Генрих Гейне - Лорелея (сборник) Страница 25

Заклятье. Перевод В. Клюевой

Брат францисканец молодойВ келье сидит при лампаде.Читает в старой книге онЗаклятье духов ада.

И только пробил полночный час,Сдержаться невмочь ему было,Губами бледными зоветПодземные он силы:

«Из гроба, сильный, поднимиЖены прекраснейшей тело.На эту ночь лишь оживи —Душа любви захотела».

Монах твердит заклинаний бред —Свершается желанье:Красавица мертвая в мир грядетВ белеющем одеянье.

Печальны взоры. С холодных устСрываются вздохи муки.С монахом мертвая сидит,Глядят они – и ни звука.

Ollea

Елена. Перевод М. Шелгуновой

Ты волшебными чарами вызвал меняИз холодной и темной могилы,И желанья огнем оживил ты меня —Погасить это пламя нет силы.

О, прижми ты уста к моим жарким устамС человеческим чудным дыханьемИ дай выпить умершей всю душу твоюМертвецов ненасытным лобзаньем!

Из книги «Романсеро» (1854)

Теперь открылось нам, зачемВ ночи комета большаяПо небу мчалась на красной метле,Кровавым светом сияя.

Поле битвы при Гастингсе. Перевод А. Блока и Е. Книпович

Аббат Вальдгема тяжелоВздохнул, смущенный вестью,Что саксов вождь – король Гарольд —При Гастингсе пал с честью.

И двух монахов послал аббат, —Их Асгот и Айльрик звали, —Чтоб тотчас на Гастингс шли ониИ прах короля отыскали.

Монахи пустились печально в путь,Печально домой воротились:«Отец преподобный, постыла нам жизньСо счастием мы простились.

Из саксов лучший пал в бою,И Бенкерт смеется, негодный;Отребье норманнское делит страну,В раба обратился свободный.

И стали лордами у насНорманны – вшивые воры.Я видел, портной из Байе гарцевал,Надев злаченые шпоры.

О, горе нам и тем святым,Что в небе наша опора!Пускай трепещут и они,И им не уйти от позора.

Теперь открылось нам, зачемВ ночи комета большаяПо небу мчалась на красной метле,Кровавым светом сияя.

То, что пророчила звезда,В сражении мы узнали.Где ты велел, где были мыИ прах короля искали.

И долго там бродили мы,Жестоким горем томимы,И все надежды оставили нас,И короля не нашли мы».

Асгот и Айльрик окончили речь.Аббат сжал руки, рыдая,Потом задумался глубокоИ молвил им, вздыхая:

«У Гринфильда скалу ПевцовЛес окружил, синея;Там в ветхой хижине живетЭдит Лебяжья Шея.

Лебяжьей Шеей звалась онаЗа то, что клонила шеюВсегда, как лебедь; король ГарольдЗа то пленился ею.

Ее он любил, лелеял, ласкал,Потом забыл, покинул.И время шло; шестнадцатый годТеперь тому уже минул.

Отправьтесь, братья, к женщине той,Пускай идет она с вамиНазад, на Гастингс, – женский взорНайдет короля меж телами.

Затем в обратный пускайтесь путь.Мы прах в аббатстве скроем, —За душу Гарольда помолимся всеИ с честью тело зароем».

И в полночь хижина в лесуПредстала пред их глазами.«Эдит Лебяжья Шея, встаньИ тотчас следуй за нами.

Норманнский герцог победил,Рабами стали бритты,На поле гастингском лежитКороль Гарольд убитый.

Ступай на Гастингс, найди его, —Исполни наше дело, —Его в аббатство мы снесем,Аббат похоронит тело».

Фридрих К. Д.Женщина на закате солнца (фрагмент).1918

И молча поднялась Эдит,И молча пошла за ними.Неистовый ветер ночной игралЕе волосами седыми.

Сквозь чащу леса, по мху болотСтупала ногами босыми.И Гастингса меловой утесНаутро встал перед ними.

Растаял в утренних лучахПокров тумана белый,И с мерзким карканьем вороньеНад бранным полем взлетело.

Там, на поле, тела бойцовКровавую землю устлали,А рядом с ними, в крови и пыли,Убитые кони лежали.

Эдит Лебяжья Шея в кровьСтупала босой ногою,И взгляды пристальных глаз ееЛетели острой стрелою.

И долго бродила среди бойцовЭдит Лебяжья Шея,И, отгоняя воронье,Монахи брели за нею.

Так целый день бродили они,И вечер приближался,Как вдруг в вечерней тишинеУжасный крик раздался.

Эдит Лебяжья Шея нашлаТого, кого искала.Склонясь, без слов и без слез онаК лицу его припала.

Она целовала бледный лоб,Уста с запекшейся кровью,К раскрытым ранам на грудиСклонялася с любовью.

К трем милым рубцам на плече егоОна прикоснулась губами, —Любовною памятью были они,Прошедшей страсти следами.

Монахи носилки сплели из ветвей,Тихонько шепча молитвы,И прочь понесли своего короляС ужасного поля битвы.

Они к Вальдгему его несли.Спускалась ночь, чернея.И шла за гробом своей любвиЭдит Лебяжья Шея.

Молитвы о мертвых пела она,И жутко разносилисьЗловещие звуки в глухой ночи;Монахи тихо молились.

Король Ричард. Перевод П. Вейнберга

Через лес широкий, зеленью одетый,Всадник без оглядки, бешено несется;Громко в рог трубит он, громко распеваетИ с веселым взором весело смеется.

Он закован в панцирь, крепкий, как железо,Но железа крепче дух его свободный.То Ричард, что в свете прозван Львиным Сердцем,Рыцарь знаменитый, воин благородный.

«Здравствуй! – восклицают все деревья, – здравствуй,Ты, пришедший снова к своему народу!Рады мы душевно, что сумел ты ловкоИз темниц австрийских выйти на свободу!»

Весело Ричарду на просторе вольном;Радостью и мощью гордо блещут взоры.Вдруг он вспомнил запах крепостей австрийскихИ коню-красавцу дал скорее шпоры.

Пфальцграфиня Ютта. Перевод М. Замаховской

Графиня Ютта на легком челнеНочью по Рейну плывет при луне.Служанка гребет, госпожа говорит:«Ты видишь семь трупов? Страшен их вид!Семь трупов за намиПлывут над волнами…Плывут мертвецы так печально!

То рыцари были в расцвете лет,И каждый принес любовный обет,Склонясь мне на грудь. А чтоб клятву скрепить,Велела я всех семерых утопить,И в Рейне суровомПод ночи покровомПлывут мертвецы так печально!»

Графиня смеется, служанка гребет.Злой хохот несется над лоном вод.По пояс все трупы встают над водой.Как будто клянутся ей клятой святойИ смотрят с укоромСтеклянным взором…Плывут мертвецы так печально!

Аутодафе. Перевод В. Д. Костомарова