Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений Страница 25

«Томительными злыми днями…»

Томительными злыми днямиПреодолев земную дрожь,С какими нежными тенямиТы, успокоенный, живешь!

Они, тебя лаская грустно,Нашептывают невзначай,Чего не выскажет изустноНаш пленный дух, наш скудный край.

Бывало, светлыми крыламиСмущающийся дух покрыв,Они взлелеивали самиТвой песнотворческий порыв.

А ныне в час глухих томленийИз мира милого тенейОдни ль страдальческие тениПоникли над душой твоей?

Нет, но они как будто ближеСегодня властны подойти;Но песней, шепотом – они жеТебя лелеют на пути.

«В ночную дождливую пору…»

Льетесь, как льются струи дождевые.

Тютчев

В ночную дождливую пору,Согласную с духом моим,Во мне ни боренья, ни спору,И меньше я жизнью томим.

Овеяны негою соннойОтзвучья забытых речей;Былое – недуг благосклонный,Виденье закрытых очей.

И все на земном бездорожьеПролитые слезы мои –Как тут, за окошками божьиВ ночи дождевые струи.

Я улицей, помню, ночною,Не свидясь с тобой, уходил –И плакал, и плакал. Со мноюТот миг – невозвратен и мил.

И нынешней ночью глубокой,Дождливой, покорной судьбе,Позволь о слезе одинокойПоведать, родная, тебе.

«Зачем, паук, уходишь торопливо…»

Зачем, паук, уходишь торопливоТы по столу от взора моего?Иль то, что мне таинственно и живо,Давно тебе обычно и мертво?

Другой паук когда-то постоянноВеликого маэстро навещалИ, поместясь к нему на фортепьяно,Всего себя он звукам посвящал.

И, одинок, любил его Бетховен.Его давно воспел другой поэт.Не потому ль уходишь, хладнокровен,Что гения в моих напевах нет, —

Что, даже приманить тебя желая,Сейчас пою уж петое давно,Что чар полна всегда душа живая,Но жизнь зачаровать не всем дано?

«Нам печали избыть не дано…»

Нам печали избыть не дано.А на склоне печального лета —Как бывало утешно одноЗагрустившему сердцу поэта:

Закатиться в поля и лугаИ леса над речными водами,Где ступала не часто нога,Где не славят природу словами!

Но теперь и мечтать о тебе,Мать родная, обидно и больно —Изнывать по проклятой судьбе,По злодейке твоей своевольной.

И томиться с тобой сужденоРазлученным — под игом запрета,И на склоне печального летаНам печали избыть не дано.

«Бывают редкие мгновенья…»

Мы в небе скоро устаем.

Тютчев

Бывают редкие мгновенья:Лазурью легкой переполнен,Ты слиться с легким, милым небомВзлетаешь легче дуновенья.

И память их недвижно светит:Порою ты прикован долу,А, словно луч, она нежданноТебя и в сумраке приветит.

Но ведомо иное ныне —И даже дух освобожденныйК полету крыл не простирает,Как распростершийся в пустыне.

Так он отягощен земноюСтихией косной, темной, тяжкой,Что даже не влеком лазурной –Чужой, запретной – вышиною.

«Вон – черных воронов на бледном небе стая…»

Мой отдыхает ум, и сердце вечереет,

И тени смертные нисходят на меня.

Кн. Вяземский

Вон – черных воронов на бледном небе стаяЗловещим облаком шумящим и живым;Но тает, смутная, и молкнет, улетая,И расплывается, и уплыла, как дым.

И мгла нежнейшая плывет, курится, реет;И просветляется стыдливой тайной даль;Как небо, и душа спокойно вечереет;Слеза ль затеплилась? Вечерняя звезда ль?

И жизнь померкшая младенчески невинна;Земное небеса тенями облекли;Всё в них слиянное покоится, единоИ с близостью небес, и с легкостью земли.

«Зачем в печали столько усталости…»

Зачем в печали столько усталости,Зачем в усталости столько злобы?Нет, сердце глухому не сжаться от жалости,Иль кровью оно уж давно изошло бы.

Душа забыла муки раскаянья,Когда преступнице было стыдно.Ей близко простое, пустое отчаянье:Где нет ничего, ничего и не видно.

«Сегодня ночью черной…»

Сегодня ночью черной,Разлитое темно,По совести упорнойПлывет, ползет пятно.

Оно, не беспокояТомленья моего,Холодное, не злое,Но вижу я его, –

Представшее воочьюКак будто для того,Чтоб оживало ночьюИ то, что нам мертво –

И жило бы особоОно само, одно:И злу восстать из гробаКак будто суждено.

«Воспоминаньем закрепить…»

Воспоминаньем закрепитьСпешит забывчивое слово,Как переливчатая нить,Мгновенья доброго и злого.

И если в сердце чувства нет,Оно потом изноет болью,Как старой совести поэтРубцы посыплет едкой солью.

Душа холодная, позволь –Тебя твой бич коснется снова:И казни радостная боль,И воплей творческое слово.

«Невыплаканных слез осадок едкий ржавой…»

Невыплаканных слез осадок едкий ржавойНа сердце накипит болезненной отравойИ, беззащитное, хладея в свой черед,Когда и радостью, и горем изойдет,Оно поникнет вдруг – и в безучастье лживомЗамрет. Но если вдруг, несознанным порывомВновь обуянное, воспрянет, – дивно в немВсё позабытое сверкнет таким огнем –Последним, молнийным, – что миг – и озаритсяЗабытой вечности раскрытая страница.

«Зачем душа чего-то ищет…»

Зачем душа чего-то ищетБез устали, опять и снова,Когда рассудок вновь освищетИ новоявленное слово?Уроки грустного былогоРассыпались сухою пылью,Полетов зыбкая основаЯснеет вновь надежной былью.

Так отдавалась изобильюЛазури, и тепла, и света,Даря усилие усилью,Душа Икара, в мощь одета:Последняя, скупая метаМечты безмерной и бескрайнойНа радужном пути поэтаСокрыта облачною тайной.

«Схватившись в темном, тяжком поединке…»

Схватившись в темном, тяжком поединке,Потусклую трепещущую страстьПринудит песня властная упасть,Мир замыкая в дышащей тростинке –

И радостно земную окрылив,Ее помчит над целым мирозданьем,Объяв свирельным сладостным рыданьемРодных стихий торжественный разлив.

«О, полусонное томленье!..»

О, полусонное томленье!Куда осеннее пыланьеВлекло меня в одном стремленье,В былом желанье?

Зачем в игре багряных пятенМой дух дневной опять бодрится?Ночной тоске удел понятенОдин – смириться;

И, поникая в дреме смутнойДушою слабой и молебной,Благодарить за блеск минутный,Мечте целебный –

Благодарить осенний ветер,Со злою совладавший тучей,Благословлять прозрачный вечерИ лист летучий –

Тот, что горел последним златомИ веет мне широким шумомВот тут, в ночном саду богатом –Навстречу думам.

«Переменчива погода…»