Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 25

1903

Ночь Аль-Кадра*

В ату ночь ангелы сходят с неба.

  Ночь Аль-Кадра. Сошлись, слились вершины,И выше к небесам воздвиглись их чалмы.  Пел муэззин. Еще алеют льдины,Но из теснин, с долин уж дышит холод тьмы.

  Ночь Аль-Кадра. По темным горным склонамЕще спускаются, слоятся облака.  Пел муэззин. Перед Великим ТрономУже течет, дымясь, Алмазная Река.

  И Гавриил — неслышно и незримо —Обходит спящий мир. Господь, благослови  Незримый путь святого пилигримаИ дай земле твоей ночь мира и любви!

1903

«Далеко на севере Капелла…»*

Далеко на севере КапеллаБлещет семицветным огоньком,И оттуда, с поля, тянет ровным,Ласковым полуночным теплом.За окном по лопухам чернеетТень от крыши; дальше, на кустыИ на жнивье, лунный свет ложится,Как льняные белые холсты.

1903

«Проснулся я внезапно, без причины…»*

Проснулся я внезапно, без причины.Мне снилось что-то грустное — и вдругПроснулся я. Сквозь голые осиныВ окно глядел туманный лунный круг.

Усадьба по-осеннему молчала.Весь дом был мертв в полночной тишине,И, как ребенок брошенный, кричалаУшастая пустушка на гумне.

1903

«Старик у хаты веял, подкидывал лопату…»*

Старик у хаты веял, подкидывал лопату,Как раз к святому Спасу покончив с молотьбой.Старуха в черной плахте белила мелом хатуИ обводила окна каймою голубой.

А солнце, розовея, в степную пыль садилось —И тени ног столбами ложились на гумно,А хата молодела — зарделась, застыдилась —И празднично блестело протертое окно.

1903

«Уж подсыхает хмель на тыне…»*

Уж подсыхает хмель на тыне.За хуторами, на бахчах,В нежарких солнечных лучахКраснеют бронзовые дыни.

Уж хлеб свезен, и вдалеке,Над старою степною хатой,Сверкает золотой заплатойКрыло на сером ветряке.

1903

«Там, на припеке, спят рыбацкие ковши…»*

Там, на припеке, спят рыбацкие ковши;Там низко над водой склоняются кистямиТемно-зеленые густые камыши;Полдневный ветерок змеистыми струями

Порой зашелестит в их потайной глуши,Да чайка вдруг блеснет сребристыми крыламиС плаксивым возгласом тоскующей души —И снова плавни спят, сияя зеркалами.

Над тонким их стеклом, где тонет небосвод,Нередко облако восходит и глядитсяБлистающим столбом в зеркальный сон болот —

И как светло тогда в бездонной чаше вод!Как детски верится, что в бездне их таитсяКакой-то дивный мир, что только в детстве снится!

1903

«Первый утренник, серебряный мороз!..»*

Первый утренник, серебряный мороз!Тишина и звонкий холод на заре.Свежим глянцем зеленеет след колесНа серебряном просторе, на дворе.

Я в холодный обнаженный сад пойду —Весь рассеян по земле его наряд.Бирюзой сияет небо, а в садуКрасным пламенем настурции горят.

Первый утренник — предвестник зимних дней.Но сияет небо ярче с высоты,Сердце стало и трезвей и холодней.Но как пламя рдеют поздние цветы.

1903

«Обрыв Яйлы. Как руки фурий…»*

Обрыв Яйлы. Как руки фурий,Торчит над бездною из скалКолючий, искривленный бурей,Сухой и звонкий астрагал.

И на заре седой орленокШипит в гнезде, как василиск,Завидев за морем спросонокВ тумане сизом красный диск.

1903

Канун Купалы*

Не туман белеет в темной роще,Ходит в темной роще богоматерь,По зеленым взгорьям, по долинамСобирает к ночи божьи травы.

Только вечер им остался сроку,Да и то уж солнце на исходе:Застят ели черной хвоей запад,Золотой иконостас заката…

Уж в долинах сыро, пали тени,Уж луга синеют, пали росы,Пахнет под росою медуница,Золотой венец по роще светит.

Как туман, бела ее одежда,Голубые очи точно звезды.Соберет она цветы и травыИ снесет их к божьему престолу.

Скоро ночь — им только ночь осталась,А наутро срежут их косами,А не срежут — солнце сгубит зноем.Так и скажет сыну богоматерь:

«Погляди, возлюбленное чадо,Как земля цвела и красовалась!Да недолог век земным утехам:В мире Смерть, она и Жизнью правит».

Но Христос ей молвит: «Мать! не солнце,Только землю тьма ночная кроет:Смерть не семя губит, а срезаетЛишь цветы от семени земного.

И земное семя не иссякнет.Скосит Смерть — Любовь опять посеет.Радуйся, Любимая! Ты будешьУтешаться до скончанья века!»

1903

Мира*

Тебя зовут божественною, Мира,Царицею в созвездии Кита.Таинственна, как талисманы Пирра,Твоей недолгой жизни красота.

Ты, как слеза, прозрачна и чиста,Ты, как рубин, блестишь среди эфира,Но не за блеск и дивные цветаТебя зовут божественною, Мира.

Ты в сонме звезд, среди ночных огней,Нежнее всех. Не ты одна играешь,Как самоцвет: есть ярче и пышней.

Но ты живешь. Ты меркнешь, умираешь —И вновь горишь. Как феникс древних дней,Чтоб возродиться к жизни — ты сгораешь.

1903?

Диза*

Вечернее зимнее солнцеИ ветер меж сосен играют,Алеют снега, а в светлицеЯнтарные пятна мелькают.

Мохнатые тени от сосен,Играя, сквозят позолотойИ по столу ходят; а ДизаВ светлице одна, за работой.

На бронзу волос, на ланиты,На пяльцы и руки широкоВечернее льется сиянье,А думы далеко, далеко.

Тяжелое зимнее мореГрохочет за фьордом в утесах,И стелется по ветру пенаИ стынет на снежных откосах;

Качаются с криками чайкиИ падают в пену и тают…Но звонкой весенней слюдоюДавно уж откосы блистают!

Пусть ночи пожарами светятИ рдеют закаты, как раны,Пусть ветер бушует, — он с юга,Он гонит на север туманы!

Пусть милый далеко, — он верен.И вот на вечернее солнце,На снег, на зеленые ветвиОна загляделась в оконце.

Забыты узоры цветные,Забыты точеные пяльцы,И тихо косою играютПрозрачные тонкие пальцы.

И тихо алеют ланиты,Сияя, как снег, белизною,И взоры так мягки и ярки,Как синее небо весною.

<1903>

Надпись на чаше*

Древнюю чашу нашел он у шумного синего моря,В древней могиле, на диком песчаном прибрежье.Долго трудился он; долго слагал воединоТо, что гробница хранила три тысячи лет, как святыню,И прочитал он на чашеДревнюю повесть безмолвных могил и гробниц:

«Вечно лишь море, безбрежное море и небо,Вечно лишь солнце, земля и ее красота,Вечно лишь то, что связует незримою связьюДушу и сердце живых с темной душою могил».

<1903>