Дмитрий Быков - Гражданин Поэт. Наши – всё Страница 2

Путин и мужик

26.10.2011

По 0,8 га убрали! Надо же! Ведь у нас двух таких людей сразу никогда не было!

Тот вздохнул, пожал плечами,Лысый, ростом невелик.– Ленин, – просто отвечает.– Ленин! – Тут и сел старик.

В сапогах, в потертой блузе,С бодуна, во всей красе,Шел мужик по кукурузе,По несжатой полосе.Пиджачок торчал кургузо,Из цигарки шел дымок…Думал: «Вот же! Кукуруза!»Думать дальше он не мог.

Вдруг зарявкали моторы,Подошел комбайнов строй,А в комбайне – тот, который!А в соседнем – тот, второй!В куртках фирменной расцветки,В окруженье поселян,И в руках у них ракетки,И у каждого волан.Неприступный, как гостайна,И стремительный, как вжик,Путин вышел из комбайна!Путин! Тут и сел мужик.

Вышел, солнцем осиянен,Наступил в родную слизь…– Что, трясешься, россиянин?Это правильно, трясись… —Увидавши пред собой их,Поселянин заблажил:– Как же вас сюда… обоих?!Чем я это заслужил?!Неожиданно доступен —Вербовать-то он мастак.

– Да не бойсь! – промолвил Путин. —Мы с Димоном просто так.Просто нынче за обедом,Доедая эскалоп,Мы подумали с Медведом:Замутить еще чего б?Все мы делали, чего там,Забавляя всю страну:Управляли самолетом,Погружались в глубину,Нежной дружбы не таили,

Пели рок,Коров доили,Твиттер, свитер, «Макинтош»,Лыжи, танцы, все что хошь!И при звоне чашек чайныхБыл ответ произнесен:Мы ни разу на комбайнахНе играли в бадминтон!Ни в России, ни в СоюзеТак не делали, скажи?И при этом – в кукурузе!Ведь смешней же, чем во ржи!

Совершенно оболваненОт таких серьезных тем,Тихо ахнул поселянин:«Вот же круто! А зачем?»

Путин скушал эту дерзостьИ ответил не по лжи:– А чего еще тут делать?Ну не править же, скажи!

И мужик, напрягши память,Так и брякнул королям:– Правда, лучше вам не править.Лучше так вот… по полям…Чтоб ракетки, и воланы,И комбайн для куражу…А какие ваши планы?Я хоть бабе расскажу!

И с усмешкою, как ангел,Он сказал: «Примерно так:То ль на лыжах в акваланге,То ли в танке на журфак».

Что тут скажешь, что предложишь,Лежа в страхе на стогу?– Как ты так без литра можешь?!– Да уж, – молвил он, – могу.

Ходячий больной

04.11.2011

«Русский – значит сильный».

«Хватит кормить Кавказ». «Москва – не аул».

Ты меня на рассвете разбудишь.Проводить необутая выйдешь.Ты меня никогда не забудешь.Ты меня никогда не увидишь.

Ты меня на рассвете разбудишь,Я проснусь от тяжелого взгляда:– Нам на марш, дорогой! Не забудешь?– На какой? – А какой тебе надо?

Выбор есть, не изволь сомневаться,Я б тебя не будила иначе.В Люблине собираются наци,В ВВЦ собираются «Наши».

Гастарбайтеров тянем на жилеИ кавказцев катаем на шее…Кто там русский – они не решили,Но, наверное, тот, кто страшнее.

И кавказцы выходят на трассу,Разозлившись от этих идиллий,Потому что верховному классуЭто нравится – чтобы ходили.

Едут в Нижний тандемцы монаршьи,Неразлучны, как карие вишни…Лишь евреи не ходят на марши:Говорят, они все уже вышли.

Я отвечу: ты мыслишь, как хоббит,Коротышка, мечтавший о славе.Для того они только и ходят,Чтоб не помнить, куда их послали.

Чтобы зиги кидали и хайли,Громыхая, как ливень по жести,И знаменами чтобы махали,И не знали, что ходят на месте.

Эти страхи сначала раздуют,А когда они нас обессилят —Все, что надо, спокойно разрулят,А потом осторожно распилят.

Я-то помню, поскольку постарше,Что Россия без визгов и плачейНе ходила на русские марши,Но и русской была, и ходячей.

И не верила всякому блуду,И не падала в черную жижу…Я, конечно, ее не забуду,Но боюсь, что уже не увижу.

Мэра пресечение

09.11.2011

Юрий Лужков вернулся в Москву из-за границы. 15 ноября он даст показания по делу о мошенничестве с бюджетными средствами.

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,До прожилок, до детских припухлых желез.

Он вернулся в свой город, знакомый до слез,Но теперь он приехал сюда на допрос.Он бы мог убежать и в ловушку не лезть,Но важней безопасности мэрская честь.Оглянется москвич на пороге зимы:«Где-то этого, в кепочке, видели мы!Голова у него безволосаИ широкая грудь медоноса».

Отношенья со следствием напряжены.Он живет, под собою не чуя жены.Он вернулся таким же, каким уезжал,И не верит в продажность своих горожан.Он по городу ходит, задумчив и сух.Всюду новые лица, собянинский дух,Пробок столько же – в центр не прорвешься —И широкая грудь плитоложца.

Где теперь этот сброд тонкошеих вождил,Что к нему на поклон на карачках ходил,И бабло, и кино, и менты, и попса?!Ленинград! У него еще есть адреса!Ведь доверья лишил его маленький босс,А является прежний, знакомый до слез!Окруженье его мускулистоИ широкая грудь дзюдоиста.

Но напрасно, вчерашнего босса хваля,Он защиты и нежности ждет из Кремля.Покровители скинут его, как балласт, —Их самих тонкошеяя банда предаст.И чекист, и нефтяник, и единоросс —Все отправятся в Лондон, знакомый до слез,Чтоб укрыться от местных идиллийНа широкой груди Пикадилли.

Сбитые летчиком

14.11.2011

Геннадий Онищенко предложил запретить въезд мигрантов из Таджикистана в Россию, так как они «привозят с собой туберкулез, ВИЧ и сифилис».

Тучки небесные, вечные странники!Степью лазурною, цепью жемчужноюМчитесь вы, будто как я же, изгнанникиС милого севера в сторону южную.

Тюрки неместные, вечные странники!Стаей таджикскою, цепью недружною,Бросивши метлы, вы движетесь в паникеС милого севера в сторону южную.

Что же вас гонит? Закон рамадановский?Или вернуться завещано старшими?Или глава ФМС Ромодановский,Или запуганность русскими маршами?

Нет! Не скинхеды, крутые молодчики,И не чинуши – лгуны и безбожники:Вас выгоняют российские летчики,Взятые вашим Рахмоном в заложники.

Ваши вожди их, по сути, похитили.Вылез Онищенко, гений политики:Вы оказались бациллоносители,Туберкулезники и сифилитики.

В прежнее время мы были великими,Мир удивляя размахом и подлостью, —Нынче же сводим мы счеты с таджиками,Но уж таджиков уделали полностью.

Впрочем, везде – от Афин до Китая – мыВсюду, где призрак жилья человекова,Так унижаемы, так угнетаемы!Всех полагалось бы выслать – да некого.

Штаты затеяли, правды поборники,Список Магницкого с задними мыслями.Были б у нас вашингтонские дворники —Мы бы их, тварей, немедленно выслали!

Вечно голодные, вечно холодные,К чуждому берегу жмемся моллюсками.Двое несчастных засужены в Лондоне —Сами евреи, но деньги-то русские!

Гады-британцы с осанкою барскою,С женами, братьями, детками малыми —Вы бы катились отсюда колбаскою,Если бы были у нас нелегалами!

Жалкий шофер, подавальщица-нищенкаМигом отсюда бы в Лондон посыпались.Если б за Англию взялся Онищенко —Там и у лордов нашелся бы сифилис!

А уж особо нас мучают местные —Нравы заборные, тяжбы надзорные,Выборы гнойные, склоки протестные,Вовки озерные, димки позорные.

Небо в ячейку от мелкого невода,Сеется грязная муть без названия…Всех бы вас выслать отсюда – да некуда:Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Боже мой

19.11.2011

С 19 ноября в Москве находится пояс пресвятой богородицы. В очереди к святыне одновременно стоят до 80 тыс. человек, время ожидания доходит до 26 часов.

Мело, мело по всей землеВо все пределы.Свеча горела на столе,Свеча горела.

Толпа стояла на ветру,Толпа стояла,Как строй гвардейцев на смотруУ кардинала.

Тут был и офисный планктон —Никак столица! —И плебс, не знающий о том,Кому молиться.

Потомки всех российских драмИ всех идиллий —Тех, что взрывали этот храмИ возводили.

– Вы русский дух! Вы соль землиИ подвиг веры! —Кричат присяжные вралиИ лицемеры.

И только загнанный изгой,Сродни поэту,В них видит тех, кому другойНадежды нету.

Толпа стояла, как у стенЭскуриала.Ей никогда не встать с колен —Уже вставала.

Народ раздетый и босой,Тупой во многом,Вчера стоял за колбасой,Сейчас – за Богом.

Живучий, сколько ни давиВойной и путчем,Всегда по пояс то в крови,А то и в худшем,

Под стон калек, под звон оков,Под брань и всхлипы,Не замечая, как с боковПроходят ВИПы.

Державный зад, тигриный взглядГлазенок тусклых…Их всех без очереди в адПотом пропустят.

Толпа безумцев городских,Безгласный полис,То красный пояс душит их,То черный пояс.

Стоит беспомощная рать,Осенний морок,И вы их вправе презиратьИз ваших Горок.

Но пусть ваш пояс век подрядНа горле стянут —За Божью Матерь тут стоят.За вас – не станут.

Спасибо, что бухой