Борис Корнилов - Стихотворения. Поэмы Страница 2

1926

Книга

Ползали сумерки у колен,И стали бескровными лица.Я книгу знакомую взял на столеИ стал шелестеть страницей.Придвинул стул,Замолчал и сел,И пепельницу поставил.Я стал читать,Как читают все,Помахивая листами.Но книга разбéгалась в голове,И мысли другие реже.… … … … ……И вот —Насилуют и режут,И исходит кровью человек.Вот он мечется,И вот он плачет,Умирает, губы покривив,И кому-то ничего не значитУходить запачканным в крови.Отойдет от брошенного телаТак задумчиво и не спешаИ, разглядывая, что он сделал,Вытирает саблю о кушак.Он теперь по-мертвому спокоен,Даже радость где-то заперта.Он стоит с разрубленной щекою,С пеною кровавою у рта.Но враги бросаются навстречу,И трещат ружейные курки.Защищаться не к чемуИ нечем —Сабля, выбитая из руки,И, не убивая и не раня,Все равно его не пощадят,А подтаскивают на арканеИ прикручивают к лошадям.Он умретКак люди — не иначе,И на грудь повиснет голова,Чтобы мать, пригнутая казачка,Говорила горькие слова.И опять идут рубить и прыгать,Задыхаться в собственной крови.………..А Гоголь такой добродушный на вид,И белая,Мертвая книга.

1926

Корабли

Ветер в песню навеки

влюблен,

Пойте ж эту над кораблем

Каждый в сердце своем…

И воля, и волныГуляют кругом,С них пена летит полукругом,Но море не вечно бывает врагом, —Порою бывает и другом.А чтобы руки сильнее греблиИ не дрожали при этом,Тебе доверяются корабли.О море зеленого цвета,В далеком путиКорабли берегиИль щепками на берег выкинь,Но не поклонится вперегибСамоуверенный викинг.В открытое мореУходит вперед,В туманы глаза свои вперив,Звериные шкуры с собою беретС оттенками радужных перьевИ хмурым товарищамГромкую речьПромолвит, торжественно кланяясь:— Нас боги обязаныВ море беречьЗа жертвенные заклания.Соленою пенойПлюется волна,Но, сердце,В спокойствии выстынь.Пусть там,   где земля,   как бочонок вина,Нам будет надежная пристань.Товарищ оставшийся,Береги,Как преданный воин и труженик,И наши домашние очаги,И боевое оружие.И мы уплывем,   а куда? —   невесть…Ты громко рассказывай людям,Что мы забываемОтцов и невестИ матерей позабудем…

В ответ —Не жалеют друзей голоса,О родине — словно о мачехе,И хлопают бешеные парусаНа черной, захватанной мачте.Надежные снасти,И плещет весло.Но вот на десятой неделеБольшое ненастье —Коварство и злоПоказывает на деле,Ни выслушать слово,Ни слово сказать, —Скрипят корабельные доски,А волны зачесывали назадСедеющие прически,А после взлетали,Шипя и дразня,КидалисьИ падали в пене…— Глядите, товарищи и друзья,Молите богов о спасенье!Глядите,   валы подступают к валам,Вздымается ярус на ярус,И мачта ломается пополам,Распарывая парус…

У викинга рот перекошен со злаС прокушенною губою…— О море!Свобода меня принеслаО смерти поспорить с тобою.Я вижу —От берегов землиПо зыби коварной и топкойПроводит невиданные кораблиРука моего потомка.Он песню поет на своем корабле,Он судно ведет к далекой земле.… … … … …Волна ударяет,Злобна и верна,И пляшут у берега серогоРезные борты,И резная корма,И весла из лучшего дерева…Волна ударяет,И тысячи днейСпеша ударяют за ней.И викинга правнукПовел корабли,Звенящие словно рубли.Свободою предка он напоен…И буйно перед валамиМы песню поем,Молодую поемПод алыми вымпелами.И нынче и завтраНа бурный парадПройдет бронированный крейсер.Гудит он товарищуСудна «Марат»:— У песен и топок погрейся…Гудит он, что парень,Как дед, напоенИ моря и песен валами.Мы песню поем,Молодую поемПод алыми вымпелами.

1926–1927

Семенов — Ленинград

В нашей волости

По ночам в нашей волости тихо,Незнакомы полям голоса,И по синему насту волчихаУбегает в седые леса.По полям, по лесам, по болотамМы поедем к родному селу.Пахнет холодом, сеном и потомМой овчинный дорожный тулуп.Скоро лошади в мыле и пене,Старый дом, принесут до тебя.Наша мать приготовит пельмениИ немного поплачет любя.Голова от зимы поседела,Молодая моя голова,Но спешит с озорных посиделокИ в сенцах колобродит братва.Вот и радость опять на пороге —У гармошки и трели, и звон;Хорошо обжигает с дорогиГорьковатый первач-самогон.Только мать поглядят огорченно,Перекрестит меня у дверей.Я пойду посмотреть на девчонокИ с одною уйду поскорей.Синева…И от края до краяПо дорогам гуляет луна…

Эх ты, волость моя дорогаяИ дорожная чашка вина!..

<1927>

«Засыпает молча ива…»

Люблю грозу в начале мая…

Засыпает молча ива,ТишинаИ сон кругом…Ночь, пьяна и молчалива,Постучалась под окном.

Подремли, моя тревога,Мы с тобою подождем,Наша мягкая дорогаЗагуляла под дождем.

Надо мной звереют тучи…Старикашкой прихромав,Говорит со мною ТютчевО грозе и о громах.

И меня покуда помнят,А когда уйдет гроза,В темноте сеней и комнатЗацветут ее глаза.

Запоет и захохочетЭта девушка — и вот…Но гроза ушла.И кочетУтро белое зовет.

Тяжела моя тревогаО ненужных чудаках —Позабытая дорога,Не примятая никак.

И пойму,Что я наивен.Темнота —Тебе конец,И опять поет на ивеЗамечательный синец.

<1927>

Ольха

Очень я люблюИ маму и поляну,Звезды над водою по рублю.Поискал бы лучше, да не стану —Очень я люблю.Потому не петь иные песни,Без любви, в душе окоченев, —Может быть,На этом самом местеДевке полюбился печенег.Отлюбила девушка лесная,Печенега полоня…Умерла давно-давно, не знаяО глазах нерусских у меня.Только я по улицам тоскую,Старику бы не скучать так —   старику…Не сыскать мне девушку такую,Вот такую —На моем веку!Запевай от этого, от горя,Полýночная птица соловей,Все края от моря и до моряТрелью расцарапанной обвей,Чтобы я без пива и без меда…Чтобы замутило по краям…Привела бы непогодка-непогодаНа поляну, к молодым ручьям,Где калина да ольха-елохаНе боится бури и грозы,Чтобы было на душе неплохо,Может быть, в последние разы.Проходи, косой весенний дождик,Поливай по тропке полевой.И не буду я, тоскуя, позжеО деревья биться головой.Только буду, молодой и грубый,И заботливый, как наша мать,Целовать калину, будто в губы,И ольху любовно обнимать.… … … … …И еще хочу прибавить толькоК моему пропетому стиху,Что порою называю — Ольга —Розовую, свежую ольху.

<1927>