Игорь Северянин - Полное собрание стихотворений Страница 22

Ей для дыханья давала свой сок она,

Всю отдавала себя ей, растрогана

Робким признанием, страстной тоской.

10

…И сорвала ее дева задумчиво,

Бледной прекрасной рукой сорвала…

И угасала осмысленно, вдумчиво

Лилия, снятая с стебля задумчиво.

Снова раздались удары весла

И Ненюфар запечалился влюбчивый…

Лилию бедную дева задумчиво

Бледной печальной рукой сорвала.

11

Белая Лилия, чистая Лилия

Больше не красила сумрачный пруд

И не дрожала восторгом идиллии:

Белая Лилия – мертвая лилия!..

Пруд спит по-прежнему… Разве, вспугнут

Сон иногда лебединые крылия…

Белая Лилия, светлая Лилия

Больше не красила сумрачный пруд.

СВЕТОСОН

Девчушкам Тойла

Отдайте вечность на мгновенье,

Когда в нем вечности покой!..

На дне морском – страна Забвенья,

В ней повелитель – Водяной.

На дне морском живут наяды,

Сирены с душами медуз;

Их очи – грезовые яды,

Улыбки их – улыбки муз.

Когда смеется солнце в небе,

Король воды, как тайна, тих:

Ведь он не думает о хлебе

Ни для себя, ни для других!

Когда ж, прельстясь лазурной сталью,

Приляжет в море, как в гамак,

С такой застенчивой печалью

И раскрасневшись, точно мак,

Светило дня, – в свою обитель

Впустив молочный сонный пар,

Замыслит донный повелитель

Оледенить небесный жар:

Лишь Водяной поднимет коготь,

Залентят нимфы хоровод

И так лукаво станут трогать

И щекотать просонок вод,

И волны, прячась от щекотки,

Сквозь сон лениво заворчат

И, обозлясь, подбросят лодки,

Стремя рули в грозовый чад.

Рассвирепеет мощно море,

Как разозленный хищный зверь…

Поди, утешь морское горе,

Поди, уйми его теперь!

Как осудившие потомки

Ошибки светлые отцов,-

Начнет щепить оно в обломки

Суда случайные пловцов.

Оно взовьет из волн воронку,

Загрохотав, теряя блеск,

Стремясь за облаком вдогонку -

Под гул, и гам, и шум, и треск.

А солнце, дремлющее сладко

На дне взбунтованных пучин,

Уйдет – но как? его загадка!-

Раскутав плен зеленый тин.

Оно уйдет, уйдет неслышно

И незаметно, точно год…

Пока пылает буря пышно,

Оно таинственно уйдет…

Когда ж палитрою востока

Сверкнет взволнованная сталь,

Светило дня – душа пророка!-

Опять поднимется в эмаль.

Одной небрежною улыбкой

Оно смирит волнистый гнев,-

И Водяной, смущен ошибкой,

Вздохнет, бессильно побледнев…

Спешите все в строку забвенья

Вы, изнуренные тоской!

Отдайте вечность за мгновенье,

Когда в нем вечности покой!..

ИНЭС

ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОЭМА

О, пойми– о, пойми, – о, пойми:

В целом свете всегда я одна

1

Давался блистательный бал королем,

Певучим владыкой Парнаса.

Сплывались галеры, кивая рулем

К пробитью закатного часа.

2

В них плыли поэты, заслугой умов

Достигшие доступа в царство,

Где молнии блещут под хохот громов

И блещут притом без коварства.

3

Шел час, когда солнце вернулось домой

В свои золотые чертоги,

И сумрак спустился над миром немой

В усеянной звездами тоге.

4

Свистели оркестры фарфоровых труб,

Пел хор перламутровых скрипок;

И тот, кто недавно несчастный был труп,

Воскрес в воскресенье улыбок…

5

Цвели, как мечтанья поэта, цветы

Задорными дерзко тонами,

И реяли, зноем палитры, мечты

Земле незнакомыми снами.

6

Собрались все гости. Огнем полонез

Зажегся в сердцах инструментов,-

И вышла к гостям королева Инэс,

Колдунья волшебных моментов.

В каштановой зыби спал мрамор чела,

Качалась в волнах диадема.

И в каждой черте королевы жила

Восторгов сплошная поэма.

8

Чернели маслины под елями дуг,

Дымилася инеем пудра;

Инэс истомляла, как сладкий недуг,

Царя, как не женщина, мудро.

9

Букеты левкоев и палевых роз,

Казалось, цвели на прическе,

Алмазы слезились, как капельки рос,

На рук розовеющем воске.

10

Наряд королевы сливается с плеч

Каскадами девственных тканей.

На троне она соизволила взлечь

На шкурках безропотных ланей.

11

Рассеянно, резко взглянув на гостей,

К устам поднесла она пальчик,-

И подал ей пару метальных костей

Паж, тонкий и женственный мальчик.

12

Бледнея, как старый предутренний сон,

Царица подбросила кости,

Они покатились на яркий газон

В какой-то загадочной злости.

13

Царица вскочила и сделала шаг,

Жезлом отстранила вассала,

Склонилась, взглянула, зарделась, как мак:

Ей многое цифра сказала!

14

Смущенно взошла она снова на трон

С мечтой, устремленной в пространство,

И к ней подошел вседержитель корон,

Пылающий зноем убранства.

15

С почтеньем склонился пред нею король

В обласканной солнцем тиаре,

Сказав ей: “Лилея, сыграть соизволь

На раковин моря гитаре”.

16

Но странно взглянула Инэс на него

И, каждое слово смакуя,

Ему отвечала: – Больна, – оттого

Сегодня играть не могу я.

17

И бал прекратился к досаде гостей…

С тех пор одинока царица.

Но в чем же загадка игральных костей?

– Да в том, что была единица!

Мыза Ивановка

ОСЕННИЕ МЕЧТЫ

Бодрящей свежестью пахнуло

В окно – я встала на заре.

Лампада трепетно вздохнула.

Вздох отражен на серебре

Старинных образов в киоте…

Задумчиво я вышла в сад;

Он, как и я, рассвету рад,

Однако холодно в капоте,

Вернусь и захвачу платок.

…Как светозарно это утро!

Какой живящий холодок!

А небо – море перламутра!

Струи живительной прохлады

Вплывают в высохшую грудь,

И утром жизнь мне жаль чуть-чуть;

При светлом пробужденьи сада.

Теперь, когда уже не днями

Мне остается жизнь считать,

А лишь минутами, – я с вами

Хочу немного поболтать.

Быть может, вам не “интересно”-

Узнать, что смерть моя близка,

Но пусть же будет вам известно,

Что с сердцем делает тоска

Любимой женщины когда-то

И после брошенной, как хлам.

Да, следует напомнить вам,

Что где-то ждет и вас расплата

За злой удар ее мечтам.

Скажите откровенно мне,

По правде, – вы меня любили?

Ужели что вы говорили

Я только слышала… во сне?!

Ужель “игра воображенья”-

И ваши клятвы, и мольбы,

А незабвенные мгновенья -

Смех иронической судьбы?

Рассейте же мои сомненья,

Сказав, что это был ни сон,

Ни сказка, ни мираж, ни греза,-

Что это жизнь была, что стон

Больного сердца и угроза

Немая за обман, за ложь -

Плоды не фикции страданья,

А сердца страстное стенанье,

Которым равных не найдешь.

Скажите мне: “Да, это было”,-

И я, клянусь, вам все прощу:

Ведь вас я так всегда любила

И вам ли, другу, отомщу?

Какой абсурд! Что за нелепость!

Да вам и кары не сыскать…

Я Господа молю, чтоб крепость

Послал душе моей; страдать

Удел, должно быть, мой печальный,

А я – религии раба,

И буду доживать “опальной”,

Как предназначила судьба.

Итак, я не зову вас в бой,

Не стану льстить, как уж сказала;

Но вот что видеть я б желала

Сейчас в деревьях пред собой:

Чтоб вы, такой красивый, знатный,

Кипящий молодостью весь,

Мучительно кончались здесь,

Вдыхая воздух ароматный,

Смотря на солнечный восход

И восхищаясь птичьей трелью,

Желая жить, вкушать веселье.

Ушли б от жизненных красот.

Мне сладко, чтобы вы страдали,

В сознаньи ожидая смерть,

Я превратила б сердце в твердь,

Которую б не размягчали

Ни ваши муки, ни мольбы,

Мольбы отчаянья, бессилья…

У вашей мысли рвутся крылья,

Мутнеет взор… то – месть судьбы!

Я мстить не стану вам активно,

Но сладко б видеть вас в беде,

Хоть то религии противно.

Но идеала нет нигде.

И я, как человек, конечно,

Эгоистична и слаба

И своего же “я” раба.

А это рабство, к горю, вечно.

…Чахотка точит организм,

Умру на днях, сойдя с “арены”.

Какие грустные рефрены!

Какой насмешливый лиризм!

Гатчина

ЗЛАТА

(ИЗ ДНЕВНИКА ОДНОГО ПОЭТА)

24-го мая 190… г.

Мы десять дней живем уже на даче,

Я не скажу, чтоб очень был я рад,

Но все-таки… У нас есть тощий сад,

И за забором воду возят клячи;

Чухонка нам приносит молоко,

А булочник (как он и должен!) – булки;

Мычат коровы в нашем переулке,

И дама общества – Культура – далеко.

Как водится на дачах, на террасе

Мы “кушаем” и пьем противный чай;

Смежаем взор на травяном матрасе