Василий Жуковский - Том 2. Баллады, поэмы и повести Страница 22

Торжество победителей*

Пал Приамов град священный;Грудой пепла стал Пергам;И, победой насыщенны,К острогрудым кораблямСобрались эллены — тризнуВ честь минувшего свершитьИ в желанную отчизну,К берегам Эллады плыть.

  Пойте, пойте гимн согласный:  Корабли обращены  От враждебной стороны  К нашей Греции прекрасной.

Брегом шла толпа густаяИлионских дев и жен:Из отеческого краяИх вели в далекий плен.И с победной песнью дикойИх сливался тихий стонПо тебе, святой, великий,Невозвратный Илион.

  Вы, родные хо́лмы, нивы,  Нам вас боле не видать;  Будем в рабстве увядать…  О, сколь мертвые счастливы!

И с предведеньем во взглядеЖертву сам Калхас заклал:Грады зиждущей ПалладеИ губящей (он воззвал),Буреносцу Посидону,Воздымателю валов,И носящему Горгону*Богу смертных и богов!

  Суд окончен; спор решился;  Прекратилася борьба;  Все исполнила Судьба:  Град великий сокрушился.

Царь народов, сын Атрея*Обозрел полков число:Вслед за ним на брег СигеяМного, много их пришло…И незапный мрак печалиОтуманил царский взгляд:Благороднейшие пали…Мало с ним пойдет назад.

  Счастлив тот, кому сиянье  Бытия сохранено,  Тот, кому вкусить дано  С милой родиной свиданье!

И не всякий насладитсяМиром, в свой пришедши дом:Часто злобный ков таитсяЗа домашним алтарем;Часто Марсом пощаженныйПогибает от друзей(Рек, Палладой вдохновенный,Хитроумный Одиссей).

  Счастлив тот, чей дом украшен  Скромной верностью жены!  Жены алчут новизны:  Постоянный мир им страшен.

И стоящий близ ЕленыМенелай тогда сказал:Плод губительный измены —Ею сам изменник пал;И погиб виной Парида*Отягченный Илион…Неизбежен суд Кронида*,Всё блюдет с Олимпа он.

  Злому злой конец бывает:  Гибнет жертвой Эвменид,  Кто безумно, как Парид,  Право гостя оскверняет.

Пусть веселый взор счастливых(Оилеев сын* сказал)Зрит в богах богов правдивых;Суд их часто слеп бывал:Скольких бодрых жизнь поблёкла!Скольких низких рок щадит!..Нет великого Патрокла;Жив презрительный Терсит.

  Смертный, царь Зевес Фортуне  Своенравной предал нас:  Уловляй же быстрый час,  Не тревожа сердца втуне.

Лучших бой похитил ярый!*Вечно памятен нам будь,Ты, мой брат, ты, под ударыПодставлявший твердо грудь,Ты, который нас, пожаромОсажденных, защитил…Но коварнейшему* даромЩит и меч Ахиллов был.

  Мир тебе во тьме Эрева!  Жизнь твою не враг отнял:  Ты своею силой пал,  Жертва гибельного гнева.

О Ахилл! о мой родитель!(Возгласил Неоптолем*)Быстрый мира посетитель,Жребий лучший взял ты в нем.Жить в любви племен делами —Благо первое земли;Будем вечны именамиИ сокрытые в пыли!

  Слава дней твоих нетленна;  В песнях будет цвесть она:  Жизнь живущих неверна,  Жизнь отживших неизменна!

Смерть велит умолкнуть злобе(Диомед провозгласил):Слава Гектору во гробе!Он краса Пергама был;Он за край, где жили деды,Веледушно пролил кровь;Победившим — честь победы!Охранявшему — любовь!

  Кто, на суд явясь кровавый,  Славно пал за отчий дом:  Тот, почтённый и врагом,  Будет жить в преданьях славы.

Нестор, жизнью убеленный,Нацедил вина фиалИ Гекубе сокрушеннойДружелюбно выпить дал.Пей страданий утоленье;Добрый Вакхов дар вино:И веселость и забвеньеПроливает в нас оно.

  Пей, страдалица! печали  Услаждаются вином:  Боги жалостные в нем  Подкрепленье сердцу дали.

Вспомни матерь Ниобею:Что изведала она!Сколь ужасная над неюКазнь была совершена!Но и с нею, безотрадной,Добрый Вакх недаром был:Он струею винограднойВмиг тоску в ней усыпил.

  Если грудь вином согрета  И в устах вино кипит:  Скорби наши быстро мчит  Их смывающая Лета.

И вперила взор Кассандра,Вняв шепнувшим ей богам,На пустынный брег Скамандра,На дымящийся Пергам.Все великое земноеРазлетается, как дым:Ныне жребий выпал Трое,Завтра выпадет другим…

  Смертный, силе, нас гнетущей,  Покоряйся и терпи;  Спящий в гробе, мирно спи;  Жизнью пользуйся, живущий.

Кубок*

«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,  В ту бездну прыгнет с вышины?Бросаю мой кубок туда золотой:  Кто сыщет во тьме глубиныМой кубок и с ним возвратится безвредно,Тому он и будет наградой победной».

Так царь возгласил, и с высокой скалы,  Висевшей над бездной морской,В пучину бездонной, зияющей мглы  Он бросил свой кубок златой.«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»

Но рыцарь и латник недвижно стоят;  Молчанье — на вызов ответ;В молчанье на грозное море глядят;  За кубком отважного нет.И в третий раз царь возгласил громогласно:«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»

И все безответны… вдруг паж молодой  Смиренно и дерзко вперед;Он снял епанчу, и снял пояс он свой;  Их молча на землю кладет…И дамы и рыцари мыслят, безгласны:«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»

И он подступает к наклону скалы  И взор устремил в глубину…Из чрева пучины бежали валы,  Шумя и гремя, в вышину;И волны спирались и пена кипела:Как будто гроза, наступая, ревела.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,  Как влага, мешаясь с огнем,Волна за волною; и к небу летит  Дымящимся пена столбом;Пучина бунтует, пучина клокочет…Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;  И грозно из пены седойРазинулось черною щелью жерло;  И воды обратно толпойПомчались во глубь истощенного чрева;И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив,  Спасителя-бога призвал,И дрогнули зрители, все возопив, —  Уж юноша в бездне пропал.И бездна таинственно зев свой закрыла:Его не спасет никакая уж сила.

Над бездной утихло… в ней глухо шумит…  И каждый, очей отвестиНе смея от бездны, печально твердит:  «Красавец отважный, прости!»Все тише и тише на дне ее воет…И сердце у всех ожиданием ноет.

«Хоть брось ты туда свой венец золотой,  Сказав: кто венец возвратит,Тот с ним и престол мой разделит со мной! —  Меня твой престол не прельстит.Того, что скрывает та бездна немая,Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,  Глотала ее глубина:Все мелкой назад вылетали щепой  С ее неприступного дна…»Но слышится снова в пучине глубокойКак будто роптанье грозы недалекой.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,  Как влага, мешаясь с огнем,Волна за волною; и к небу летит  Дымящимся пена столбом…И брызнул поток с оглушительным ревом,Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины  Мелькнуло живой белизной…Мелькнула рука и плечо из волны…  И борется, спорит с волной…И видят — весь берег потрясся от клича —Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,  И божий приветствовал свет…И каждый с весельем: «Он жив! — повторял. —  Чудеснее подвига нет!Из томного гроба, из пропасти влажнойСпас душу живую красавец отважный».

Он на берег вышел; он встречен толпой;  К царевым ногам он упал;И кубок у ног положил золотой;  И дочери царь приказал:Дать юноше кубок с струей винограда;И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живет на земле,  Тот жизнью земной веселись!Но страшно в подземной таинственной мгле…  И смертный пред богом смирись:И мыслью своей не желай дерзновенноЗнать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда…  И вдруг мне навстречу поток;Из трещины камня лилася вода;  И вихорь ужасный повлекМеня в глубину с непонятною силой…И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,  И он мне спасителем был:Торчащий из мглы я увидел утес  И крепко его обхватил;Висел там и кубок на ветви коралла:В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной  В пурпуровом сумраке там;Все спало для слуха в той бездне глухой;  Но виделось страшно очам,Как двигались в ней безобразные груды,Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,  В громадный свиваяся клуб,И млат водяной, и уродливый скат,  И ужас морей однозуб;И смертью грозил мне, зубами сверкая,Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,  От взора людей далеко;Одни меж чудовищ с любящей душой,  Во чреве земли, глубокоПод звуком живым человечьего слова,Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался… вдруг слышу: ползет  Стоногое грозно из мглы,И хочет схватить, и разинулся рот…  Я в ужасе прочь от скалы!..То было спасеньем: я схвачен приливомИ выброшен вверх водомета порывом».

Чудесен рассказ показался царю:  «Мой кубок возьми золотой;Но с ним я и перстень тебе подарю,  В котором алмаз дорогой,Когда ты на подвиг отважишься сноваИ тайны все дна перескажешь морскова».

То слыша, царевна с волненьем в груди,  Краснея, царю говорит:«Довольно, родитель, его пощади!  Подобное кто совершит?И если уж до́лжно быть опыту снова,То рыцаря вышли, не пажа младова».

Но царь, не внимая, свой кубок златой  В пучину швырнул с высоты:«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,  Когда с ним воротишься, ты;И дочь моя, ныне твоя предо мноюЗаступница, будет твоею женою».

В нем жизнью небесной душа зажжена;  Отважность сверкнула в очах;Он видит: краснеет, бледнеет она;  Он видит: в ней жалость и страх…Тогда, неописанной радостью полный,На жизнь и погибель он кинулся в волны…

Утихнула бездна… и снова шумит…  И пеною снова полна…И с трепетом в бездну царевна глядит…  И бьет за волною волна…Приходит, уходит волна быстротечно:А юноши нет и не будет уж вечно.

Поликратов перстень*