Николай Рубцов - Я тебя целовал… Страница 2

Тупой башмак скуластого Батыя!..

Россия, Русь – куда я ни взгляну…

За все твои страдания и битвы —

Люблю твою, Россия, старину,

Твои огни, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя…

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы.

Они несут на флагах черный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов

в окрестностях

России…

Кресты, кресты…

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они – и где-то у осин

Подхватит это медленное ржанье,

И надо мной —

бессмертных звезд Руси,

Высоких звезд покойное мерцанье…

Ось

Как центростремительная сила,

Жизнь меня по всей земле носила!

За морями, полными задора,

Я душою был нетерпелив, —

После дива сельского простора

Я открыл немало разных див.

Нахлобучив «мичманку» на брови,

Шел в театр, в контору, на причал.

Полный свежей юношеской крови,

Вновь, куда хотел, туда и мчал…

Но моя родимая землица

Надо мной удерживает власть, —

Память возвращается, как птица,

В то гнездо, в котором родилась,

И вокруг любви непобедимой

К селам, к соснам, к ягодам Руси

Жизнь моя вращается незримо,

Как Земля вокруг своей оси!..

1962–1964

Весна на берегу бии

Сколько сору прибило к березам

Разыгравшейся полой водой!

Трактора, волокуши с навозом,

Жеребята с проезжим обозом,

Гуси, лошади, шар золотой,

Яркий шар восходящего солнца,

Куры, свиньи, коровы, грачи,

Горький пьяница с новым червонцем

У прилавка

и куст под оконцем —

Все купается, тонет, смеется,

Пробираясь в воде и в грязи!

Вдоль по берегу бешеной Бии

Гонят стадо быков верховые—

И, нагнувши могучие выи,

Грозный рев поднимают быки.

Говорю вам: – Услышат глухие! —

А какие в окрестностях Бии —

Поглядеть – небеса голубые!

Говорю вам – Прозреют слепые,

И дороги их будут легки…

Говорю я и девушке милой:

– Не гляди на меня так уныло!

Мрак, метелица – все это было

И прошло, – улыбнись же скорей!

Улыбнись! – повторяю я милой, —

Чтобы нас половодьем не смыло,

Чтоб не зря с неизбывною силой

Солнце било фонтаном лучей!

[1966]

В минуты музыки

В минуты музыки печальной

Я представляю желтый плес,

И голос женщины прощальный,

И шум порывистых берез,

И первый снег под небом серым

Среди погаснувших полей,

И путь без солнца, путь без веры

Гонимых снегом журавлей…

Давно душа блуждать устала

В былой любви, в былом хмелю,

Давно понять пора настала,

Что слишком призраки люблю.

Но все равно в жилищах зыбких —

Попробуй их останови! —

Перекликаясь, плачут скрипки

О желтом плесе, о любви.

И все равно под небом низким

Я вижу явственно, до слез,

И желтый плес, и голос близкий,

И шум порывистых берез.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время ни при чем…

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чем.

[1966]

Утро

Когда заря, светясь по сосняку,

Горит, горит, и лес уже не дремлет,

И тени сосен падают в реку,

И свет бежит на улицы деревни,

Когда, смеясь, на дворике глухом

Встречают солнце взрослые и дети, —

Воспрянув духом, выбегу на холм

И вce увижу в самом лучшем свете.

Деревья, избы, лошадь на мосту,

Цветущий луг – везде о них тоскую.

И, разлюбив вот эту красоту,

Я не создам, наверное, другую…

1965

Полночное пенье

Когда за окном потемнело.

Он тихо потребовал спички

И лампу зажег неумело,

Ругая жену по привычке.

И вновь колдовал над стаканом,

Над водкой своей, с нетерпеньем…

И долго потом не смолкало

Его одинокое пенье.

За стенкой с ребенком возились,

И плач раздавался и ругань,

Но мысли его уносились

Из этого скорбного круга…

И долго без всякого дела,

Как будто бы слушая пенье,

Жена терпеливо сидела

Его молчаливою тенью.

И только когда за оградой

Лишь сторож фонариком светит,

Она говорила: – Не надо!

Не надо! Ведь слышат соседи! —

Он грозно вставал,

как громила,

– Я пью, – говорил, – ну и что же? —

Жена от него отходила,

Воскликнув: – О господи боже!.. —

Меж тем как она раздевалась

И он перед сном раздевался,

Слезами она заливалась,

А он

соловьем

заливался…

«Ветер всхлипывал, словно дитя…»

Ветер всхлипывал, словно дитя,

За углом потемневшего дома.

На широком дворе, шелестя,

По земле разлеталась солома…

Мы с тобой не играли в любовь,

Мы не знали такого искусства,

Просто мы у поленницы дров

Целовались от странного чувства.

Разве можно расстаться шутя,

Если так одиноко у дома,

Где лишь плачущий ветер-дитя

Да поленница дров и солома.

Если так потемнели холмы,

И скрипят, не смолкая, ворота,

И дыхание близкой зимы

Все слышней с ледяного болота…

[1966]

«Прекрасно небо голубое!»

Прекрасно небо голубое!

Прекрасен поезд голубой!

– Какое место вам? – Любое.

Любое место, край любой.

Еще волнует все, что было.

В душе былое не прошло.

Но слишком дождь шумел уныло,

Как будто все произошло.

И без мечты, без потрясений

Среди одних и тех же стен

Я жил в предчувствии осеннем

Уже не лучших перемен.

– Прости, – сказал родному краю, —

За мой отъезд, за паровоз

Я несерьезно. Я играю.

Поговорим еще всерьез.

Мы разлучаемся с тобою,

Чтоб снова встретиться с тобой.

Прекрасно небо голубое!

Прекрасен поезд голубой!

[1966]

Первый снег

Ах, кто не любит первый снег

В замерзших руслах тихих рек,

В полях, в селеньях и в бору,

Слегка гудящем на ветру!

В деревне празднуют дожинки,

И на гармонь летят снежинки.

И весь в светящемся снегу

Лось замирает на бегу

На отдаленном берегу.

Зачем ты держишь кнут в ладони?

Легко в упряжке скачут кони,

И по дорогам меж полей,

Как стаи белых голубей,

Взлетает снег из-под саней…

Ах, кто не любит первый снег

В замерзших руслах тихих рек,

В полях, в селеньях и в бору,

Слегка гудящем на ветру!

[1955]

Ты с кораблем прощалась…

С улыбкой на лице и со слезами

Осталась ты на пристани морской,

И снова шторм играет парусами

И всей моей любовью и тоской!

Я уношусь куда-то в мирозданье,

Я зарываюсь в бурю, как баклан, —

За вечный стон, за вечное рыданье

Я полюбил жестокий океан.

Я полюбил чужой полярный город

И вновь к нему из странствия вернусь

За то, что он испытывает холод,

За то, что он испытывает грусть.

За то, что он наполнен голосами,

За то, что там к печали и добру

С улыбкой на лице и со слезами

Ты с кораблем прощалась на ветру…

[1962]

Цветок и нива

Цветы! Увядшие цветы!

Как вас водой болотной хлещет,

Так с бесприютной высоты

На нас водой холодной плещет.

А ты? По-прежнему горда?

Или из праздничного зала

На крыльях в прошлые года

Твоя душа летать устала?

И неужели, отлюбя,

Уж не волнуешься, как прежде,

Бежишь домой, а на тебя

Водой холодной с неба плещет?

Сырое небо, не плещи

Своей водою бесприютной!

И ты, сорока, не трещи

О нашей радости минутной!

Взойдет любовь на вечный срок,

Душа не станет сиротлива.

Неувядаемый цветок!

Неувядаемая нива!

[1969]

Тот город зеленый…

Тот город зеленый и тихий

Отрадно заброшен и глух.

Достойно, без лишней шумихи,

Поет, как в деревне, петух

На площади главной… Повозка

Порой громыхнет через мост,

А там, где овраг и березка,

Столпился народ у киоска

И тянет из ковшика морс,

И мухи летают в крапиве,

Блаженствуя в летнем тепле…

Ну что там отрадней, счастливей

Бывает еще на земле?

Взгляну я во дворик зеленый —

И сразу порадуют взор

Земные друг другу поклоны

Людей, выходящих во двор.

Сорву я цветок маттиолы

И вдруг заволнуюсь всерьез:

И юность, и плач радиолы

Я вспомню, и полные слез

Глаза моей девочки нежной

Во мгле, когда гаснут огни…

Как я целовал их поспешно!

Как после страдал безутешно!

Как верил я в лучшие дни!

Ну что ж? Моя грустная лира,

Я тоже простой человек, —

Сей образ прекрасного мира

Мы тоже оставим навек.

Но вечно пусть будет все это,

Что свято я в жизни любил:

Тот город, и юность, и лето,

И небо с блуждающим светом

Неясных небесных светил…

[1969]

Вечерние стихи

Когда в окно осенний ветер свищет

И вносит в жизнь смятенье и тоску, —