Дмитрий Кедрин - Избранные произведения Страница 25

43. ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

Улетают птицы за́ море,Миновало время жатв,На холодном сером мрамореЛистья желтые лежат.

Солнце спряталось за ситцевойЗанавескою небес,Черно-бурою лисицеюПод горой свернулся лес.

По воздушной легкой лесенкеОпустился и повисНад окном — ненастья вестником —Паучок-парашютист.

В эту ночь по кровлям тесаным,В трубах песни заводя,Заскребутся духи осени,Стукнут пальчики дождя.

В сад, покрытый ржавой влагою,Завтра утром выйдешь тыИ увидишь — за ночь — наголоОблетевшие цветы.

На листве рябин продрогнувшихЗаблестит холодный пот.Дождик, серый как воробышек,Их по ягодке склюет.

44. БАБКА МАРИУЛА

После ночи пьяного разгулаЯ пошел к Проклятому ручью,Чтоб цыганка бабка МариулаМне вернула молодость мою.

Бабка курит трубочку из глины,Над болотом вьются комары,А внизу горят среди долиныКочевого табора костры.

Черный пес, мне под ноги бросаясь,Завизжал пронзительно и зло…Молвит бабка: «Знаю всё, красавец,Что тебя к старухе привело!

Не скупись да рублик мне отщелкай,И, как пыль за ветром, за тобойПобежит красотка с рыжей челкой,С пятнышком родимым над губой!»

Я ответил: «Толку в этом мало!Робок я, да и не те года…»В небесах качнулась и упалаЗа лесок падучая звезда.

«Я сидел, — сказал я, — на вокзалах,Ездил я в далекие края.Ни одна душа мне не сказала,Где упала молодость моя!

Ты наводишь порчу жабьим зубом,Клады рыть указываешь путь.Может, юность, что идет на убыль,Как-нибудь поможешь мне вернуть?»

Отвечала бабка Мариула:«Не возьмусь за это даже я!Где звезда падучая мелькнула,Там упала молодость твоя!»

45. «Когда-то в сердце молодом…»

Когда-то в сердце молодомМечта о счастье пела звонко…Теперь душа моя — как дом,Откуда вынесли ребенка.

А я земле мечту отдатьВсё не решаюсь, всё бунтую…Так обезумевшая матьКачает колыбель пустую.

46. НОЧЬ В УБЕЖИЩЕ

Ложишься спать, когда в четыреДадут по радио отбой.Умрешь — единственная в миреВсплакнет сирена над тобой.

Где звезды, что тебе знакомы?Их нет, хотя стоит июль:В пространствах видят астрономыСледы трассирующих пуль.

Как много тьмы, как света мало!Огни померкли, и однаВне досяженья трибуналаМир демаскирует луна.

…Твой голос в этом громе тише,Чем писк утопленных котят…Молчи! Опять над нашей крышейБомбардировщики летят!

47. ПЛАЧ

В убежище плакал ребенок,И был нестерпимо высок,И был раздирающе звонокПодземный его голосок.

Не треском смешных погремушек,Что нас забавляли, блестя,—Отрывистым грохотом пушекЗемля повстречала дитя.

Затем ли живет он? Затем лиНа свет родила его мать,Чтоб в яму, в могилу, под землюРебенка живым закопать?

Ему не забыть этой были:Как выла сирена в ночи,Как небо наотмашь рубилиПрожекторы, точно мечи.

Седой, через долгие годыОн вспомнит: его увелиОт бомб, что неслись с небосвода,В глубокие недра земли.

И если он выживет — где быИ как бы ни лег его путь, —Он всюду, боящийся неба,К земле будет голову гнуть.

48. ДОМ

Дом разнесло. Вода струями хлещетНаружу из водопроводных труб.На мостовую вывалены вещи,Разбитый дом похож на вскрытый труп.

Чердак сгорел. Как занавес в театре,Вбок отошла передняя стена.По этажам разрезанная на три,Вся жизнь в квартирах с улицы видна.

Их в доме много. Вот в одной из нижнихРояль в углу отлично виден мне.Обрывки нот свисают с полок книжных,Белеет маска Листа на стене.

Площадкой ниже — вид другого рода:Обои размалеваны пестро,Свалился наземь самовар с комода…Там — сердце дома, тут — его нутро.

А на вещах — старуха с мертвым взглядомИ юноша, старухи не свежей.Они едва ли не впервые рядомСидят, жильцы различных этажей!

Теперь вся жизнь их, шедшая украдкой,Открыта людям. Виден каждый грех…Как ни суди, а бомба — демократка:Одной бедой она равняет всех!

49. ОСЕНЬ СОРОК ПЕРВОГО ГОДА

Еще и солнце греет что есть силы,И бабочки трепещут на лету,И женщины взволнованно красивы,Как розы, постоявшие в спирту.

Но мчатся дни. Проходит август краткий.И мне видны отчетливо до слезНа лицах женщин пятна лихорадки —Отметки осени на листьях роз.

Ах, осень, лета скаредный наследник!Она в кулак готова всё сгрести.Недаром солнце этих дней последнихСпешит дожечь, и розы — доцвести.

А женщины, что взглядом ласки просят,Не опуская обреченных глаз, —Предчувствуют, что, верно, эта осеньОкажется последней и для нас!

50. ГЛУХОТА

Война бетховенским перомЧудовищные ноты пишет.Ее октав железный громМертвец в гробу — и тот услышит!

Но что за уши мне даны?Оглохший в громе этих схваток,Из всей симфонии войныЯ слышу только плач солдаток.

51. ПОГОДА

Ни облачка! Томясь любовной мукой,Кричат лягушки, пахнет резеда.В такую ночь и самый близорукийИглу отыщет без труда.

А как луна посеребрила воду!Светло кругом, хоть по руке гадай…И мы ворчим: «Послал же черт погоду:В такую ночь бомбежки ожидай».

52. ЖИЛЬЕ

Ты заскучал по дому? Что с тобою?Еще вчера, гуляка из гуляк,Ты проклинал дырявые обоиИ эти стены с музыкой в щелях!

Здесь слышно всё, что делают соседи:Вот — грош упал, а вот скрипит диван.Здесь даже в самой искренней беседеСловца не скажешь — разве если пьян!

Давно ль ты врал, что угол этот нищийОсточертел тебе до тошноты?Давно ль на это мрачное жилищеТы громы звал?.. А что, брат, скажешь ты,

Когда, смешавшись с беженскою голью,Забыв и чин и звание свое,Ты вдруг с холодной бесприютной больюПрипомнишь это бедное жилье?

53. КУКЛА («Ни слова сквозь грохот не слышно!..»)

Ни слова сквозь грохот не слышно!..Из дома, где мирно спала,В убежище девочка вышлаИ куклу с собой принесла.

Летят смертоносные птицы,Ослепшие в прожекторах!У женщин бескровные лица,В глазах у них горе и страх.

И в этой семье сиротливой,Что в щели отбоя ждала,По совести, самой счастливойТряпичная кукла была!

О чем горевать этой кукле?Ей тут безопаснее всех:Торчат ее рыжие букли,На толстых губах ее смех.

«Ты в силах, — спросил я, — смеяться?»И, мнится, услышал слова:«Я кукла. Чего мне бояться?Меня не убьют. Я мертва».

54. ДЕВОЧКА В ПРОТИВОГАЗЕ