Леонид Мартынов - Стихи Страница 2

«Что-то новое в мире…»

Что-тоНовое в мире.Человечеству хочется песен.Люди мыслят о лютне, о лире.Мир без песенНеинтересен.

Ветер,Ветви,Весенняя сырость,И черны, как истлевший папирус,Прошлогодние травы.Человечеству хочется песен.Люди правы.

И иду яПо этому миру.Я хочу отыскать эту лиру,Или — как там зовется он ныне —Инструмент для прикосновеньяПальцев, трепетных от вдохновенья.Города и пустыни,Шум, подобный прибою морскому…Песен хочется роду людскому.

Вот они, эти струны,Будто медны и будто чугунны,Проводов телефонных не тоньшеИ не толще, должно быть.Умоляют:     — О, тронь же!

Но еще не успел я потрогать —Слышу гул отдаленный,Будто где-то в дали туманнойЗа дрожащей мембранойВыпрямляется раб обнаженный;Исцеляется прокаженный;Воскресает невинно казненный,Что случилось, не может представить:— Это я! — говорит. — Это я ведь!

На деревьях рождаются листья,Из щетины рождаются кисти,Холст растрескивается с хрустом,И смывается всякая плесень…Дело пахнет искусством.Человечеству хочется песен.

II

«Примерзло яблоко…»

Примерзло яблокоК поверхности лотка,В киосках не осталось ни цветка,Объявлено открытие катка,У лыжной базы — снега по колено;Несутся снеговые облака,В печи трещит еловое полено…Все это значит, что весна близка!

«Бывает так: во время стужи…»

Бывает так: во время стужиВдруг на пороге гость встает —Вовнутрь снаружиИщет вход.

Оледеневшими губамиШевелит он еще с трудом,И пар клубамиВалит в дом.

А дух тепла, как будто птица,Ныряет под карниз дверной,Чтоб упорхнуть и растворитьсяМежду землею и луной.

В печи шевелятся поленья,А сучья прямо мчатся в пляс.Я знаю это ощущенье,Я испытал его не раз.

Рождались в этой микросфереНе только вихри, а смерчи.Во мгле захлопывались двери,Скрипели в скважинах ключи.

Я видел: фонари мерцали,Гасимые не чем иным,Как бурей меж двумя сердцами —Пылающим и ледяным.

Но это — преувеличенье!Я возвеличил чересчурВоздушное коловращеньеПри разнице температур.

Нет! Проще все: во время стужиПолзет надземная струяВовнутрь снаружи,Как змея!

А дух тепла навстречу мчится,Могуч и бесконечно щедр,Чтоб не томитьсяВ недрах недр!

«Ночь становилась холодна…»

НочьСтановиласьХолодна.

Прибавил шагу я.

НавстречуСкачками двигалась луна.Но вдруг по грудь, затем по плечиВ нагое дерево ушлаИ через ветви провалилась,И снова в небе появиласьГораздо выше, чем была.

Вот такБорец,Почти поборот,Оказывается наверху.

ОдинЧерез морозный городЯ шел без шубы на меху.

Усталость

И все, о чем мечталось,Уже сбылось,И что не удавалось,То удалось.Отсталость на версталасьДавным-давно.Осталась лишь усталость.Немудрено!

Усталость разрасталасьВ вечерней мгле;Усталость распласталасьПо всей земле;Усталость становиласьСильнее нас.Но где ж, скажи на милость,Она сейчас?

Прилег ты напоследки,Едва дыша.Но ведь в грудной-то клеткеЖивет душа!Вздохнул. И что же сталось?Твой вздох, глубок,Повеял на усталость,Как ветерок.

Вот тут и шевельнуласьОна слегка,Как будто встрепенуласьОт ветеркаИ — легкая усталость,Не на века, —Развеялась, умчалась,Как облака.

«Вечерело. Луч закатный…»

Вечерело.Луч закатный,Удлиняясь мало-мальски,Прямо в город необъятныйГлянул смутно, по-февральски.

Потеплел онИ смягчился,Перестал на все коситься.Наконец-то научилсяК людям лучше относиться.

Март

Я чую наступленье марта,Когда отшельник с бородойВ весенней луже видит чорта,А это — месяц молодой.

Когда не в силах подчинитьсяТому, кто властвует над ней,Воображает ученица,Что всех наставников умней.

Март поощряет фантазерок,И потому нигде, никтоМне так не мил и так не дорог,Как он в распахнутом пальто.

Тот самый март, который, грезясь,Уже немного и смешон,Когда любой весенний тезисДавно поставлен и решен.

И мы прекрасно понимаем,Что вслед за маем был июнь,Затем — июль, и обнимаемМы вслед за этим хлебный куль.

И рассудительная зрелостьПридет однажды вечеркомИ сядет перед камельком.……………………………..

А ты еще имеешь смелостьПо луже топать каблуком.И хорошо! И ты как птицаНад этой вешнею водой,В которой месяц серебрится……Ах, месяц, месяц молодой!

Градус тепла

Все-такиРазрешилось,Больше терпеть не могла,Гнев положила на милость.Слышите:Градус тепла!

И через зимние рамыШкольный доносится гам,К небу возносятся гаммы,Чтенье идет по слогам.

И на спортивных площадкахЛед под покровом водыВ трещинках, в отпечатках,Будто цыплячьи следы.

Знаете, что это значит?Это ведь он, наконец,Прямо над лужами скачетГрадус тепла, как птенец.

Что уж он хочет, малютка,Как уж он будет расти,Как уж до первопуткаОн ухитрится дойти —

Кто его знает! Но радостьВсем нам весна принесла.Вы понимаете: градус,БлагостныйГрадусТепла!

Снег тает

ВотТает снег.И все, что мир из рукРонял к ногам во время стуж и вьюг,Теперь вытаивает. Вот оно —Все, что зимой в снегах погребено:Перчатки, шпильки, ржавые крючки,Афиш громадных мелкие клочкиИ капли слез, которые морозИсторг из глаз, и дробный след колес,Который был еще в осенней мглеЗапечатлен на стынущей земле,И все другое, что зимой в сугробЗаброшено подальше от жилья.

Снег тает.Сунув шубу в гардероб,Поспешно обнажается земля,Чтоб облачиться с ног до головыВ одежду из сверкающей листвы.

«И вот сегодня мчатся льдины…»

И вотСегодняМчатся льдиныС Звенигорода на Оку,Не более одной годиныУвидев на своем веку.

Вот эта льдинаВся лучится,Вся в искорках,Вся в огоньках,Как будто красная девицаПо ней катилась на коньках.

А вотПо льдине грузной этойХодил над гладью чистых водВ костюм фланелевый одетыйКакой-то лыжник-скороход.

На тойАэросанный полозОставил свой воздушный след,Но надломилась, раскололась —Была, плыла, сошла на нет.

А эта вотНесется молча,Черна средь пенистой воды;На ней не иначе, как волчьиНастороженные следы.

А вотОпилков полный короб,Навоза целая гора;И наконец — пустая прорубьПлывет, как черная дыра.

Чего жеТут и удивляться!Ведь и должно случиться так.Не могут эти льдины мчаться,Как бесконечный порожняк.

Нет,И на них земные грузы —Следы забавы и труда!И буйствует, врываясь в шлюзы,Зеленоглазая вода.

Зной