном и шутками                                       толпясь у сатураторов,Дружески отхлебывают пенистый оршадЮноши с квадратными плечами гладиаторов,Девушки хохочущие платьями шуршат.

                Влажной дали зов                Нежно бирюзов,Холодно глубок у розовеющих мостов.Трамвайчики речные                    бульбулькают, пышут,Отблески и зайчики                                    по майкам                                                       рябят…Гуторят, притопатывают,                                             машут, дышатВдоль палуб конопатых                                          стайки                                                       ребят.

Издали им мраморный марш барабанятИ шпилем золоченым затеняют асфальтСверкающие горы                                 высотных зданий    И контуры                          университетских                                                          Альп.

Там, у причалов,             у всех станций,                                 у плит спусков,                                                  в песке пляжей,Где луч солнца             завел танцы,                              где весь воздух                                             молвой полн —Пестрят вскрики,             бегут пятки,                              спешат руки                                             забыть тяжесть,С плотвой шустрой             играть в прятки,                                     дробить струи                                             и бег волн.

В тени парков             зажглись игры.                              Как мед, сладки                                             в кафе морсы,И бьет в сетку             баскет-бола                              с сухим шарком                                             смешной мяч,Гудут икры,             горят щеки,                              зудят плечи,                                             блестят торсы:То – бес спорта,             живой, юркий,                              всю кровь в жилах                                             погнал вскачь.

Закатом зажигаются развесистые кроны,Оркестры первых дансингов, дрожа,                                                                   льют                                    трель,Качелями, колесами шумят аттракционы,Моторы карусельные жужжат,                                                        как                             дрель.          

Броситься колдобинами гор американских,Ухая и вскидываясь – вниз,                                                    вверх,                                                               вбок,Срывами и взлетами, в тележках и на санках,Сцепливаясь судорожно в клубок:                                                            – Мой                                   Бог… —Сев на деревянную раскрашенную свинку,Мерно, по спирали убыстрять                                                       свой                                                               бег,В головокружении откинувшись на спинку,Чувствуя, как ветер холодит                                                   щур                                                            век;Вспархивать на цыпочках «гигантскими шагами»,Точно поднимаемый крылом                                                   вьюг                                                             лист;Взвихриваться ломкими, зыбкими кругамиВ воздух, рассекающий лицо,                                                    как хлыст;Празднуя советский карнавал,                                                       вверх                                                                   крутоВзбрасываться в небо, утеряв                                                    весь                                                             вес;С плавно раздуваемою сферой парашютаРушиться в зияющий провал,                                                    как                                                             бес!..

Чтобы кровь тягучая —                                            огнем                                                       горела,Чтобы все пронизывал, хлестал,                                                          бил                                                                   жар;Чтобы, наслаждением подхлестывая тело,Ужас заволакивал мозги,                                             как пар!..Тешатся масштабами. Веруют в размеры.Радуются милостям,                                    долдонят в барабан…Это – нянчит отпрысков великая химера,Это – их баюкает стальной Левиафан.

Прядают, соседствуют, несутся,          возвращаются,Мечутся, засасываясь в омут бытия,Кружатся, вращаются, вращаются,          вращаютсяУтлые молекулы чудовищного Я.

А в нелюдимой Арктике,          в летней ее бессоннице,Мгновенно уподобляясь космическому палачу,Разрыва экспериментального                                                   фонтан                               поглощает солнце,Как буйствование пожара —                          беспомощную свечу.Но лишь по секретным станциям, в почтительном           отдалении,Поерзывают уловители разломов коры                                и гроз,Да ревом нечеловеческим                        ослепнувшие тюлениПриветствуют планетарный научный апофеоз.

Город же, столица же – как встарь                                                                    длит                                 жизнь.Вечер! развлекай нас! весели!                                                       взвей!                                                                    брызнь!В ёкающем сердце затаив                                             жуть                томную, приятно-газированный испуг,                                        зноб,                                           чад,Сотни голосящих седоков                                             в муть                темную, вот, по узкой проволоке, путь                                        свой                                           мчат.Оттуда – на мгновение, внизу,                                                          вся                в пламенных сияньях несосчитанных —          Москва,                                        наш                                           рок,В дни горя, в ураганах и в грозу —                                         страж    каменный, в годину же хмельного торжества —                                        наш                                               бог.Она – в бегущих трепетах огней,                                                              фар             иглистых, в прожекторах шныряющих,          в гудках сирен,И полумаской дымною над ней                                                        пар             зыблется от фабрик, стадионов,                                        эспланад,                                           арен.

И кажется – в блаженстве идиллии вечерней,Что с этим гордым знаменем – все беды          хороши,И вычеркнута начисто из памяти неверной          Тоскующая правда                                             ночной                                                          души.

Часть четвертая